Еще варианты? — спросил он, стараясь не выдать голосом презрения.
Есть, как не быть. Вот здесь, между Улицей 1905 года и Беговой, — депо. Оттуда по туннелям можно пройти и на Краснопресненскую, и на Беговую, и даже чуть ли не на саму Белорусскую. Только само депо на поверхности, и добираться до него тоже по поверхности придется.
— А смысл?
— Вот и я думаю — никакого, — весело согласился Щербатый. Убийце показалось, что этот огрызок человека над ним издевается. Конечно, как и все работавшие на Верховного люди, Щербатый знал о репутации собеседника, но нисколько не боялся. То ли был законченным пофигистом, то ли уже отбоялся свое за время частых вылазок на поверхность.
— Ладно, допустим, дошел я до Беговой. А ворота-то мне откроют? — спросил убийца.
— А куда ж они денутся? Ты им сразу: так, мол, и так, мужики, я с кладбища, замерз в могилке, пустите погреться. Сразу откроют… Шучу, шучу, — поспешно добавил он, увидев бешеный взгляд. — А то и вправду брякнешь, так они потом вообще ворота заварят изнутри. У тебя «корочка» сталкерская есть?
— Есть, но я ею почти не пользуюсь.
— А зря. Сталкеров ведь через все станции пропускают без досмотра.
— Предпочитаю без нужды не светиться.
— Ну, это уж твои проблемы, — развел руками Щербатый. — Я тебе все как на духу рассказал, а дальше сам решай. Я в твои дела не вникаю, меньше знаешь — крепче спишь. — И он опять захихикал. — Карта у тебя отличная, могу еще в придачу дать атлас автодорог Москвы, вдруг понадобится?
— Ага, еще глобус Московской области не забудь, — буркнул убийца.
Щербатый с подозрением покосился на него. Чего-чего, а шуток от этого типа он не ожидал.
* * *
Убийца собирался недолго. Кинул в рюкзак противогаз и запасной фильтр к нему, аккуратно свернутый комбинезон химзащиты, мощный фонарь, коробку спичек, немного еды, флягу с чистой водой, несколько обойм к автомату. Нож, остро отточенный и входивший в тело, как в масло, был всегда при нем. Карта Таганско-Краснопресненской ветки метро, испещренная пометками, понятными только ему и еще нескольким сталкерам, уже порядком поистрепалась. Кстати, она удобна еще и тем, что на ней обозначены ближайшие объекты на поверхности. Вот, например, их станция — и рядом Тушинский аэродром. Убийца скользнул глазами дальше — а вот и кладбище, участок между Беговой и Улицей 1905 года, испещренный крестиками. «Далось им всем это кладбище, — подумал он. — В конце концов, руины города наверху уже двадцать лет можно с полным основанием считать гигантским кладбищем. А на самом кладбище, среди надгробий и крестов, в ветвях разросшихся деревьев, наоборот, происходила какая-то загадочная жизнь, непонятная и враждебная людям». Нет, через кладбище он, конечно, не пойдет.
В этом районе еще бывший ипподром находится — тоже весьма странное место. Когда-то давно забрел туда один из сталкеров и вернулся сам не свой. Ничего не объяснял, но вскоре после этого спился и, пьяный, рассказывал иногда, что на ипподроме видел самых настоящих кентавров и чудом от них спасся. Кое-кто даже верил. Сам убийца к подобным рассказам относился весьма скептически: может, увидал бедолага в темноте какую-нибудь конную статую, да и спятил — нервы-то у сталкеров часто на пределе. Да и Щербатый что-то говорил про топот копыт и диких не пойми кого… Одним словом, такие места, как ипподром, лучше обходить стороной. Тем более, когда они не совсем по дороге. А нарочно делать крюк, будучи на задании, чтобы просто утолить любопытство, — это не для профессионала.
Оставался последний вопрос: какую одежду лучше выбрать для дороги? Больше всего он любил комбинезон цвета хаки, в метро многие ходили в одежде такого цвета, а потому в нем легче затеряться в толпе. Имелась еще серая камуфляжная форма ганзейского пограничника, но в такой, пожалуй, он наоборот будет привлекать внимание, оказавшись на Беговой. Итак, решено.
Патрульные в туннеле, ведущем к Щукинской, проводили целеустремленно шагающего человека с рюкзаком за плечами настороженными взглядами. Нет, с пропуском у него все было в порядке, просто в ту сторону люди со Спартака ходили все реже. С тех пор, как в туннеле нашли Нюту и останки ее спутников, на станции опасались нашествия монстров, хотя пока это была перестраховка. Звери не тревожили людей, и постовые лишь изредка замечали где-то в непроглядном мраке горящие желтые глаза. А уж когда несколько сталкеров беспрепятственно прошли через туннель и вернулись обратно, люди и вовсе успокоились.
* * *
Убийца шел по шпалам, привычно стараясь ступать бесшумно. Луч фонаря плясал по стенам, иногда поднимаясь к сводам туннеля, — так, на всякий случай. Все было спокойно, даже крыс не попадалось. И только убийца об этом подумал, как на него пахнуло теплым смрадом и он услышал словно бы вздохи. Молниеносно щелкнув кнопкой фонаря, человек на цыпочках отошел к стене, вжался между тюбингами и стал ждать, выставив вперед короткое рыло автомата. Странно, но особого страха не было, только досада. «Столько хлопот из-за какой-то девчонки, — думал он. — Стоит ли она этого? Уж если уцелела, жила бы себе дальше. Нет, им надо непременно ее добить». В последнее время сомнения одолевали убийцу все чаще. Он хотел служить сильному правителю, а в Верховном незадолго до смерти уже не чувствовалось силы. Да и у Игоря не было той железной хватки, чтобы заставить всех добровольно себе подчиняться. Взять хотя бы его первое задание: неужели только что пришедший к власти мальчишка не придумал ничего умнее? «А может, он просто не способен отличать первостепенные задачи от несущественного? — подумал убийца. Потом в голову пришла новая мысль: — Интересно, сколько лет живут монстры? Те ли, что сопят сейчас в темноте, сожрали спутников Нюты, или здесь бродят уже их дети и внуки?»
Вокруг царила тишина, и убийца уже собирался продолжить путь, но вдруг, словно по какому-то наитию, задрал голову к своду туннеля. Прямо над ним светились желтые глаза. Человек окаменел. Что-то подсказывало ему — сейчас лучше не дергаться. Потом он почувствовал в голове какую-то щекотку — существо словно сканировало его мысли. «Ну, вот и все».
Сколько времени прошло — минута, пять? Убийца вновь неуверенно поднял глаза Ничего. Темнота и тишина. Зверь ушел, словно его и не было, лишь едва уловимый смрад доказывал, что человеку это все не привиделось. Он перевел дух, поправил лямки рюкзака и двинулся дальше. Путь предстоял неблизкий: мимо опустевшей Щукинской, мимо заброшенного Октябрьского поля к Полежаевской, которую вырезали, — не те ли самые монстры?
Убийца не любил эти мрачноватые, мертвые во всех смыслах станции. Даже в ведущих к ним туннелях было как-то особенно тоскливо и неуютно, словно и в них просочились отчаяние и запустенье. Что-то шуршало под потолком — возможно, летучие мыши. На подходах к Щукинской человек едва не попал в густую и весьма толстую паутину. Пришлось расчищать себе путь, выжигая эту мерзость факелом. Хорошо хоть, хозяин паутины куда-то отлучился либо предпочел не высовываться.
