совсем берега попутал?! — возмутился Бертрам.
— Ему было отказано, тогда он заявил, что согласен на дуэль только в том случае, если Святая Инквизиция, в случае его победы, останется ему должна.
— Я тебя сейчас правильно понял, Оливер? В случае победы НикитАра Святая Инквизиция будет должна ЕМУ? Именно ему, а не клану охотников?
— Вы все верно поняли, ваше святейшество.
— Ты хорошо наградил этого инквизитора?
— Я отдал ему землю его соседа, с которым у него периодически возникали конфликты.
— А денег ты ему много перевел?
— Один миллион евро, ваше святейшество.
— Добавь еще два из моего фонда и с моей личной благодарностью, а сейчас пригласи ко мне Абеля Хофманна.
— Он ожидает в приемной, ваше святейшество.
— Зови. Не зря я ему столько времени не позволял пройти экзамен на повышение ранга. Нутром чувствовал, что пригодится он нам еще в ранге командира группы.
В кабинет главы клана Святой инквизиции вошел мужчина лет сорока с редкой проседью на голове и небольшим шрамом на левой скуле. Мужчина приклонил колено и поприветствовал его святейшество, а тот в ответ произнес:
— У меня для тебя приятные новости, Абель. Ты, наконец-то, сможешь сдать экзамен на повышение ранга, и тебе присвоят именно тот ранг, которого ты реально достиг, даже если ты перескочишь через один. Но сначала тебе придется победить в дуэли.
— Как прикажете, ваше святейшество. Кто мой противник?
— НикитАр.
— Каковы условия победы?
— Только смерть. Он не должен выжить. Мы постараемся настоять на условиях смертельной дуэли, но если Охотники откажутся, тебе его придется убить случайно, даже если тебе для этого придется умереть самому.
— Все будет исполнено, ваше святейшество.
Глава 27.
Российская империя. Город Москва. Кремль.
Глава клана охотников находился в кабинете императора. Там же присутствовали и первые заместители обоих лидеров.
— Присаживайся, — указал мне Николай Львович на одно из кресел.
— О дуэли мы договорились. Пройдёт она в пустыне Сахаре. Дуэль насмерть, никаких правил, — обратился ко мне Венедикт Демьянович.
Я улыбнулся.
— Ты будто бы рад этому, — произнес император.
— Конечно, рад. Только в смертельном бою человек может раскрыться полностью. Лишь перед ликом смерти мы показываем своё истинное лицо, свои настоящие чувства. Только когда твоя жизнь стоит на кону, можно стать по-настоящему сильным или потерять всё. А что насчёт моих владений?
— А что с ними?
— Пока меня не будет, на них может кто-нибудь напасть?
— Нет, договор не позволит. Даже австрийцы не нападут.
— Это хорошо, это очень хорошо. Когда состоится дуэль?
— Через три дня.
Пустыня Сахара.
Трое суток прилетели моментально. Меня снарядили под самую завязку. Оружие, артефакты, броня — у меня было всё самое лучшее, что только имелось у клана Охотников.
Не думал, что пустыню можно так оживить. Помимо представителей кланового комитета, вокруг собрались главы всех кланов и их заместители.
Представители общекланового комитета разъяснили нам ещё раз условия дуэли:
— Дуэль до смерти. Победитель может быть только один. Никаких правил. Всё понятно?
— Всё, — ответил я.
— Всё, — ответил мой противник.
— Тогда, как только прозвучит сигнал, можете начинать.
После этих слов за долю мгновения вокруг нас никого не стало. Представители общекланового комитета, как и главы кланов с их заместителями будто испарились. И на песке остались только мы вдвоём — я и инквизитор.
Раздался громкий звуковой сигнал. Я моментально укрепил своё тело, но при этом не стал отбегать в сторону. Инквизитор накинул на себя щиты и тут же врубил единение со стихией земли.
Земляк значит, это хорошо. Есть небольшой шанс, что находясь в крайнем отчаянье, он призовёт сущность земли. Как я понял, сущности стихий не любят сражаться и, призвав их для боя можно лишиться их поддержки навсегда. Другими словами дар единения со стихией может прерваться без надежды на восстановление.
Мой противник покрылся коркой земли и сейчас больше походил на маленького земляного элементаля. Однако прочность его покрытия не вызывала у меня абсолютно никакого сомнения.
В любом случае мне необходимо протестировать его прочность. Поэтому, хорошенько разогнавшись, я врезал ему кулаком в голову. Он, перевернувшись в воздухе, проехал по песку метров тридцать, оставляя после себя глубокую борозду и поднимая в воздух клубы песка. Ну, это собственно и всё что с ним случилось от моего удара. Никаких повреждений на нём не появилось. Зато моя рука сломалась. Сломались не только пальцы, но и предплечье. Я моментально вправил кости и залечил повреждения.
Затем достал свои кинжалы из изменённого богомола, но инквизитор не собирался ждать, пока я продолжу. Он перешёл в атаку, сформировав из песка у меня под ногами, острейшие шипы. Однако моё укреплённое тело выдержало этот удар и меня лишь подкинуло в воздух. Я оскалился, кажется, бой будет интересным.
Приземлившись, я сразу же рванул к инквизитору, надеясь, что его ранг воителя не ниже семижила. Пока я бежал, он сформировал несколько заклинаний из истинной стихии земли одним лишь усилием воли. То, что это была истинная стихия, я буквально ощущал всем телом. После того, как у меня появилось единение со стихией ветра, я стал отлично чувствовать истинные стихии. Уверен, что связано это не с ветром, а с тем, что у меня теперь есть единение сразу с двумя стихиями. Интересно, что же будет, когда у меня откроется единение со всеми?
Ну да, ладно. Об этом потом поразмыслю. А вот то, что истинную стихию можно использовать не только в сыром виде, я даже не догадывался. То, что формировать из нее заклинания обычным способом нельзя я знал. Но то, что их можно формировать усилием воли, для меня это новая и очень ценная информация.
Сначала меня схлопнула ловушка в виде капкана с шипами. Только капкан был большого размера, с мой рост. Показывать, что я умею вытягивать энергию нельзя, поэтому я, хорошенько крутанувшись, сделал вид, что сломал шипы. На самом же деле я их ослабил, вытянув из них энергию, и действительно доломал своим укреплённым телом.
Следующее заклинание попыталось вонзить в меня земляные шипы со всех сторон, а не только под ногами, причём часть из них вырастала под таким углом, чтобы я сам напоролся на них. Пришлось их сломать тоже тем же способом. Я видел удивление на лице своего противника. И лишь оскалился в ответ. Я понимал,
