— Ключи от машины?
Взяв маленькую связку, бросил ее охраннику, тщетно пытавшемуся скрыть улыбку — ведь наверняка наблюдал всю сцену их встречи по монитору, — и коротко скомандовал:
— Загони на стоянку.
В квартире медленно раздел ее, с удовольствием покрывая каждый открывающийся кусочек тела поцелуями, отнес в джакузи и очень долго отогревал замерзшую Катерину.
В середине ночи, когда они, уставшие, но довольные, лежали под слабым светом ночника на его широкой постели, наконец спросил:
— Как ты меня нашла? Причем так быстро, всего через три недели?
— О, — довольно улыбнулась она, — это было достаточно сложно, но у меня была отличная видеозапись. Помнишь, я тогда первый раз ошиблась, набирая код снятия коттеджа с охраны? Камера в этом случае включается автоматически. А потом взяла и купила детективное агентство. Не наняла, а именно купила. Благодаря твоему одолжению я все-таки смогла успешно завершить свою аферу, и денег стало достаточно. Агентство… Они сначала проверили записи большинства следящих видеокамер в Лондоне, до которых смогли добраться, затем стали проверять столицы всего Евросоюза. Один из специалистов — хакер — как-то сумел через Интернет получить доступ к записям всех крупных городов мира, передаваемым для Интерпола. Информация стекалась только на мой компьютер — такое условие я поставила в своем агентстве. Каково же было мое удивление, когда обнаружились твои следы почти одновременно в совершенно разных городах на расстояниях в тысячи миль? Когда удалось вскрыть сервер вашей санкт-петербургской полиции — остальное было делом техники. Ну, а после того, как выяснились твои паспортные данные, Николя, — она назвала его имя почему-то на французский манер, — и что ты не женат…
— Н-да, — констатировал Штолев, — прокол на проколе. Придется серьезно задуматься на эту тему. Как ты мотивировала в агентстве мой розыск?
— Никак. Засыпала их вместе с твоим изображением фотографиями различных людей. Пусть ищут. Меня сейчас интересует совершенно другое — каково это быть, — она сделала паузу и прошептала: — The red colonel?
— Скоро сама узнаешь, — тяжело вздохнул Николай.
* * *
— Любому человеку надо во что-то верить. Вот во время той большой войны в середине прошлого века верили в победу, даже когда отступали к Москве. Верили, что после победы жизнь станет лучше. Победили — верили, что вот восстановят страну после частичной оккупации, после жуткой разрухи и заживут хорошо. Потом верили, что, создав ракетно-ядерный щит для державы, можно будет направить хотя бы часть сил на это самое улучшение жизни. Во что-то верили всегда. Надеялись, что хотя бы их дети будут жить лучше. Строилось жилье, и появились не только товары первой необходимости, но даже какие-то предметы якобы роскоши. Морально устаревший «Фиат-124» стал почти народным автомобилем «Жигули». За цветными телевизорами выстраивались очереди. Но пришли 80-е, и стараниями как нашей собственной власти, так и лепших закордонных, в основном — заокеанских, друзей верить стало не во что. Союз рухнул, и новые власти стали резко насаждать веру в рыночную экономику. А что? Материальные способы мотивации ведь достаточно действенные. Вспомни хотя бы треклятые ваучеры. Только вот эта идейка превратилась в кормушку для довольно ограниченной части населения. Обернулась разгулом бандитизма и рэкета. Постепенно все устаканилось, причем как в прямом смысле, так и в переносном. Пить стали еще больше. Бандиты, частично перебив друг друга, остепенились и превратились в добропорядочных бизнесменов. Западный капитал медленно, но верно скупает Россию на корню. Продается все: от секретных технологий до не только отдельных предприятий, а даже целых отраслей промышленности. Только вот народ верить во что-либо вообще перестал, — как-то немного удрученно закончил свой монолог Полонский.
Полковник Юрий Анатольевич Лазаренко исполнял обязанности командира воздушно-десантной бригады всего два месяца. Генерала Максимова сняли за почти ежедневную пьянку. Впрочем, особых надежд на утверждение в этой должности у полковника не было. Хотя именно он тянул бригаду, но не очень-то пришелся ко двору в Министерстве обороны — слишком отрицательная у него позиция к, увы, уже свершившейся военной реформе. Так недалеко и до известной поговорки: «Народ, который не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую». Вот только не народ страны в этой ситуации виноват, а власть. А теперь к нему пришел, вероятно, лучший из молодых генералов и убеждает в том, что и так понятно.
— Дмитрий Алексеевич, хватит ходить вокруг да около. Ты меня первый день, что ли, знаешь? Говори прямо — что предлагаешь?
— Прямо? — генерал усмехнулся. — А не пора ли судьбу Родины в свои руки брать?
Лазаренко сначала скептически посмотрел на Полонского, затем проверил показания сканера на наличие жучков, улыбнулся и протянул руку:
— Давно пора!
Они долго сидели в тот вечер, тщательно обсуждая кандидатуры тех, кого можно привлечь к делу.
— Откуда это у тебя? — спросил полковник, просматривая фээсбэшные досье в ноутбуке Полонского.
— Места знать надо, — отшутился генерал. Впрочем, Юрий Анатольевич не настаивал. Давно уже понял, что некоторая информация очень обжигает. А в их сверхрискованном деле — особенно.
Список составили достаточно быстро, обговорили, кто кого привлекает.
— Не боишься, Дмитрий Алексеевич?
— Очень боюсь… что опоздаем! Надоело смотреть, как эти сволочи страну гробят.
— Может, по рюмочке за успех?
— Нет, Юра. Пока не сделаем — капли в рот не возьму.
* * *
— Ты хоть соображаешь, что несешь? Какая-то британка, аристократка — кто она там, графиня или баронесса? — в нашу команду? — Сахно был не просто раздосадован, а взбешен.
— И что мне теперь с ней делать? Ликвидировать Катерину я никому не позволю. Я люблю ее, — стушевался Штолев.
— Я отлично понимаю нашего Гришку, могу понять Виктора, но от тебя, Коля, я такого никак не ожидал. Какой-то мексиканский сериал, а не команда… Не хватает еще только кому-то из нас уверовать в Магомета и завести себе гарем, — высказался Александр Юрьевич, постепенно остывая. — Все ей уже рассказал?
— Пока ничего. Она сама меня вычислила. Прокалываемся мы на прогулках по планете капитально.
— Это как? — сразу спросил Сахно, немедленно переходя от злости к встревоженной заинтересованности.
— Светимся в один день в разных городах. А следящих видеокамер нынче на каждом углу понатыкано выше крыши. Если вдруг какая-нибудь розыскная программа сравнит записи в различных городах… — дальше Штолев объяснять не стал. И так все было понятно.
