Несмотря на исключительно весёлое настроение, аномалии оба «певца» определяли довольно точно. Тогда вся троица останавливалась, чтобы допеть очередной куплет, и только после этого начинала манёвр обхода очередного препятствия. Спирт «солдаты» допили ещё у ручья, и во фляге плескалась исключительно чистая вода. Поэтому следующий этап отравления Штыку не грозил. Оставалось только ждать, пока яд внутри хоть немного рассосется.
Вскоре ужасно захотелось пить, и Штык протяжно застонал, старясь привлечь внимание.
— О! Генерал устал! — сказал, осоловело глядя на товарища, Хомяк. — Пора устроить привал.
— Давай пройдём половину дороги вверх, — сжав губы, словно с кем-то уже не первый час спорил, сказал Буль.
Штык почувствовал, как оба «бойца» задирают головы, и в поле зрения появился довольно крутой косогор.
— Не, ну мы чего, вверх попремся? — возмутился Хомяк.
— Да тут не обойти, — хрипло ответил Буль, поворачиваясь вместе со Штыком вправо.
Судя по однообразной наклонной поверхности, видимой сколько хватал глаз, и пространству между деревьями, они действительно оказались перед склоном вытянутого холма. На небольшом расстоянии от подножия склон был почти сплошь покрыт белыми стволами берёз.
— Ну пошли, — обреченно сказал Хомяк.
Хватило их, впрочем, ненадолго. Поднявшись на четверть длины склона, Буль увидел небольшой плоский пятачок между берёзок и тут же завернул всю компанию туда. Осторожно уложив Штыка, «бойцы» напоили его из фляги чистой водой и сами разлеглись вокруг в самых живописных позах.
Штык ощущал, как медленно возвращается к жизни. В голове что-то сильно пульсировало, но она теперь хотя бы не болела. Зато на душе было тяжело. И с каждой минутой размышлений становилось всё тяжелее.
То, что говорили «долговцы», не имело даже права на существование, но себе лгать смысла не было: с ним действительно что-то происходило всё последнее время. А ночная атака мутантов, во время которой ему стало плохо, действительно закончилась более чем странно. И, положа руку на сердце, запросто могла быть следствием того, что в нём начал просыпаться кто-то… посторонний?
Если год назад контролёр действительно сделал с его головой что-то такое, что медленно превращает человека в мутанта, значит, проблема не решается просто побегом от квада «Долга» и выходом к Периметру. Интересно, а куда делся квад?
С трудом скосив глаза, Штык убедился, что его «солдаты» бессовестно дрыхнут. Что не было удивительным после такого длинного перехода и несанкционированной художественной самодеятельности в результате не менее самовольной пьянки. Ну что ж, значит, «долговцы» настигнут их здесь, на склоне холма. И белые берёзки станут свидетелями его последних минут. Вполне неплохо.
Штык прикрыл глаза и попробовал задремать. Но сон не шёл. На лицо ему опустился берёзовый лист, и он непроизвольно дёрнул головой, чтобы сбросить его. И сбросил.
Ещё не веря себе, Штык снова попробовал повернуть голову, ощутил, как начало проходить онемение в районе шеи и как заболели плечи. Судя по всему, ликвидация последствий в организме после второй дозы спирта началась по ускоренной программе. Руками, правда, сразу пошевелить не удалось, но даже такой смехотворный успех внушил определённые надежды.
Решив дать себе немного отдохнуть, Штык снова погрузился в печальные размышления. Он вовсе не ощущал никаких изменений, ни малейших признаков превращения в одного из самых отвратительных мутантов Зоны, но отдавал себе отчет, что процесс для него проходит постепенно и он, возможно, просто не замечает медленных трансформаций. Это означало, что «долговцы» могут оказаться правы, и однажды ему действительно захочется пообедать своими «солдатами». Но пока этого не происходит, заниматься рассуждениями на тему: «а вдруг «долговцы» правы?», особого смысла не было.
Внутри что-то громко булькнуло, из центра груди начала распространяться волна жара, и Штык начал ощущать болезненное покалывание в руках. Сделав несколько глубоких вдохов, ощутил, как горячая волна начинает растекаться по спине. Попробовал пошевелить ногами и поднять руки. Многое сразу не получалось, но сама мысль, что он уже не пассивный овощ в огороде Зоны под присмотром нерадивых огородников, Буля и Хомяка, подстегивала и давала силы на дальнейшую борьбу с самим собой.
Вскоре он так устал, что казалось, будто даже дышать получается при изрядном усилии мышц. Постаравшись полностью расслабиться, Штык прикрыл глаза и глубоко вдохнул чистый воздух. Пока у него есть стремление сделать что-то для других, пока он хочет убраться из Зоны и вывести своих «солдат», вся эта чушь с «зародышем контролёра» может и подождать.
Через какое-то время, напрягая все душевные и физические силы, Штык сумел подняться на ноги. Руками он держался за тонкий ствол молодой берёзки, спина и бедра подрагивали от напряжения, но он стоял и сверху смотрел на бессовестно дрыхнущих «бойцов». Позволив себе сползти по стволу на землю, он отдохнул минут пятнадцать и снова поднялся на ноги.
Когда Буль открыл глаза, то ещё некоторое время пусто смотрел вверх, потом повернул голову и прислушался. Сидящего с другой стороны Штыка он сперва не заметил, и лишь мясистое волосатое ухо слегка подрагивало, видимо, пытаясь локализовать источник недавнего шума. Штык, который до этого незаметно вытащил пистолет из кобуры на поясе у Буля и теперь почти собрал его после неполной разборки, отпустил затвор, и резкий металлический звук заметался между берёзами. Буль мгновенно перекатился на живот, на ощупь ухватил автомат и осторожно выглянул из-за ствола дерева в ту сторону, откуда они недавно пришли.
— Ефрейтор Буль, — стараясь говорить небрежно, сказал Штык, едва ворочая распухшим языком, — и где же у нас боевое охранение?
Буль повернулся и уставился на своего командира.
— Мой генерал! — обрадовался он так искренне, что Штык поневоле почувствовал лёгкие угрызения совести за свой строгий тон. — Мы ж ночь почти не спали. Вот и приморило. Но вы пришли в себя, мой генерал! Теперь-то уж нам никакой враг не страшен!
— Ладно, ладно, — смущённо сказал Штык. — Успокойся и дай воды.
— Эх, вот только еды не осталось, мой генерал, — сказал Буль, печально поглядывая на жадно припавшего к фляге Штыка. — Воду-то найдём, а вот еду… Хотя можно поохотиться!
Свежая мысль так воодушевила «ефрейтора», что он тут же как бы невзначай начал посматривать вдоль склона холма: не попадется ли в поле зрения беспечная дичь?
— Ещё с полчаса отдыхаем, — прислушиваясь к себе, сказал Штык, — и выдвигаемся. За нами по пятам идут самые серьёзные убийцы из числа тех, что тут вообще водятся.
