Бойко колебался буквально несколько секунд, затем перещелкнул скобу предохранителя и рванул автомат вверх. Но было уже поздно: под брезентом лязгнуло, голова младшего лейтенанта дернулась, словно от молодецкой оплеухи, по асфальту забарабанили тяжелые капли. Прежде чем потерять сознание, Бойко успел стиснуть спусковой крючок. Автоматная очередь прошила сумерки, заставив выпрыгивающих из грузовиков людей пригнуться.
Бугаев и Рюмин были фронтовиками. Бугаев оборонял Москву, а Рюмин в числе первых принял бой с фашистскими танками группы армий «Север» на советско-прусской границе. Поэтому, заслышав первые выстрелы, они не стали долго думать. Гарнизон огласили сирены, вспыхнули прожекторы. Казармы загудели: сотни солдат в считаные минуты были поставлены под ружье. Бугаев на посту начальника НИПа зарекомендовал себя как хозяйственник; его солдаты вечно что-то красили, белили, подстригали кусты, сажали деревья. Но помимо этой мирной личины он обладал совершенно иной ипостасью. Все мы знали, что Бугаев – мастер спорта по пистолетной стрельбе и снайпер. За штабом даже был построен тир, чтобы он мог тренироваться. Солдат в гарнизоне тоже школили, будь здоров. А еще на территории были окопы и капониры на случай, если придется держать оборону. Но в тот вечер занять укрепления наши не успевали.
Налетчики ударили в сердце НИПа – в техзону – с двух сторон. Они слаженно продвигались к пунктам управления лунными танками, срезая короткими очередями тех, кто оказывался на пути. Они метко забрасывали гранаты туда, где могли оказаться наши огневые точки.
А в пункте управления у нас, как теперь говорят, была своя атмосфера.
– Пропала связь с Москвой, – сказал, морщась, Янсонс. – Куда смотрят эти техники?
– Да уж, – согласился я, – на самом интересном месте…
Аномалия была в зоне видимости. Столб пыли, отмечавший ее местоположение, мы наблюдали уже давно. Сейчас же над очередным щебнистым холмом вырос ажурный, хрупкий на вид купол. Мне он напомнил мантию медузы, распластавшейся на унылых возвышенностях в окружении пылевых струй. Чем ближе мы подбирались, тем больше деталей проявлялось на экранах. Стали видны отблескивающие на солнце грани, плавные обводы направленных в грунт технических узлов, из-под которых фонтанами била пыль.
Чем бы ни была эта машина, она работала, и ее отправили на Луну не мы и не американцы. Определить назначение конструкции «на глазок» мы не могли, но уж точно – не пельмени лепить. Наверняка что-то промышленное.
И где-то по другую сторону аномалии рыскал «Хаунд», он был как заноза для нас.
Когда купол полностью заслонил горизонт, «Оса» остановилась, и космонавты сгрузили с брони свои пожитки. В тот момент мы услышали, что в гарнизоне началась пальба. Янсонс вызвал штаб, когда ему ответили, выстрелы загрохотали и из телефонной трубки.
– Вражеский десант! – выпалил дежурный офицер. – Продвигаются к техзоне!
Янсонс с перепугу повесил трубку и посмотрел на нас несчастными глазами.
– Без нас разберутся, – буркнул со своего места Дорогов.
– В самом деле, очкарик. – Горобец крепко схватился за джойстик, словно боясь, что его силой будут оттаскивать от пульта. – У нас – танк, у нас – Луна.
– У нас свое задание, – добавил Апакидзе, втянув голову в плечи: шальная пуля разбила окно пункта управления.
– И космонавтов нужно прикрыть, – высказался я.
Янсонс стащил очки и принялся дрожащими руками протирать стекла.
– Вызываю «Кедр», – проговорил он в микрофон. – Юрий Алексеевич!
– Слушаю, – сейчас же отозвался Гагарин, судя по его натужному дыханию, скакать по Луне, подобно тушканчику, было не так-то просто.
– Нужно, чтоб вы связались с Москвой по своему каналу. Передайте: на НИП-10 совершено нападение, – проговорил Янсонс четко, – слышна автоматная стрельба, связь с материком отсутствует, кто напал – данных нет, экипаж находится в пункте управления, продолжает выполнение задания.
– Понял, – ответил Гагарин. – Пару минут, ребята.
– Попроси, чтоб КИК обновил данные по «Хаундам», – подсказал Горобец.
– Штурман, выведи нас на высоту, – приказал Янсонс, – нужно заглянуть за аномалию.
Апакидзе повел меня по ухабам и кромкам кратеров.
– Держимся в облаке пыли. – Нервозные нотки из голоса нашего временного командира не исчезли, но к его чести – он овладел ситуацией. – Пыль скроет нас, как дымовая завеса.
– Гениально… – съязвил Горобец.
Вышел на связь Гагарин.
– Помощь скоро будет, держитесь там, – сказал он. – «Хаунд» на подходе. Десять минут до контакта.
Мы ползли на возвышенность. Пузырь лунной аномалии сместился влево, покинув объективы камер, траки перемалывали щебень. Дифферент был очень сильным, и машина капризничала.
Пули выстучали дробь по стене пункта управления, присыпав нас бетонным крошевом. Мужики забурчали ругательства, я вытер рукавом пыль с экрана.
– Ничего, через пять минут прилетят вертолеты из Гвардейского, – сказал Дорогов, и мы невольно прислушались. Но гула двигателей не было слышно, зато совсем под боком трещали автоматы и ухали ручные гранаты.
– Вовка, ты бы хоть дверь закрыл на замок, – бросил Горобец Дорогову. – Авось не прорвутся.
– И на цепочку, – подсказал я, – это точно их остановит.
– Р-разговорчики! – брызнул слюной Янсонс.
Мы поднялись на вершину. Повсюду клубилась пыль, просматривались лишь силуэты соседних возвышенностей, кратеров не было видно вообще.
– «Хаунд» по азимуту двести! Расстояние – шестьдесят метров! – отрывисто передал целеуказание Леонов.
Горобец не удержался и пальнул в указанном направлении. Над ближайшим холмом вздыбился фонтан из пыли и щебня. Как мы ни ломали глаза, но не могли уловить ни намека на движение среди запыленных груд камня.
– Основные силы по азимуту сорок два! Расстояние – три километра!
Это уже совсем рядом… Скоро начнется наш последний бой.
– Парни, – обратился к космонавтам Янсонс. – Самое время вытряхнуть песок из противотанковых ружей и найти позицию для стрельбы!
Но космонавты были заняты своим делом. Если они и отреагировали на реплику Янсонса, то без комментариев в эфире.
– Провел краткий визуальный осмотр, – заговорил Гагарин. – Эта штука точно не с Земли. Она перерабатывает лунный грунт, заборники заполнены реголитом. Трудно оценить уровень технологии, но нам до такого расти и расти еще…
– Я не вижу цель! – проревел Горобец. – Поменяйте позицию! Сидим на горе, как три тополя на Плющихе.
– Юрий! Юрий! – прозвучал незнакомый голос. Акцент был таким, что уши в трубочку сворачивались. – Gentlemen!
