носа у меня не вырвалось – давление крови было в другом месте. И от этого давления ткань штанов едва не порвалась. По крайней мере, я четко услышал треск.
И это только от вида безукоризненной груди…
А что будет дальше?
Я поднимаю руку, чтобы накрыть ладонью одну из упругих вершин. По пути успеваю подумать – а хватит ли ладони и пальцев, чтобы заключить в плен это совершенство?
– Подожди, ты увидел меня, а теперь позволь мне увидеть тебя… – шепчет Хируями.
– Да, конечно, – бормочу я в ответ. – Да-да…
Да какая же она убийца? Вот не может красавица с такой невероятной грудью замышлять черные дела. Её тело просто создано для любви. Для секса… Для меня…
Мои непослушные пальцы пытаются расстегнуть пуговицы на куртке, но ничего не получается. Подлые пуговицы вырываются из рук. Они словно мелкие бисеринки в руках старика, то и дело оказываются не там, где нужно.
– Какой же я неловкий, – говорю я досадливо и уже собираюсь рвануть ворот, когда мои руки оказываются ловко перехвачены в воздухе.
Из ванны выскакивают две руки, созданные из воды, и останавливают моё движение.
– Позволь мне, Изаму-кун, – говорит Хируями.
Её пальцы плетут оммёдо и вот уже ещё четыре руки вылетают из ванны. Теплые прикосновения водных пальцев оставляют влажные следы на куртке и рубашке, зато вредные пуговицы оказываются побеждены. Мой мускулистый торс оказывается без единой нитки.
– Ого, а ты любитель спорта, – с восхищением произносит Хируями.
– Ну да, люблю шахматы и шашки. Обожаю поддавки, – с улыбкой произношу в ответ и вздрагиваю.
По груди, спине и животу скользят влажные прикосновения водяных рук. Хируями руководит руками так умело, как будто играет на музыкальном инструменте. Давненько мне не приходилось быть арфой.
– Любишь поддавки? Значит, хочешь, чтобы я взяла на себя роль госпожи? – с улыбкой произносит Хируями.
А что? Это может стать неплохим экспериментом. Игра в БДСМ со взрослой женщиной может принести новые впечатления, новые ощущения, новые…
– Да… – выдыхаю я, когда одни водяные руки разминают мои мышцы плеч, в то время как другие оглаживают тело.
– Ты хочешь стать моим рабом?
Я вижу, как одна водяная рука оттягивает ремень брюк. Вот-вот стальной язычок пряжки выскользнет из дырочки.
Язычок выскользнет из отверстия, а кое-что другое скоро войдет в другое отверстие. И будет держать не менее крепко… Почему-то мне казалось, что она будет ремнем, а я язычком… И отверстие явно будет не одно.
Надо лишь выполнить небольшое условие и сказать:
– Да…
– Хочешь полностью подчиниться и познать невероятные ощущения?
В голове уже взрываются фейерверки сладострастия. Низ живота ноет от предвкушения. Теплые водяные руки оглаживают тело и порой кажется, что я внутри женской групповухи… вот-вот доберусь до сокровенного.
– Да… Скорее… Скорее…
Ремень выскальзывает из петелек, а брюки расстегиваются. Падают к ногам. Остаются лишь трусы, но снять их – дело одной секунды.
– Ах, Изаму-кун… А ты можешь пожертвовать собой ради своей госпожи? – госпожа Хируями берется пальцами за ремень своих брюк.
Её пальцы расстегивают ремень и отводят в сторону пуговицу. На свет показываются очередные кружева. Только это уже не бюстгальтер, это заветная ткань, закрывающая самое сокровенное от глаз изголодавшегося хинина.
Кажется, что моё хриплое дыхание заполняет всю ванную комнату. Водяные руки скользят по телу, заставляя каждую клеточку вопить от блаженства. Низ живота едва не взрывается от напряжения. А эта женщина…
Да разве же она может быть убийцей? Какая же глупость пришла мне в голову тогда. Это всего лишь череда удач, которая свалилась на голову несчастного хинина. Всего лишь Фортуна повернулась ко мне лицом.
А между тем пальцы женщины приспускают ещё ниже брюки.
Какие же кружева… Прямо-таки скользил бы по ним кончиками пальцев и скользил. От верха и внутрь… Туда, где скрыто манящее нечто, которое заставляет сходить с ума.
– Я готов на всё, – слышу я свой голос, когда трусики полностью освобождаются от брючного плена.
Брюки падают на пол. Точеная ножка перешагивает через них. Теперь госпожа Хируями передо мной только в одних трусиках. Всего лишь тонкие кружева скрывают треугольник, таящий в себе неземное блаженство.
– Раз ты готов на всё, тогда я заберу у тебя всё, – говорит госпожа Хируями.
Её голос звучит так невероятно притягательно. Я готов отдать всё на свете. Готов отринуть всё, лишь бы служить ей. Лишь бы стать песком возле её ног…
– Да, госпожа. Забери всё…
Она была всего в двух шагах. Руки из воды продолжали ласкать моё тело. Каждая клеточка пела от удовольствия и неги. Я блаженствовал. И это блаженство не было сравнимо ни с чем.
Мне нравилось в этой ванной комнате. Нравились прикосновения теплых водяных рук. Нравилось смотреть на госпожу Хируями. Нравилось вдыхать ароматы и знать, что сейчас состоится то самое невероятное действо, которое я буду вспоминать потом долгие годы.
– И что аристократка Кацуми Утида нашла в такой тряпке?
Холодный голос госпожи Хируями был подобен ведру ледяной воды, которое опрокинулось сегодня утром мне на голову. Я удивленно вскинул брови.
Кацуми? Она сказала про Кацуми?
А моя девочка была сейчас на похоронах Хидики…
В голове прозвучал голос Шакко: «Она высосала из него жизнь… Ммм… Как бы это сказать? Весьма необычным способом. Но тебе больше Кацуми расскажет».
А Кацуми мне не рассказала. И сейчас я начал понимать, каким именно необычным способом из Хидики высосали жизнь.
Я попытался было переступить с ноги на ногу, но тело…
Моё тело! Оно оказалось парализовано!
Также оно оказалось во власти водяных рук, а те вмиг перестали быть ласковыми и нежными. Теперь крепкие ладони схватили меня за кисти и лодыжки. Две руки зафиксировали голову, заставив смотреть четко на госпожу Хируями.
И мне это уже перестало нравиться. Нет, мне всё ещё хотелось вдуть Хируями, но… Этого хотелось телу, а не мне!
Я внутри тела оказался заперт, как в тюрьме. И рыпнуться нельзя – водяные руки превратились в оковы.
– Ты почему-то не поддался на оммёдо очарования, – проговорила Хируями, или как её там зовут. – Выдержал атаку ароматами. Почему-то не выпил чай, хотя я и была настойчива. Но вот кровь… Изаму-кун, кровь тебя предала.
– Ч… чего? – смог произнести я непослушными губами.
– Когда я ранила тебя, то через ранку запустила в тело яд. И теперь он бушует внутри
