class="p1">Я читал, и мои коротко остриженные волосы непроизвольно вставали дыбом. Я-то думал, что до Антоновского и других крестьянских мятежей большевики дошли сами, в силу своей неопытности в крестьянском вопросе, а оказалось, что эта жирная свинья была подложена им добрыми левыми эсерами, потом ловко спрыгнувшими за борт. Это надо было додуматься - разом все у всех отнять, а потом начать делить заново. Естественно, что на местах этот закон поначалу просто проигнорируют, а потом, когда советская власть организует комбеды и приступит к принуждению, российские просторы от края до края заполыхают стихийными мятежами, ибо оружия с германского фронта дезертиры и даже законно демобилизованные утащили больше чем достаточно. Это дело требовалось решать, и срочно. С этой целью я немедленно отправился в Смольный, нашел там товарища Сталина и предупредил его, что есть только что выплывший на поверхность горящий вопрос, который для начала предстоит обсудить у меня в Тридесятом царстве в узком кругу. Обязательно присутствие товарища Ленина, товарища Сталина, наркома земледелия товарища Колегаева и специалиста по экономическим вопросам казначея моей армии и мага богатства товарища Мэри Смитсон. Услышав фамилию «Колегаев», товарищ Сталин сделал стойку: его политического чутья и знаний, почерпнутых в нашей библиотеке, для этого вполне хватало.
- Как я понимаю, - сказал он, - ваш вопрос касается левоэсеровского закона о социализации земли?
- Да, - ответил я, - товарищ Смитсон, разбиравшая вашу экономическую ситуацию, только сейчас перешла от промышленности к сельскому хозяйству, и сразу же наткнулась на этот закон, расхлебывать последствия которого, если что, придется уже лично вам. По ее авторитетному мнению, это одна из тех засад, в какую можно угодить, из благих побуждений сунувшись в воду не зная броду. Когда у вас будет время собраться в кабинете товарища Ленина, дайте мне об этом знать через портрет, и я заберу вас к себе для небольшого совещания в узком кругу.
- Вы считаете, что это серьезно? - нахмурившись, спросил Сталин.
- Как выражается товарищ Ленин, это архисерьезно, - ответил я. - Неправильная политика в крестьянском вопросе может стоить Советской России и ненужных жертв, и потерянного темпа развития.
Слова «темп развития» были для моего собеседника ключевыми. Услышав их, он еще раз насторожился и сказал:
- Хорошо, товарищ Серегин, мы сделаем так, как вы советуете. Сказать честно, сейчас товарищ Ленин очень занят. В своей речи перед съездом вы очертили перед партией контуры нашей будущей программы, и теперь необходимо наполнить их практической детализацией.
- Земельный вопрос, - хмыкнул я, - один из важнейших и первоочередных для налаживания в стране мирной жизни. Не обеспечив продовольственную безопасность Советской России, невозможно переходить к дальнейшему построению социализма. И еще один вопрос: для чего большевиками нужны такие младшие партнеры, как левые эсеры, если те «плавают» даже в профильной для себя крестьянской теме?
- А вот последнее замечание, товарищ Серегин, бьет кое-кому не в бровь, а в глаз, - хмыкнул будущий Отец Народов. - Ну ничего, этот вопрос мы со временем тоже порешаем.
На этой оптимистической ноте наш обмен мнениями завершился, и я убыл к себе в Тридесятое царство заканчивать дела с господами Романовыми. В первой партии в Аквилонию, как бы на разведку, отправились Александр Михайлович с сыновьями, семейство Романовых-Куликовских и Ольга с Татьяной. Все остальные тронутся в путь где-то через месяц (когда Лилия закончит работать с Алексеем), старшее поколение Романовых и Юсуповых подтянут по здоровью и возрастным характеристикам, а наша Анастасия закончит обучение своего младшего воплощения на квалифицированного мага стихий. Один механический генератор магии я ради такого случая аквилонцам выдам. Кстати, в Галактической империи тоже владеют секретом управления погодой, только там это громоздкие стационарные аппараты, объемом в несколько железнодорожных вагонов, и инициируемый ими процесс обладает огромной инерцией. Отправиться в Аквилонию в статусе рядовых поселенцев выказали желание и господа Татищев с Долгоруковым (мол, куда иголочка, туда и ниточка), а также слуги семьи Романовых - все эти камердинеры, комнатные девушки, фрейлины и гоф-лектриссы. Только их всех перед отправкой тоже нужно подтянуть по возрасту и здоровью, так что они тоже на ту сторону уйдут примерно через месяц.
И вот настал момент, когда на связь со мной вышел товарищ Сталин и сообщил, что он с товарищем Полетаевым в кабинете вождя и ждет. Мэри была у меня уже под рукой, так что я немедленно открыл портал и впустил в кабинет всех троих. Товарищ Колегаев оказался типичным кабинетным интеллигентом в очках типа «Явлинский-лайт». И тут я вспомнил фразу энергооболочки, что в руководстве «крестьянской» партии эсеров, что левых, что правых, не было ни одного крестьянина по происхождению.
- Здравствуйте товарищ Серегин, - быстро сказал Ильич, - товарищ Сталин уже в общих чертах посвятил меня в суть проблемы, так что давайте скорее приступим к делу. Подготовка к Съезду Советов - архисложное дело, и времени на него нам чертовски не хватает.
- Этот вопрос тоже можно считать подготовкой к съезду, - сказал я. - Идемте. Вот там, на столе, лежат два документа. Один - закон о социализации земли, разработанный пока еще товарищами левыми эсерами, от восемнадцатого года - то есть тот, который вы собираетесь принять на предстоящем Съезде Советов. Другой - земельный кодекс от двадцать второго года. Первый документ ввел советскую Россию в череду нескончаемых крестьянских повстанческих движений и локальных бунтов, втрое уменьшивших производство продовольствия и поставивших население на грань голодной смерти. Второй документ вывел страну на траекторию восстановления, завершившемуся где-то к двадцать седьмому году. А оно было нужно - потратить девять лет на то, чтобы сначала разорять свое сельское хозяйство, а потом восстанавливать?
- Мы думали, что причиной разорения крестьянства стала гражданская война, - сказал Сталин.
- Даже если никакого Белого движения в России не возникнет, для чего я приложу все возможные усилия, этот закон сам по себе означает гражданскую войну с собственным крестьянством и его разорение, - ответил я. - Первые пять пунктов 19 в нем выглядят вполне благопристойно. Шестой и седьмой пункты гласят, что вся движимая, недвижимая и живая собственность нетрудовых частновладельческих хозяйств переходит в распоряжение земельных отделов Советов различный уровней - от уездного до республиканского. Обращаю внимание, что данные предприятия не национализируются, а попросту ликвидируются, после чего в собственность Советов переходит их имущество, а производственная деятельность априори прекращается. Данные два пункта закона
