парочка оставшихся роботов, высунулись из дверей очередного помещения.
Ну, сейчас у меня нет ни сил, ни времени с ними разбираться, так что вот вам привет от меня — осколочная граната.
Шарик медленно летит по воздуху, вращаясь вокруг своей оси. Я даже не слежу за ним, более того, умудрился обогнать собственноручно брошенную гранату.
Да и плевать на нее — я, главным образом, сосредоточен на том, что не даю охранному комплексу взять меня нормально в прицел.
Пока граната еще только летит, роботы открывают огонь. Вот ведь, сволочи, быстро отдуплились! И хуже всего то, что они слишком уж близко ко мне: проскочил мимо них буквально только что.
Я не супергерой боевиков — глаз на спине у меня нет, так что пять попаданий: левая нога в двух местах, левая рука (плевать), палец на левой кисти, бронежилет на боку — это еще цветочки.
Боль окутала меня, я отвлекся, замедлился, что чуть не привело к катастрофе.
Меня еще раз цепляет, теперь в бедро, и одновременно несколько ударов в левую руку.
Из-за этого я падаю, качусь кубарем, однако это еще не конец. Я еще жив, еще в сознании. Падение переходит в контролируемый перекат.
Сейчас-сейчас…еще немного.
Еще три попадания в бронежилет. Но плевать, плевать! Главное, что не новые раны.
О, полыхнула вспышка взрыва.
Все! Роботы ‒ больше не проблема. Да их вообще уже нет.
Я моментально останавливаюсь, застываю в дурацкой для стороннего наблюдателя позе, выбросив руку с пушкой в сторону орудия. Две пули врезаются в живот, пробивая, застревая в броне.
Больно, блин!
Нашлемный прицел и мой мозг одновременно совместили точку прицела. Ну! Хрен вам всем в зад!
Выстрел!
Сознание меркнет, но закрывающиеся глаза видят, как разлетелся блок управления, и гаснут огоньки системы наведения на пушке.
Справился…
* * *
Я ничего не слышу, словно нахожусь под водой, вокруг темнота. Вдруг, словно взрыв, и в мое сознание врываются различные звуки, на секунду оглушая меня. Я слышу! Я могу слышать!
Вот только глаза не открываются, или же не видят? Я не чувствую век, не чувствую собственного тела…
‒ Элен, я ученый-кибернетик, а не чародей! Медблок вырубится через час, максимум через полтора. У него оторвана одна рука, сломана вторая. Сквозные ранения бедра, руки, живота, груди. Да блин, не будь он наполовину кибером — он давным-давно был бы мертв!
Это был док. Я слышу его голос, слышу слова, но их смысл непонятен, ничего разобрать не могу…
— Но ведь он жив! Он ведь… — о, а это говорит Элен.
— Даже для кибернетизированного организма половина из его повреждений — смертельна. Вы понимаете меня? Или вам мои пояснения вообще ничего не говорят? — док что-то ворчит…что он там говорит?
На мгновение все звуки тихнут, я словно бы провалился в беспамятство, из которого меня вновь вернул голос дока.
— … Ну, хорошо, а что вы…э-э-э…ладно, я понял. Хорошо, я готовлю операционную, но у вас десять минут от силы, потом он сдохнет от кровопотери. Но как вы планируете пройти через Дэвораров на площадке перед лифтом?
‒ А очень просто, — зло ответила Элен, — У меня тут законсервированный «Гекатонхейр» прямо на платформе лифта. И знаете, док, мне чертовски интересно проверить, а справится ли он с монстрами?
— Он? А вы что собрались делать?
— Соберу тут то, что осталось из оружия, и попробую восстановить управление «Китоврасом». Стрелять он, конечно, не будет, но, думаю, что-то придумаем. Это ведь боевой шагоход все-таки. Кстати, а кто такие Дэворары?
Сознание опять гаснет.
Очередное пробуждение крайне неприятно.
Все, что я чувствую — боль, и не локально, а везде. Просто местами она особо сильная.
Кажется, я сижу спиной к стене. Все, чем я могу шевелить — это глаза, но и то, каждое движение глазных яблок вызывает вспышку боли. Отстраненно понимаю, что левой руки у меня нет, на ее месте замотанная культя. Похоже, те, последние попадания по мне были не такими уж пустяковыми — мне попросту оторвало руку.
Впрочем, она и так держалась на честном слове. Сам понимал, что восстановить ее после такого будет, мягко говоря, сложно, если вообще возможно.
Грустно, она мне нравилась, как память о бабушке. Шучу. Главное — я выжил. Пусть и инвалид теперь, но зато живой.
Опустив глаза вниз, я понимаю, что у меня серьезные проблемы. Две пули пробили броню и живот под ней, но вроде раны не глубокие, так, царапины…
Еще несколько вонзились в бронежилет, сломав мне ребра.
Правая нога перетянута жгутом, однако все равно сочится кровью, как и левая. И культя вместо руки.
Я в принципе весь потихоньку истекаю кровью — вон, какая подо мной уже лужица.
О! Лужа! Так я вижу! Слава богам, а ведь казалось, что я потерял зрение.
А вот и Элен. Черт, надо ей сказать, что она дура. И нельзя было подходить ко мне! Я же даже в этом состоянии под бустом мог ее уложить. Открываю рот, чтобы произнести слова, но усилие оказывается чрезмерным, и я опять теряю сознание.
Ощущение свободного падения.
Ветер свистит прямо в лицо, ласкает кожу, шевелит волосы.
Хорошо, хоть это чувствовать могу, а то что-то мне совсем плохо — пошевелиться вообще не могу.
Но вижу. Вижу проносящиеся мимо фермы — я лечу сквозь шахту лифта.
Меня что, выбросили?
А, нет. Боковым зрением засек стальную лапу «Китовраса», которая и удерживает меня, а снизу, куда мы спешно приближаемся, слышна пальба.
Что происходит вообще?
Точно, вспомнил! Элен же хотела поднять лифт сюда, впихнуть на него активированную пушку и спустить его к этим тварям. Как же док их там назвал?
Удар, будто бы «Китоврас» просто прыгнул в шахту лифта, летел вниз со мной в своей лапище, и сейчас приземлился.
Меня знатно тряхнуло, и я выключаюсь в очередной раз. Однако успел заметить кучу зеленой плоти, серо-бурые лужи — кровь чудовищ, и ошметки их самих.
Они дергаются, пытаются сбежать, однако пули, трассеры от которых мелькают тут и там, врезаются в них, рвут их тела. А еще я заметил длинный раздвоенный хвост, мелькнувший в огромной дыре, которой здесь раньше вроде как не было.
Черт, а та здоровая тварюка, похоже, просто сбежала, бросив свою гвардию на растерзание охранному комплексу. Вот ведь, хитрая падла…
Темнота. Темнота гудит. Темнота наполнена болью.
О! А это что такое? Белый свет?
Я
