Марик попытался вспомнить молитву, не вспомнил и, бесполезно шепча губами, прицелился… Две очереди – упали оба: мужик замер, кладовщица еще ворочалась, пытаясь опереться на «кочергу»…
Снова громыхнул своей дурой бэтээр. Не попал. И, похоже, клинит ленту…
Уходить нужно. Машина защищает, но почти ничего не видно. И обойдут, обойдут…
Марик осознавал, что до угла не доберется. До края пандуса еще можно – машина прикрывает. Дальше метров двадцать по открытому – там и двуногому проскочить трудно. В другую сторону? Там два десятка ярких бочек и газовые баллоны – туда не стреляют. Наверное, бояться задеть: бабахнет – фейерверк еще тот. Впрочем, уж грохот крупнокалиберного в округе наверняка слышат. Только пока в координации сообразят, пока силы сориентируют… Здесь патрулем не обойдешься. Маневровая группа, а лучше спецназ…
Марик полз, рывками волоча ногу. Боль заставляла орать при каждом движении. Машина перестала прикрывать – патрульный оказался на виду бронетранспортера. Но в бэтээре, уже понятно, сидел какой-то «тормоз». Марик дотянулся до рассыпавшихся поддонов. Нога, видимо, за что-то задела – заставив взвыть. Только бы не вырубиться. Добьют, суки.
От бочек остро пахло какой-то химией. Марик ухватился за поддон, навалился животом. Наверх надо. На пандус. Колоны прикроют, дверь там толстая, железная. Можно отбиваться – хрен подойдут. Хотя бэтээр сметет вмиг. Если попадет, криворукий…
Поддоны как занозистая лесенка – местами пули покромсали. Высота до пандуса полтора метра, а фиг запрыгнешь. Марик ухватился за искромсанные доски и выпрямился на одной ноге. На виду, но боль в ноге была такая, что уж все равно. А, это не жизнь!!!
Вопя от боли, Марик кинул свое тело вверх. Ногти срывались о рифленый металл края пандуса. Упал животом, пополз… Боль от раздробленной голени пронзала до головы.
– Аааааааааа! – патрульный перевернулся на спину. Сквозь темноту в глазах видел, как бегут от здания и ворот. Машинально давил на спуск и отползал, отталкиваясь здоровой ногой. Там падали – старлей в форме не по росту свалился уж точно… Сыпал гильзы АКС, мелькали тусклые искры от рикошечущих об металл пандуса пуль… Сдохнуть, сдохнуть быстрей! Ой, жизнь какая больная…
* * *
Когда фээспешник заполз внутрь склада, Аздан перестал стрелять. Плохо. РПК[27] плохой. Ай, совершенно разболтан. Вроде как на ладони все, а не достать. Свиньи. Что делать? Подорвать бочки на месте? Будет просто пожар. Огонь на склад, возможно, даже не перекинется. И заряды внутри не сработают. Детонаторы примитивные. Замкнуть только в ручную можно. И взрывчатки там чуть. С ацетоном и баллонами кислорода могло бы сработать. Патрульный не пустит. Ранен, скоро сдохнет, тогда… Нет, они живучие. И времени уже нет. Быстрее нужно.
Аздан поспешно выпустил в сторону ворот склада оставшиеся патроны, вставил в пулемет последний магазин и побежал к двери. Сразу нужно было. Непростительно…
Он перебежал двор. Патрульный не стрелял. Возможно, уже околел? Аздан с разбега запрыгнул в распахнутый люк бэтээра – пулеметчик возился в сумраке боевого отделения.
– Я сделал! Клинило.
– Возьми мой ствол. Иди. Отвлеки его. Все отвлеките.
– Да! – Пулеметчик схватил РПК и начал неловко выбираться из люка.
Аздан машинально хлопнул по сиденью стрелка. Пахло порохом и горячим металлом и маслом. Нет, расстреливать дверь поздно. Время теряем. Уже воет сирена на улице. Менты. Эти свинские шакалы всегда первые. Аздан проскользнул к водительскому месту. Заведись ради Своих!
* * *
Марик перетянул ногу автоматным ремнем. Плохо перетянул. Кровь все сочилась, и силы уже вытекли. Во дворе кто-то бегал. Стояла «сто сорок третья» с распахнутыми дверьми. Хорошо, что салон отсюда не виден. А ведь быстро для ребят все кончилось…
Со звоном стукнула пуля в дверь. Кто-то выпустил длинную очередь. Марик со стоном потянулся, выглянул. Бежали трое – прямо по открытому, через двор. Один с «ручником», другой с пистолетом. Третий – толстый мужик без пиджака – размахивал бухтой веревки. Слева тоже бежали: вроде двое, оружия не видно. Один тоже зачем-то нес веревку, другой волок две доски. Господи, вешать собрались, что ли?
Марик, мыча от боли, заставил себя двинуться к порогу. Оглянулся – склад уходил в глубину, стеллажи, заставленные пыльными крупными коробками. Виднелась криво распахнутая добротная дверь – наверное, ломали. Там эти проклятые сканеры и валяются. Ну и кому они нужны? Уж точно не людям – метрах в трех от патрульного лежало несколько тел, наспех оттащенных за стеллаж. Почему-то очень нарядно желтели подошвы новеньких ботинок молодого парня. Этого волокли от двери – темный след уже начал подсыхать. Ага, не всех «Психа» берет.
Зачем это все? В чем смысл?
Марик прижался щекой к такому знакомому металлу приклада и начал стрелять. Толстяк с веревкой рухнул сразу. Второй чуть позже. Пулеметчик стоял на коленях, целился из «ручника», но почему-то не стрелял. Дразнит, что ли? Или патроны кончились?
Слева бежали уже по пандусу. Мужик бросил веревку – в свободной руке у него был слесарный молоток. «Психа» широкими шагами несся к двери, заранее отводил руку для удара… Получив короткую очередь в грудь, покачнулся, пошел к краю пандуса, исчез…
Как бы на «сто сорок третью» не свалился. Она и так…
Доски, оказывается, несла женщина. Даже на каблучках. Помада особо ярко алела на бледном лице, неживой белый локон упал на щеку. Встретилась взглядом с Мариком, прислонила к колоне доски, достала из кармана строгих брюк длинные ножницы…
Поколебавшись, Марик выстрелил ей в голову. Не надо таких сканировать. Неправильно это…
В глаза то и дело темнота наплывала. И с ушами что-то. Рычало-урчало-выло… Командир патруля 143ЮЗ тупо смотрел, как приближается БТР. Ездить совсем не умеют. Вот в роте был Мишка Грач. Тот гонял.
Мишка Грач – из свиней…
Марик не успел улыбнуться этой странной мысли – на пандус взобрался пулеметчик. Держал длинного «калашникова» за ствол, задыхаясь, искал глазами Марика.
Очередь… С четырех метров промахнуться трудно – автоматчик упал, дергая перебитыми ногами. Словно пытаясь то ли плыть, то ли нырнуть с пандуса, взмахнул руками. В следующую секунду и руки и голову автоматчика подмял нос врезавшегося в пандус бронетранспортера…
Зачем?!
Марик кричал так, что рот разрывался. От многотонного толчка пол содрогнулся, и низ тела пронзила новая боль. Ой, быстрей бы сдохнуть! Марик выл, смаргивал слезы, но не опускал автомат.
Фигура одним рывком взлетела на пандус. Красивый гад, стройный, брюнетистый. Такие бабам нравятся. Только брюки идиотские. Как у артиста попсового…
