Вот так и жили. Днем метр за метром, здание за зданием шерстили все окрестные районы в поисках продуктов, медикаментов и всего того, что могло пригодиться в хозяйстве. Ночью зорко следили за генераторами, питающими прожектора периметра, да жгли костры в тех местах, где электричества не хватало.
Все это вспомнилось, когда я подъезжал к поселку, когда продвигался вдоль длинной железной стены, которой был обнесен бывший троллейбусный парк. Сверху на меня глазели караульные. Кое-кто из них приветственно махал руками. Иногда я отвечал коротким гудком клаксона. И это был не только знак вежливости, это была просьба поскорее открыть ворота.
Ворота в Подольске были обычными, не то что у Крайчека. Они бы не выдержали и четверти того натиска, того давления, которому могли противостоять Одинцовские грузовики. Но здесь имелось и одно бесспорное преимущество. Открывались эти двери довольно быстро. Когда я подъехал к ним, стальные створки оказались уже гостеприимно распахнутыми.
Въехав внутрь, я немного попетлял в лабиринте из старых троллейбусов. Чтобы добраться до места, где обычно парковался «302-ой», потребовалось не более пяти минут. Когда впереди поднялась стена огромного сборочного цеха, я выключил мотор.
— Все, — я поглядел на сидевшего рядом Лешего. — Все! Приехали!
Этот возглас был обращен уже ко всем, кто неподвижно сидел в десантном отделении и чутко вслушивался в неправдоподобную звенящую тишину. Похоже, мои товарищи все никак не могли поверить, что она больше не таит в себе угрозы, что это просто тишина, в которой можно расслабиться, вспомнить, что в мире есть не только война и смерть, но и доброта, счастье, любовь.
Выгружаться начали не спеша. Сказывалось настроение, усталость, безотчетное желание двигаться медленно и плавно. Да еще и Пашка... Со все еще находившимся без сознания мальчишкой приходилось обращаться очень нежно и аккуратно. Именно когда мы вынесли пацана и уложили его на основательно облысевший газон, к нам и подошли. Два человека. Одного из них я хорошо знал. Дима Устинов — староста Дома «Норд-Спринт». Штабная зона, в которой мы сейчас находились, как раз и являлась доверенным ему участком ответственности и обороны.
Нынешний вид моего БТРа настолько отличался от того, который привык лицезреть Подольский старожил, что вместо традиционного «Наше вам с кисточкой» Устинов ошарашено протянул:
— Это чё с вами такое приключилось?
— Это?
Вслед за Дмитрием я критически оглядел свою «восьмидесятку». Темный провал на месте второго колеса, погнутые пулеметные стволы, битые фары и приборы наблюдения. Испещренный царапинами замызганный корпус поблескивал отвратительными, распространяющими зловоние потеками.
— Да много чего, Дима, — я горько усмехнулся. — Задолбаешься рассказывать.
— А люди эти откуда? — Устинова в основном заинтересовала одетая в добротный камуфляж, хорошо экипированная команда Лешего.
— Из Одинцово.
— А чё это они? — Дима скривился в ехидной улыбке. — Сперва от нас туда драпали, а теперь выходит назад? Что, не по нутру пришлось американское руководство? — при этих словах староста пихнул в бок бойца, с которым пришел, и тот согласно закивал.
Я в упор, с ледяным холодом в глазах поглядел на обоих приятелей, и улыбки с их лиц начали сползать.
— Нету больше Одинцово, — хриплым голосом я пояснил то, на что до этого намекал мой суровый взгляд.
— К-к-как нету? — глаза двух Подольчан стали круглыми как блюдца, а приятель Устинова едва не выронил свой автомат.
— Вот так, — я тяжело вздохнул. — Пустая теперь крепость стоит. Хотите, можете завтра же туда переселяться. Только не советую.
— Не, Григорич, ты растолкуй! Как же так? — Дима даже не прореагировал на мою мрачную шутку. — Куда люди подевались?
— Митрофаныч у себя?
Вместо ответа я покосился на высокое административное здание, до которого было не более полста шагов. В былые времена там располагался банк и бизнес-центр, а теперь штаб всего поселка.
— Митрофаныч? — Дима не сразу смог переключиться на новую тему. — Ну да, у себя. Где ж ему еще быть?
— Тогда давай, устрой моих людей на ночлег, а через часок подгребай к нему, там и поговорим.
— Лады, — Устинов с готовностью согласился. Наверное, сразу смекнул, что еще до нашего разговора сумеет потолковать с Одинцовцами, расспросить, выяснить в чем же, в конце концов, дело.
Безошибочно определив в Загребельном старшего, Дмитрий уже хотел направиться к нему, да только я его притормозил:
— У вас в больничке носилки имеются?
— Имеются. Точно знаю, — Устинов кивнул.
— У меня тут раненый. Без сознания.
— Понял. Сейчас сделаем, — Дима обернулся к своему товарищу. — А ну, Васек, давай, сгоняй. И еще там кого-нибудь в помощь прихвати.
Васек был моложе Устинова и к тому же находился у него в подчинении, потому, само собой, безропотно подчинился.
Ожидая пока из лазарета прибудет подмога, мы с Дмитрием подошли к Лешему.
— Андрей, вот хочу тебя познакомить, — я указал на местного старосту. — Дмитрий Устинов, он отвечает за этот сектор.
— Ну прямо как министр обороны... Был когда-то такой.
Чекист пошутил без тени улыбки. Его пронизывающий цепкий взгляд сканировал Подольчанина с головы до ног и обратно. Мне даже показалось, что под ним Устинов съежился.
— Подполковник Загребельный. Мы тут к вам в гости, правда ненадолго. — Андрюха протянул руку.
— Будем знакомы, — услышав окончание фразы, Дмитрий, похоже, вздохнул с облегчением.
— Дима проводит вас, покажет где расположиться на ночлег, — пояснил я приятелю. — Я же устрою Пашку и Блюмера в санчасть, а потом отмечусь у местного руководства.
— Может хватит уже носиться с этим дебилом? — Леший указал взглядом на аспиранта ХАИ, как тень стоявшего возле БТРа. — Пусть скажет спасибо, что его сюда доставили в целости и сохранности. — Тут Загребельный поправился: — Ну, или почти в целости.
— Нет, — я отрицательно покачал головой. — Блюмер теперь наш с потрохами. Теперь он нам должен, за все должен, как земля колхозу. И его уже никто не будет спрашивать чего он там хочет или не хочет. Обязан, так сказать, искупить... А посему пойдет с нами и точка!
— Да на кой он нам сдался? — Андрюха пожал своими мощными плечами.
— Э, подполковник, ты что и впрямь не понимаешь зачем нам нужен авиационный инженер?
Леший ничего не ответил, только пристально на меня поглядел.
— Вы чё, в Домодедово надумали? — вывод из моих слов сделал проницательный староста. — Там психов навалом. Все пытаются починить какие-то самолеты. В небо их, видите ли, тянет, орлы тупорылые!
