— Спасибо, — теперь уже я крепко обнял её. Наше объятие длилось долго, мне не хотелось отпускать её, отпускать от себя этот дивный аромат фиалки, это тёплое манящее дыхание, эту восхитительную кожу…
— Пока у нас есть немного времени, — прошептала она, отстраняясь и показывая глазами в сторону своей спаленки.
— Да, я тоже об этом подумал, — ответил я, принимая облик человека и увлекая её за уже такую родную дверку…
* * *
Два часа спустя я, усталый, но счастливый, возвращался в свою комнату К тому времени она уже напоминала проходной двор и с трудом вмещала в себе всех желающих в ней находится. Орк поднялся было, чтобы продемонстрировать что-то в свертке с, как я мог догадываться, купленным оружием, но жестом я остановил его. Мой взгляд был обращен на Бальхиора. Мне не терпелось от него избавиться, однако в голову лезли настойчивые мысли о том, что он мог бы быть полезен. С другой стороны — это первый спутник, которого мне навязывают против моей воли. А бесплатный сыр бывает только известно где. Впрочем, не вижу смысла не поделиться сомнениями со своими спутниками. Ладно, пора с этим заканчивать…
— Итак, друзья, думаю, вы уже познакомились с этим человеком. Бальхиор, храмовник второй степени, любитель лично поучаствовать в публичных казнях таисианов, — с удовлетворением я отметил, что Фрайсаш при этих словах совершенно по-новому посмотрел на храмовника. Странно, что Матти всем об этом не сообщила. Хотя с другой стороны, она в тот момент спешила увести меня из-под удара, и смотреть по сторонам в тот момент ей было, мягко говоря, некогда. — Для меня, разумеется, важно ваше мнение о том, нужен ли такой человек в отряде. Я, конечно, считаю, что ему следует немедленно вернуться туда, откуда он появился, и поблагодарить высшие силы за то, что он не получит напоследок прощального пинка, — при этих словах Кермол не сдержался и фыркнул, — но, как и любое живое существо, я могу ошибаться.
— Неправильно ты руководишь отрядом, Дэмиен, — тут же сказал Бальхиор, — если ты в самом деле так силён, как о тебе все говорят, то твое слово, как командира, всегда должно быть решающим. А если ты сам признаешься, что неправ, то ты становишься слабым.
— Слабым? — скептически переспросил я, — когда ты пришёл сюда, то воочию убедился в моей так называемой слабости. Я прямо сейчас могу превратить тебя в глыбу льда — необратимо. В чём здесь моя слабость?
— Сила не только в том, чтобы метать заклинания направо и налево. Сила должна быть в твоей неоспоримой правоте. Потому что те, кто идут за тобой, должны знать, что ты прав. И если им придётся умереть, то они должны знать, что умирают, потому что ты прав.
— Ах, вот оно что. То есть когда отряд куда-то идёт, и опытный следопыт говорит командиру, что впереди участок топи, который лучше обойти другим путем, то командир, согласившись с ним, становится слабым, правильно я понимаю? Вообще-то в идеальном отряде все члены команды подогнаны друг к другу, как шестерёнки: один готовит еду, другой отлично торгуется, третий знает все тайные тропы и ходы, у четвёртого есть знакомые во всех городах, пятый — отличный врач, который может быстро залатать раны. Каждый эксперт в своей области, и командир, разумеется, обязан учитывать их мнение в таких вопросах. Я не буду спорить, на дутом авторитете самодурства можно подняться даже очень высоко. Однако итог один: падение. И чем выше взлёт на этих мнимых крыльях, тем больнее падение.
— Ты ещё просто слишком молод, чтобы понимать такие вещи. Тебе никогда не приходилось принимать решение, кому жить, а кому умирать, и жить потом с последствиями этого решения. При этом члены отряда твёрдо должны быть убеждены, что ты прав, и никак иначе.
— Достаточно! Я вижу, в церкви хорошо учат риторике и софистике, и этот спор можно продолжать до бесконечности. Перейдём к делу. Алаэрто, — обернулся я к дракону — твоё мнение?
Тот немало смутился. Вероятно, потому, что, спросив его мнение первым, я впервые выказал ему определённое доверие. И тем более неловко было ему выдавать свою точку зрения, так несовпадающую с моей.
— Мне известно, что он участвовал в казни таисиана. Однако для него это был только приказ вышестоящих. Если ты примешь его в отряд, он точно так же будет исполнять твои приказы. Кроме того, он храмовник, да ещё и подавитель. Ему могут быть открыты двери туда, куда они закрыты для всех нас. Он нам нужен. Я голосую за то, чтобы он остался.
— По правде сказать, не такого ответа я ожидал, — удивленно заметил я, — что ж, ладно. Матти, ты что думаешь?
Сестра посмотрела мне прямо в глаза. Затем, глубоко вздохнув, сказала:
— Не пойми меня неправильно, Дэмиен. Будь это обычная ситуация — этот храмовник уже мчался бы обратно в свою церковь с поджаренной молнией пятой точкой. Однако масштаб катастрофы в самом деле огромен. Твои слова, что перед лицом великой опасности все должны будут сплотиться. Так что дракон, — небольшая пауза — прав. Я голосую за то, чтобы он остался.
— Очень хорошо, — спокойный голос стоил мне немалых усилий, — Кермол?
— Лишний воин в команде никогда лишним не бывает. Ещё с такими способностями. Да и кроме того — воин воина всегда узнает по взгляду. Он будет тебя слушаться, если ты позволишь ему остаться.
— Вы, я так понимаю, — сказал я, повернувшись к Мари и Фрайсашу, и понимая, что в своём мнении я нахожусь в подавляющем меньшинстве, — тоже считаете, что ему лучше остаться?
Мари кивнула сразу. Фрайсаш чуть погодя. Ну кто бы мог подумать, даже Фрайсаш. И ты, Брут! — горестно захотелось воскликнуть мне, но, кроме Мари, поймёт здесь эту иронию?
— Очень хорошо. Как видно, мне рассуждать здраво мешает чересчур предвзятое отношение. Что ж, оставайся. Однако я тебя предупреждаю — если дашь мне хотя бы повод подумать, что намерен причинить кому-то вред…
— Может, ты удивишься, Дэмиен, но меня есть жена и ребенок, — невозмутимо ответил храмовник, — и мне тоже не хочется, чтобы им досталась участь, угрожающая всему Авиалу.
