Двадцать четыре патрона? Не так уж плохо. При удачном раскладе хватит и одного. Того, который в патроннике.
Кто ж это? По-любому, ребята, не Пророк. Не ловкач он. Это не может быть и Шпиндель. Зачем ему? Всё что можно у меня взять, он уже взял и без оружия.
Значит… Значит, это кто? Правильно. Она. Арабелла.
Мне не хотелось ее убивать.
Но и умирать тоже не было ни малейшего желания.
Ладно, давайте попробуем что-нибудь посередине.
Дверь открывалась внутрь. И открылась она со страшным, леденящим душу скрежетом. Мертвые проснулись на пятнадцать километров окрест. Но существо, пробиравшееся ко мне в каюту, не хотело этого понять. Оно уверенно пёрло, выставив руку с «макарычем» вперед себя.
Я долбанул автоматом по руке. Пистолет улетел в угол. Осколки детектора аномалий брызнули во все стороны ледяной крошкой.
Мне звезданули дверью по лобешнику. Я упал и выронил автомат.
— Убийца! — вопила Арабелла, влетая в каюту. Школьную форму и туфельки она успела сменить на армейский комбез и армейские же говнодавы с подковками. Было очень больно, когда она пнула меня по голени вот этой колодой.
Ребята, движение ногами я сделал рефлекторно.
Арабелла произвела запашку палубы носом и возмущенно завыла. Понятно, раз душегуб, значит, не должен сопротивляться справедливому возмездию.
Девочка вскочила на ноги одновременно со мной. Верткая.
— У-у! Михайлова! — и попыталась засветить мне в левый глаз.
Я уклонился.
— Может, поговорим, Арабелла…
Она постаралась засандалить мне по яйцам. Я опять ушел от удара.
— Да что я тебе сделал?!
Она попробовала залепить мне в правый глаз.
— Давай все-таки спокойно…
Ей, наверное, казалось, что она делает профессиональную «вертушку». Иначе говоря, лупит меня ногой с разворота по чану.
На самом деле девушка тупо лягнула меня по руке, которую я выставил, чтобы она в финале своего фуэте враскоряку не грохнулась опять на железную палубу. Почувствовав, что куда-то попала, она победно взвыла и попыталась провести «брызги шампанского».
Иначе говоря, вспенить мне нос ударом сбоку. Я поставил блок. В результате детектор аномалий на правой ее руке, разбитый вдребезги полминуты назад, всеми своими кретинскими осколками впился мне в тыльную сторону ладони.
— Ах ты ведьма! — заорал я в адрес юной леди.
И рефлекторно въехал ей в подбородок.
Девушка лишилась чувств. Девушка в обмороке! Самый легкий нокаут в моей жизни…
Сначала я поднял автомат. Потом я отыскал в рукомойнике пистолет и сделал его своим трофеем. Зачем такой симпатичной цыпочке огнестрельное оружие? Потом я задумался, что делать дальше. О, надо перевязать кровоточащую руку — из нее так и хлещет…
— Хорошо, что ты не дал ей прицелиться, сынок. А то пришлось бы продырявить девку. А жалко. Хоть и дуреха, а молодая, красивая. Могла бы детишек нарожать.
Клещ сидит, прислонившись спиной к стене, с «Кабаном» в руках. Когда он успел?..
— Еще когда она к лестнице приближалась.
Смотри-ка, угадал.
— Я вижу, не любишь ты женщин.
— Люблю, но без фанатизма. Ты знаешь, Тима, что главная Хозяйка Зоны — баба?
— А? Не понял.
— Вот и «а». Я ее знал когда-то. С тех пор бабам не верю ни на грош. Сейчас твоя эта коза очнется и непременно заявит, что выполняет здесь задание клана «Долг».
— Почему именно «Долг»?
Клещ молча харкнул в дальний угол и устало прикрыл глаза.
Мол, здесь всё Зона. А значит, здесь всё абсурдно и неожиданно в той или иной степени.
The tides of change pulled us apart…
…продолжаем беседу.
Собственно, беседует с нами Арабелла, которой я, поколебавшись, не стал связывать руки и ноги. И рот не заткнул. Хоть, может, и стоило.
— Такие, как ты, — обвиняла меня красотка, — хотят весь наш мир сделать Зоной, им насрать на то, что нормальная жизнь разрушается. Они хотят, чтобы в будущем не было ни законов, ни чувства долга, ни защиты для слабых и обиженных. Только война всех против всех…
«Это ж вроде не про меня, а про вольного торговца Шпинделя…»
Но попытки объяснить девушке разницу между моим мировидением и воззрениями вольного торговца отметались как недостойные внимания.
— А Зона — не будущее. Это первобытное прошлое. Это пещерные отношения между людьми! Здесь жизнь человеческая ничего не стоит! Уйти в Зону — значит убежать от современного мира со всей его сложностью, скрыться и найти себе маленькую секту-клан, чтобы тут бухать и палить во все стороны в окружении себе подобных. Может быть, тот, внешний мир, и устроен криво, но его надо выправлять, пребывая в нем, не уходя от него!
Знаете что, ребята? А ведь это звучало не так уж глупо. Да, идеалистка. Да, максималистка. Но уж точно не дура. Хоть и школьница.
Я вслушался в ее речи.
— А вместо этого безответственные личности вроде тебя выносят из Зоны чистое зло. Ты знаешь, к чему приводит накопление артефактов в большом мире?
— Да я не…
— Да ты просто из тех, кто ампутировал себе совесть! Вот ты что такое. После появления сталкерства количество младенцев с серьезными отклонениями от нормы выросло на Украине на семь процентов и ежегодно эта цифра растет. В России — на четыре процента. Ты хоть знаешь, какие эффекты рождает обычный тупой склад артефактов, если хранить их так, как их хранят? А? В Бибирево — это Москва, ты понял, бессовестная личность? — в одном из кварталов зафиксировано появление восемнадцати аномалий. Семь смертей! Множество покалеченных и до смерти напуганных людей! И в чем дело? Оказывается, кто-то из вашего брата устроил там схрон с тремя десятками артефактов…
Я засмотрелся на Арабеллу. У нее… такое лицо… если бы могла, она бы обняла весь мир и защитила его от всех напастей. Девушку могут, как она считает, пристрелить в любой момент. А она всё еще пытается переубедить нас.
Фальшивая Белла Хвостикова, ты знаешь, как ты хороша в этом своем праведном гневе? Да ты просто чудо, девочка. Маленькое пшеницеволосое чудо.
— Знаешь, что полгода назад в Новополоцке начались массовые обвальные мутации детей? А виноват еще один барыга, которому казалось, что он перехитрил всех и удрал из Зоны с хабаром целого клана… такой же, как ты, подонок! Ему, сволочи, всего-навсего захотелось спокойной жизни. Вы таких вещей знать и помнить не желаете! А чем были набиты две «грязные бомбы» во время недавнего арабского инцидента в Париже? Сто сорок восемь человек… как хлеб косой… Знаешь? Или не хочешь знать? Всего-навсего измельченные обломки безобидного артефакта…
