Подействовало, через два часа становище будто вымерло, лишь вдалеке верещал забытый младенец.
К этому времени мы уже подобрались поближе к становищу. Но тут нам пришлось выдержать атаку своры злобных псов, собравшихся со всего поселка. В свете догорающих костров, без лая, псы промелькнули быстрыми тенями, и не успел я сосчитать до двух, как громадный серый пес в прыжке попытался достать мое горло. Не успей я вскинуть автомат, точно, отдыхать бы мне в землице. А так, клыки зверюги проскрежетали по металлу, и я пинком отбросил псину. В воздухе пропела стрела, и пес завертелся, кусая свой пробитый бок. Оглянулся. А, это Дамир меня поддержал. Улыбнулся и опять, наложив стрелу на тетиву, послал ее в темноту. Лука у меня не было, но клинок имелся. Так что одного песика я успел зарубить. Но этот был помельче, еще молодой, неопытный, так что сам, отчаянно бросившись мне в ноги, нарвался на рубящий удар. Оглядываюсь. Может, кому помощь нужна? Но вроде нет, всех самых смелых зверей перебили. У нас двоих собачки довольно сильно покусали.
Сразу после драки два десятка ребят поскакали в степь отбивать собственный табун. А оставшиеся стали рыскать по стойбищу. Зелье оказалось знатным. Все, даже дети, лежали вповалку там, где их сморил сон. Сам Вахид разлегся на достархане и храпел так, что вздрагивала шапка, лежащая на его лице.
Через час, собрав кое-какие ценные, с их точки зрения, вещи (но далеко не все!), бойцы Дамира нагрузили их на две арбы. На третьей лежала собранная юрта самого Вахида. Для себя я ничего не брал, не мои это вещи, да и разборки тоже.
Старый Ильяс долго хохотал, увидев такой подарок. Наверное, представил лицо соседа после пробуждения. Украсть юрту из-под носа спящего хозяина – до этого на его памяти додуматься еще никто не ухитрялся.
* * *
Через два дня мы прощались с мудрым мурзой. Перед отъездом после удачного набега все опять обожрались мясной пищи на тое, а ночью Зульфия тихо сказала, лежа на моей руке: «Я буду ждать тебя, батыр», – и я поцелуем снял слезинки с ее нежных щек.
Отторговали мы очень удачно, и мурза послал со мной десять степняков, чтобы они сопровождали стадо скота и табун лошадей в тридцать голов. Молодые кочевники были рады возможности увидеть новые места, ну и обещанной солидной награде за доставку животных до Ярмарки. Я правил полупустой телегой, а рядом со мной, в корзинке, устланной мягкой травой, спали котята – гепарды. Ехали мы медленно, стадо задерживало, уже наступил октябрь, и я опасался ранних осенних дождей. Передвигались мы теперь днем, так как жара спала, а ночью прохладно было даже у костра. До Родников добрались только на седьмой день. Наше появление с многочисленным сопровождением не на шутку встревожило обитателей села. Первыми заволновались собаки, встречая нас на окраине громким, яростным лаем. Сельская дружина сыграла «в ружье» и встречала наши телеги во главе со старостой.
Разговор получился тяжелый, Фрол явно не хотел лишаться дополнительных заработков, ведь большая часть торговли с кочевниками шла через их руки, а теперь десяток степняков напрямую едут на Ярмарку. Естественно, увидят разницу в ценах. Это-то ему и не нравилось. Впрочем, расстались мы вполне мирно. Людские жизни все же дороже, чем временный коммерческий успех. Останавливаться в Родниках мы не стали, а, подобрав своего раненого бойца и фельдшера, забрали у Фрола тюки с холстами и сразу свернули на тракт. Вот тут начались трудности… Стадо, в котором преобладали овцы, двигалось медленно, начисто выедая неширокую полоску придорожной травы, отделяющей лес от тракта. Корма скотине явно не хватало, и пройти этот участок дороги мы постарались побыстрее, безжалостно подгоняя животных. Шли до самой темноты. Наконец, уже в сумерках, справа от дороги открылся припойменный луг у небольшой речушки. Табунщики стреножили лошадей и согнали скот ближе к речке. По широкому кругу кольцом расположились костры, отпугивая ночных хищников, люди разогревали немудреную дорожную пищу.
Внезапно из зарослей, окаймляющих реку, донесся яростный, раскатистый рев. Лошади тревожно зафыркали, овцы в страхе сбились в кучу, коровы мычали… Во, бляха, никогда такого голоса не слышал в лесу! Я подтянул к себе автомат. А Митька с Щербатым кинулись к телеге – расчехлить крупнокалиберный пулемет. Нет, так дело не пойдет… Своих в темноте постреляем… Я отобрал у подошедшего Трофима винторез и, в свете костра зарядив обоймой с разрывными пулями, подался в сторону зарослей…
Зря я так поступил, быстрая, громадная тень мелькнула над костром с противоположной стороны от прибрежных зарослей. Зверюга сделала еще один скачок и обрушилась на большого быка, бесстрашно выпятившего рога против громадной твари. Раздался хруст ломаемого позвоночника, и голоса хищника и жертвы слились в дикой какофонии. В два прыжка я выдвинулся на удобную позицию и без колебания открыл огонь, понимая, что быка уже не спасти. Один, два, три выстрела… Бык лежал, подминаемый громадной тварью, а она вроде и не реагировала на мои выстрелы, терзая жертву. Митька подскочил к ней с боку и, умудрившись вогнать клинок в глаз хищника, удачно избежал удара огромной лапы. Я загнал еще две разрывные пули в голову монстра, прежде чем он перестал подавать признаки жизни, но расслабляться было рано, и я, сменив обойму, повернулся к прибрежным зарослям… Вовремя. Оттуда, стелясь по траве, ползла вторая тварь… По ней уже открыли огонь с четырех стволов, видимо, среди кочевников и наших охотников нашлись тоже неплохо видящие в темноте. Зверюга взвизгнула и бросилась назад в заросли. Преследовать ее мы не стали. Убитая тварь была размером с того быка, которого заломала. Мы даже не поняли, что это за зверь, вроде по морде на волка похожа, только раз в пять больше, и клыки торчат из пасти сантиметров на десять. Хвост короткий, а лапы как у кошки с втягивающимися когтями.
Быка мы, конечно, освежевали, не пропадать же добру? Ну и костров развели побольше, после чего я улегся спать…
* * *
Вот моя деревня, вот мое село… Стою я на бугре, обозреваю окрестности Степанова, добрался… Но хочется описать предшествующие этому события.
А они, возможно, еще и повлияют на нашу жизнь. Добрались мы до Ярмарки без происшествий, так, волчишки скот немного потрепали, унесли пару овец, да еще подохло от голода или трудного перехода с десяток, но что это в масштабе всего стада? Ну а лошади перенесли дорогу без потерь.
«И ето хлавное», – как говаривал один из древних правителей. А на Ярмарке мне пришлось остановиться. Нет, скот погнали дальше, просто там ему места для выпаса не было. Остановятся они на ночевку у поселка. Мы с Изей стояли на новенькой вышке, входящей в архитектурный комплекс ограды Ярмарки.
