Аленка улыбнулась:
– Зато грибочков еще много. Кушай, тетушка.
– Спасибо, стрекоза. Сама готовила?
– Сержик помогал. Вместе собирали, вместе мариновали, вместе рецепты придумывали. У нас их в подвале банок сорок еще, не меньше.
– Да, со свекольной соломкой мне понравились. Совершенно необычный вкус. И со смородиновым листом приятные, ароматные.
– Ты знаешь, смородины там всего один куст, возле очистных сооружений. Нигде больше не растет. Мы все листики оборвали, на маринады и чай. Там еще заросли малины большие, но она совсем не вызревает, тоже пришлось одних листьев насушить.
– А чеснок где брали?
– У нас в овощной иногда завозят, на рынке в Снежинске можно купить, но дорого.
Тетушка кивнула:
– На Севере свой огород не разведешь. Меня родственницы в деревню несколько раз зазывали, там у них все свое. Богато живут, сытно.
Девушка оживилась:
– Ты все-таки решила наладить отношения?
– Куда же деваться? Старые мы уже, пора забывать про прошлые нелады, поближе друг к другу держаться. Это у вас, молодых, все пути открыты, мы лишь доживаем. Как, кстати, ваши служебные дела, Сережа?
– Хорошо. Летом старшего лейтенанта получил, теперь три года расти до капитана.
– Должность все та же?
– Конечно. Она меня устраивает. Спокойная, все понятно, все по плану.
– У вас хорошие войска, Сережа. Попасть лейтенантом на капитанскую должность, не переживая за карьеру, без нервов расти в звании – это замечательно.
Лена довольно подхватила:
– И для меня работа нашлась.
– Я до сих пор поверить не могу: моя маленькая стрекоза – начальник лаборатории.
– Да, тетушка. И Сержика тоже очень на службе ценят. Знаешь как зовут? Механик. Он лучший в отделе по рационализаторским предложениям.
Беседуя с молодыми, балуя себя заполярными деликатесами, тетушка словно расцветала душой. На губах играла добрая улыбка, она всем сердцем радовалась за так многого достигших, не забывающих и любящих ее детей.
Ну, а то, что в государстве трудности… Это не первый раз на ее памяти. После войны тоже было очень плохо, а при Хрущеве даже с хлебом перебои случались. Ничего, даст Бог, все наладится.
И неизвестно, к счастью, или горю она не знала того, что запомнил из снов ее зять.
А Сергей, как и всякий нормальный человек, тоже стремящийся надеяться на лучшее, все чаще возвращался к страшной мысли: у Советского Союза, великого, многомиллионного, многонационального государства, у его Родины будущего нет.
***
Этот отпуск они, несмотря на все сильнее поджимавшие холода и всеобщий дефицит, провели замечательно. Все-таки, у большого города есть масса достоинств. Театры, кино, дискотеки…
Хоть и супруги, но все еще очень молодые люди, Сергей с Аленой с удовольствием ходили на танцы в гарнизонный Дом офицеров. Уже «как взрослые» просмотрели некоторые вещи из репертуара драматического театра и театра оперетты, посетили даже балет. Честно говоря, Сергей мало что понял из происходящего на сцене действия, но смотреть было интересно. Искусство в чистом виде.
Приятно дополнили эстетические впечатления посещения филармонии и концерты артистов эстрады, прошедшие в цирке.
Инга постоянно баловала отпускников мастерски приготовленными блюдами, и совсем не стесняла, позволяя выспаться (и не только) привычная узкая Аленкина кроватка.
Совсем незаметно пролетели счастливые отпускные дни.
– Когда вас теперь ждать, милые мои?
Сергей улыбнулся:
– Учитывая, что на носу декабрь, уже скоро. В том году, а более точно сообщим после Нового года.
– Праздновать будете?
– Обязательно. Я уж думаю, у начальства совесть проснется, в наряд не воткнут. С тридцать первого на первое был, с первого на второе тоже, пора и отпраздновать, как положено. А шампанское мы уже отложили.
Лена спросила:
– А ты, тетушка?
Инга махнула рукой:
– Ой, мне этот праздник… Даже елку ставить не хочу, столько потом мусора выметать. Телевизор немного посмотрю, да лягу спать. Устаю я что-то в последнее время, все в сон клонит. Старая уже, наверное, становлюсь, да работала всю жизнь, сколько себя помню. Хочется просто отдохнуть.
Сергей воспользовался удачно возникшей темой:
– Инга Михайловна, вы не забывайте поликлинику посещать, тем более, что она у Вас вообще под боком, обязательно ходите на прием к врачам. С возрастом шутить нельзя, а нам хочется, чтобы вы жили долго.
– Сережа, я и так каждый месяц там бываю. И каждый раз слышу комплименты, что удивительно хорошо выгляжу для своих лет.
Тетушка вздохнула и добавила:
– Но прожитые годы лекарствами не обмануть.
Они помолчали немного, а потом Инга оживленно предложила:
– Знаете что, молодежь? Заберите-ка вы с собой все елочные игрушки.
– Тетушка, не надо! Зачем?
– Как зачем? Лена, ну-ка скажи мне, они у вас вообще есть? Молчишь? То-то же.
Немного смягчив тон, Инга Михайловна продолжила:
– Мне они уже точно ни к чему. А вы молодые, вам праздник в радость. Будете украшать елочку сначала для себя, а потом и для детишек. Давайте, мои милые, не будем ссориться. Их там немного, уж в вашей пустой сумке поместятся. Убедила?
Сергей благодарно кивнул:
– Хорошо, Инга Михайловна. Спасибо вам большое.
– Пожалуйста, Сережа. И мне будет приятнее, что вам доброе дело сделала, и вам веселее.
Но подарки от тетушки на этом не закончились. Накануне отъезда, когда Алена плескалась в ванной, Инга сунула собирающему сумку зятю в руки перетянутую резинкой небольшую, но увесистую жестяную коробку из-под чая:
– Сережа, спрячьте поглубже.
В ответ на вопросительный взгляд продолжила:
– Это Лене. Но я вас очень попрошу – отдайте только тогда, когда уже будете дома.
Предупреждая неизбежные возражения, добавила:
– Вас ругать не будет – я там ей записочку положила.
– Инга Михайловна…
– Сережа, не спорьте с пожилой, любящей вас женщиной. Это невоспитанно.
Задавив протест, офицер дисциплинированно промолчал. Тетушка довольно кивнула:
– Вот и молодец. Одна мне радость на старости лет – и племянницу благополучно пристроила, и замечательного зятя обрела.
Как и подозревал Сергей, там оказались переложенные ватой золотые украшения. Он вручил жене коробочку, когда они уже вымылись с дороги, покушали и принялись разбирать вещи.
Радость и гордость любой женщины, из благородного желтого металла. Высшей пробы, прекрасной работы, с драгоценными камнями.
Взволнованная Лена прочитала короткую записку, негодующе покачала головой. Немного отойдя, взглянула на понуро молчащего мужа:
– Не переживай так, Сержик. Я тебя не виню. Сама знаю, спорить с Ингой бесполезно. Но как она могла!.. Словно прощается с нами, аж сердце разрывается.
