- Тролли, безусловно, млекопитающие, — сказал Лобсанг. - А млекопитающие любят и лелеют свое потомство - ну, по большей части. Матери учат своих детей. И примерно также я учусь как ребенок, маленькими шажками. Поскольку я сам играю роль ребенка, то чувствую, что смогу понять их элементарный словарь: хорошо, плохо, вверх и вниз. И таким образом мы добьемся прогресса.
По нему было видно, что он наслаждался процессом, заметил Джошуа.
- Да ты прям переводчик троллей, Лобсанг.
Лобсанг проигнорировал его сарказм и переключил внимание на счастливую группу троллей.
- Заметь, я предлагаю им замечательный блестящий шар. Отлично! А теперь, Джошуа, обрати внимание на звуки оценки и интереса. Они все заинтересовались этим блестящим предметом! Но вот я убираю его. И уже звучат звуки печали и лишения, очень хорошо. Но отметь, что взрослая самка внимательно следит, издавая звуки неуверенности, с едва заметным намеком на то, что если я надумаю сделать что-либо неприятное с ее любимым потомством, она вероятнее всего оторвет мою руку и изобьет до смерти. Превосходно! Смотри Джошуа, теперь я отдаю шар малышу и мать становиться менее настороженной, и все вновь довольны.
Так и есть, решил Джошуа. «Марк Твен», поставленный на якорь, мягко покачивался легким ветерком, с достаточным скрипением дерева, чтобы убаюкать почти как гамак. Приятное место со счастливыми, радостными троллями.
Очарование было нарушено, когда Лобсанг спросил:
- Генри, как думаешь, ты сможешь достать мертвого тролля?
Генри выглядел очень смущенным. Когда он заговорил, у него был странный, ритмичный акцент.
- Мистер, когда один из них умирает, они выкапывают очень глубокую яму и хоронят тело, заранее забрасывая его цветами, чтобы гарантировать воскрешение.
- Ах, тогда полагаю, что о вскрытии тела не может быть и речи? Я опасался этого... прошу прощения, - добавил он, с несвойственной ему тактичностью. - Я не хотел проявить непочтительность. Но научная ценность этого была бы высока. Я столкнулся с доселе неизвестной разновидностью, у которой, несмотря на нехватку того, что мы называем цивилизацией, и недостатком нашей формы разума, есть крайне сложный и запутанный метод коммуникации, недоступный человечеству до распространения Интернета.
Благодаря этой особенности, я полагаю, что все интересное и полезное узнанное одним троллем, в кратчайшее время становится известным любому троллю. Похоже, что они каким-то образом расширили лобные доли, используя их для хранения и обработки памяти, как личной, так и всего вида. Ох, мне бы только получить тело для анализа! Но поскольку оно недоступно, я сделаю все от меня зависящее, чтобы обойтись имеющимся.
Генри засмеялся.
- А вам явно не свойственна скромность, мистер Лобсанг?
- Абсолютно нет, Генри. Скромность это лишь скрываемое высокомерие.
Джошуа бросил шар маленькому троллю.
- Неандертальцы тоже помещают цветы на тела своих мертвых. Я не эксперт, но видел это на канале Discovery. То есть тролли являются почти людьми? — Ему пришлось пригнуться, когда шар в ответ от малыша пролетел над головой и разбился в дребезг об переборку.
- Молодняк экспериментирует, — заметил Лобсанг. — Ты прав, Джошуа, они «почти люди». Как дельфины, орангутаны и, если не придираться, остальная часть высокоразвитых обезьян. Между нами и ними не такая большая разница. И никто не знает, как гомо-сапиенс стал, ну, в общем, разумным. Салли, тролли используют инструменты?
Она оторвалась от своей игры.
- О, да. Вдали от людей я видела, что они используют палки и камни как импровизированные инструменты. И если вы приведете новую группу в поселение, и они понаблюдают, как люди возводят плотину на реке, тролли могут взять ручную пилу и помочь, если им покажут, что делать. А к концу вечера каждый тролль в той группе будет знать, как это делать.
Лобсанг похлопал тролля.
- Таким образом, эти конкретные обезьяны сначала смотрят, потом делают.
- Нет, - возразила Салли, - эти тролли сначала наблюдают, потом садятся и обдумывают увиденное, а после решают, пригодится ли это им, и к какому бы умозаключению тролль не пришел, к концу того вечера, он расскажет другим троллям о полезности узнанного. Их длинное скандирование, помимо всего прочего является тролльей Википедией. Если вы хотите узнать что-нибудь вроде: «Меня стошнит, если я съем этого фиолетового слона?», другой тролль даст вам ответ.
- Погоди, — сказал Джошуа. - Хочешь сказать, что ты видела фиолетового слона?
- Не совсем, — признала Салли. - Но в одной из версий Африки есть слон владеющий искусством камуфляжа. Где-нибудь в Долгой Земле найдется почти все, что можно вообразить.
- Почти все, что можно вообразить, - пробормотал Лобсанг. - Интересный выбор фразы. Между нами, Салли, я не могу избавиться от ощущения, что вся Долгая Земля представляет собой нечто вроде мета-органического элемента. Или возможно мета- анимистического.
- Хм. Возможно, — сказала Салли, почесывая голову тролля. — Но сам данный подход раздражает меня. Долгая Земля слишком добра к нам. Она слишком хороша для нас! И в тот момент, когда мы испоганили Исходную Землю, когда уничтожили большую часть жизни, и увлеклись войнами за ресурсы, та-дам, появились бесконечное количество новых Земель. Какой бог способен провернуть такой трюк?
- Ты возражаешь против этого спасения? - спросил Лобсанг. - Да ты действительно являешься человеконенавистником, Салли.
- У меня есть много поводов для этого.
Лобсанг погладил ближайшего к себе тролля.
- Но возможно это не имеет ничего общего, ни с каким богом. Салли, мы — я имею в виду человечество — только в самом начале нашего исследования Долгой Земли. Знаешь, Ньютон говорил о себе как о мальчике, играющим на побережье, и отвлекающимся на гладкую гальку или красивые ракушки, в то время как океан истины лежал незамеченным перед ним. Ньютон! Мы понимаем так мало. К чему вообще вселенной раскрывать свои тайны без тщательно обдуманного и подготовленного вопроса? И почему она должна быть настолько щедрой, настолько плодородной, настолько заботливой к жизни, и даже разуму? Возможно, в некотором роде Долгая Земля является выражением этой заботы.
- Если и так, мы не заслуживаем этого.
- Ладно, оставим эти дебаты на другой день... Знаешь, мои исследования будут неполноценны, если я не смогу получить труп тролля.
- Даже не думай об этом, — сказала Салли.
- Пожалуйста, не говори мне, о чем думать, — огрызнулся Лобсанг. — Я мыслю, следовательно, существую; вот, что я делаю. Могу я попросить вас двоих пойти и насладиться удовольствиями доступными в поселении, и оставить меня в покое, чтобы я мог пообщаться с моими друзьями? Которых я обещаю не убивать и не препарировать. — На палубе распахнулся люк лифта, что было ясным намеком на то, что им пора удалиться.
