слуг, теперь погребены под грудами земли и пепла. Некоторым довелось упокоиться под вражескими телами.
Все произошло слишком быстро. Звон и крики столкновения вознеслись над мельканием сотен теней… А потом пришла смерть.
Пинок под колено вынудил Т’хара упасть. Необходимо развернуться и контратаковать… Молнией разрезав воздух, Праведный клинок чиркнул по ногам, обутым в сандалии. Всколыхнулись на ветру разрезанные складки плаща.
В рывке Т’хар навалился на Избранного, пригнул к земле и жестким апперкотом довершил начатое. Враг сломлен, остался легион…
Лазурная броня за доли секунды поглотила десяток бэргов. Остановила Костлявую, но надолго ли? Морги знали на кого и, главное, как нападать. От охранных тридцаток осталась лишь горстка, надеяться на помощь глупо…
Сплюнув красным, Т’хар прицельно глянул на бегущих врагов. Самые рьяные скользнули по лезвию Яртарна — Буревестник помог им встретиться с праотцами легким, почти грациозным движением. Выйдя из финта, успел заметить летевший в лицо кулак…
Мир завертелся, наполнился багровыми тонами. Земля такая теплая…
Т’хар попробовал встать и от нового тычка рухнул на бок. Перехватил конечности противника — острие моргского лезвия застыло в миллиметре от зрачка.
Морг усилил натиск… и под легкий треск замер мраморно-бледной статуей.
Мелькнул посох — от удара по голове застывшая пародия разлетелась на сотни осколков. На Т’хара дыхнуло космическим холодом. Приподнявшись в ожидании увидеть рядом Азейру или Брона, он разглядел лицо Найалы и потерял дар речи.
— Какого…
— Живой.
Она обняла, заставляя тянуться вверх. В голосе женщины явственно проступил плач, но на ресницах, так хорошо знакомых Т’хару, ни одной слезинки. Белая Мать плакала в душе, скорбя по безвременно почившей вере.
— Ты поступила правильно, слышишь! Правильно! — крикнул димп, на секунду обнимая супругу. Хотел бы утешить, но вряд ли успеет…
— Теперь уходи.
— Мое место здесь, — глухо сказала Найала. — Мы поклялись перед алтарем…
Дрогнула земля, выплескивая к небу фонтан из земляного крошева, перевитого длинными языками огня. Горячий порыв ветра упруго толкнул Правителя Фо-рига в грудь, готовя к пришествию каменных осколков. В мареве неба мелькнул силуэт дракона.
Волна пришла. Не стало ничего — ни верха, ни низа и только жар накатывал адским прибоем. Огненный плевок крылатой бестии на редкость точен.
Втиснувшись в подвернувшуюся борозду, Т’хар дернул Найалу к себе и попытался накрыть собственным телом. Не хватало воздуха…
Порыв ветра разметал пламя. Т’хар закашлялся, приподнимаясь над женой. Правую половину лица Белой Матери залила кровь. Женщина не двигалась, безвольно повиснув на руках Буревестника. Он не поверил…
— Не… — отрицательно мотнул головой. — Посмотри на меня. Слышишь?! ПОСМОТРИ!
В дыму сверкнули мечи. Очертания дракона стали четче, рельефнее.
Т’хар яростно оскалился. Он стал тем, кем некогда представлялся Старым, кем был в бескрайних лесах своего клана. Он превратился в варвара, дикого, необузданного, признающего лишь один вид победы — на мясе и крови.
Дракон первым пожалел о том, что на секунду увидел тусклое мерцание лазури. Сила Буревестника разорвала тварь на клочки, что кровавым дождем обрушились на моргов. Часть зеленокожих разделила драконью участь, другим повезло меньше — она столкнулись с молнией Праведного Клинка.
Яртарн резал, колол, рубил. Оплетал врагов стальной сетью.
Прошло пять минут. Десять. Затем время перестало существовать.
Едва ли не рыча Т’хар склонился над женой. Со слипшихся волос сорвалась фиолетовая капля. В тягуче медленном падении одолела метра полтора и коснулась щеки женщины… Димп вздрогнул. Не почудился ли короткий вдох? Он упал перед женой на колени и вгляделся в осунувшееся бледное лицо. Жива, сомневаться нельзя…
— Держись, милая…
Т’хар обвел взглядом воцарившийся ад и прошептал:
— Помощь близко…
Метрах в пятидесяти левее, над клинками, высекавшими искры, над падавшими и бегущими телами, воспарил очередной дракон. Десяток годоков незамедлительно устремились к цели, норовя впиться в алую чешую когтями и клыками — на фоне драконьей громады выглядели обезумевшими кошками, гибнущими под ударами могучих лап или в тисках страшной пасти.
Расступившаяся дымная хмарь заставила Т’хара податься вперед. Увидел и замер…
Вознесенный над равниной курганом из моргских тел Ник бешено отбивался от карабкавшихся врагов, ускользая от клыков демона, мечущегося вокруг. Тварь не могла остановить Охотника.
Опустошитель точно фантом ускользал из-под разящей длани… Через мгновение Т’хар понял, насколько ошибался. Лорд лишился доспехов, торс прикрывала растерзанная рубаха, некогда белая, а теперь покрасневшая от крови. Неким чудом Охотник игнорировал раны; вражеский клинок вонзился в бок, несколько лезвий коснулись груди, вынуждая согнуться.
Буревестник чертыхнулся. Рядом с Ником никого из числа фо-ригийских защитников…
Закованная в броню рука отбросила моргов на добрый десяток метров. Бумажными манекенами бойцы рухнули на равнину, сдав позиции ярости Дэма. Алхимик целеустремленно пробивался сквозь вражеские отряды — использовал молот, руки, ноги, голову и, в редких случаях, Силу. Орал что-то…
Изловчившись, демон сомкнул челюсти на ноге Опустошителя — почти играючи откусил и разразился торжествующим ревом. Три или четыре меча пронзили димпа насквозь. Но он еще жив.
На миг взгляды Т’хара и Николая встретились. Опустошитель напрягся, открывая в усмешке зубы, подернутые багрянцем.
«Не смей!», — хотелось крикнуть Буревестнику.
Дэм отшвырнул зеленокожего, преградившего путь.
Т’хар закрыл глаза. Выбор сделан.
— Хаос желает всем спокойной ночи, суки!! — рявкнул Николай, прежде чем враги погребли его.
Среди черных и коричневых униформ непередаваемо чистыми цветами засияла радуга. Поднявшись ярким бутоном над равниной, развернулась многоцветными лепестками и всепожирающим заревом обрушилась на скопление хооровских отрядов. Бороться с ней невозможно. Поглощаемые сиянием морги и твари рванулись к одним им ведомым спасительным миражам, чтобы закончить бой неотъемлемой частицей озера Хаоса. Точно оплывшие свечи исчезали в радужном прибое — Первоначало радо всем.
Дэм метнулся назад. Споткнулся, потерял равновесие и распластался на земле. В метре от ног черноту поля пожрала семицветная волна…
Небо потемнело.
Алхимик перевернулся и увидел над собой красные блики чешуи, слагавшиеся в образ пикирующего дракона. На поиски спасения потребовалась секунда. Он мог призвать оружие, Рагдарн — Длинную Руку, или задействовать Силу. Оба варианта требовали нешуточных затрат бэргов, которые Дэм пытался экономить.
Хищно блеснули огромные когти.
Понимая, что катастрофически запаздывает с реакцией, Дэм обратился к энергии. Лишь один удар сердца…
Заклокотало пламя.
С надсадным воем драконью тушу полоснули зеленоватые клинья энергии. Цепи трассеров наполнили воздух ошметками плоти. Спустя миг тварь, взбивая пространство остатками крыльев точно разлохмаченными парусами, устремилась куда-то в сторону, перевернулась, агонизируя, и пала. Тяжко дрогнула земля.
Сквозь завесу драконьих останков с гулким ревом прорвался истребитель, чей размах крыльев украшали изумрудные вспышки орудийных залпов.
Эдэя доставила обещанное вооружение.
Чет недоуменно завертел головой. В надоевшие крики моргов вклинился
