нас же, сам понимаешь, график плотный, столько еще вопросов предстоит с главами правящих родов до утра обкашлять…
* * *
И опять удалось поспать не больше пяти часов — в десять утра нас с братьями поднял дед Владимир:
— Подъем, бойцы! Через сорок минут завтрак, а в полдень мы должны быть во дворце Гримальди!
Первым поднялся Александр, он же и принес из бара нам с Николаем по бутылке с ледяной минералкой.
— Когда старшие спать успевают? — задал хмурый Коля мой вчерашний вопрос. — Мы вчера с пляжа во сколько, в пятом часу уходили?
— Ага, — мы с Сашей оторвались от бутылок с благословенной жидкостью.
— А веселье еще продолжалось! Капец! А во сколько бабушка сказала девушкам на лобби приходить?
— К двенадцати.
— Они явно к Гримальди не идут. А чего тогда нас во дворец дергают?
— Через сорок минут за завтраком узнаем, — я поставил пустую бутылку на прикроватную тумбочку. — Кто первый в душ?..
— Итак, господа, — оглядел нас князь Гримальди, и его голос гулко отозвался в зале приемов, ставшем для нас в последнее время практически родным, — будем начинать. Как мне сказали главы родов, все молодые люди проявили завидное упорство и наотрез отказались раскрывать подробности… инцидента, закончившегося дружеским поединком только благодаря вмешательству Алексея. Эти же вышеуказанные главы родов решили привлечь меня в качестве посредника, чтобы между ними не осталось никакого недопонимания, обид и тем более противоречий, могущих привести в дальнейшем к обострению отношений между родами. Начнем с Медичи. Умберто, слушаем тебя.
Вместо ответа король Италии кивнул внукам, которые сделали шаг вперед и громко заявили:
— Вильгельм, Фридрих, Алексей, Виктор! Просим прощения за свое недостойное поведение! Никаких претензий не имеем!
Властный жест императора Германии.
— Умберто, Джузеппе, Алексей, Виктор! — вышли оба младших Гогенцоллерна. — Просим прощения за свое недостойное поведение! Никаких претензий не имеем!
И, наконец, царственный дед машет рукой:
— Вперед!
Мы с Виктором делаем шаг вперед:
— Умберто, Джузеппе, Фридрих, Вильгельм! Просим прощения за свое недостойное поведение! Никаких претензий не имеем!
Кивок удовлетворенного хозяина дворца, и мы с молодыми людьми сначала обмениваемся рукопожатиями, а потом, наплевав на протокол, просто обнимаемся, искренне радуясь, что все закончилось достаточно гладко. Нашему примеру следуют и старшие родичи, в том числе и Алексей Петрович Нарышкин.
Тост за примирение, и опротивевший алкоголь с трудом лезет в горло, еще один тост за Медичи, еще за Гогенцоллернов, и за Романовых, за Нарышкиных, за Гримальди и, самое противное, за мою скромную персону, загасившую конфликт, так сказать, в самом зародыше. Когда первый «угар» примирения прошел, слово взял царственный дед:
— Дорогие мои, а у рода Романовых есть для вас особые подарки, — он повернулся к Нарышкину: — Алексей, командуй!
Генерал махнул рукой стоявшему в дверях княжескому гвардейцу, и через минуту мы с братьями и Витей Нарышкиным доставали из большого кожаного саквояжа подписанные коробки.
— Альбер, это тебе, — дед протянул князю Монако большие часы из малахита.
Сверкнувшие россыпи драгоценных камней вместо значков на циферблате говорили только об одном — изделие уральских мастеров не столько стоило баснословных денег, сколько носило чисто символический характер.
— Спасибо, Николай! — Альбер был явно доволен.
— Умберто, прими от всего сердца!
Итальянец тоже был доволен:
— Королевский подарок, Николай! Настоящее произведение искусства!
— Вильгельм! В подтверждение нашей не стареющей дружбы, дорогой родственник!
— Спасибо, дорогой родственник! Действительно, королевский подарок! — улыбался немец.
Дед же продолжал:
— А эти подарки для ваших сыновей и внуков.
Мы быстро раздали копии часов поменьше, а царственный дед произнес тост:
— Будем надеяться, что уж с этими часами вам времени будет хватать абсолютно на все!
Еще пятнадцать минут мы потратили на обязательное обсуждение красоты изделий уральских мастеров, а потом нас вежливо попросили на выход — в зале остались только отец с сыном Гримальди и старшие Романовы. На лестнице нам навстречу попались король Франции с наследником.
— Добрый день, господа! — кивнул нам Людовик-старший. — Вижу, все закончилось благополучно?
— Ко всеобщему удовлетворению сторон, — кивнул Умберто.
— Замечательно! Увидимся позже.
А вот выйдя на крыльцо, мы остановились — на парковке в лучах солнца сверкали шесть Maserati разных цветов — зрелище, заставляющее чаще забиться сердце любого представителя мужеского пола!
Автомобилями, как и мотоциклами, я никогда толком увлечен не был — спокойно ездил на Прохоровской «Нивке», имея княжеское достоинство, потом катался на подаренной дедом Михаилом «Волге», следом пересел на «Волгу» Романовых, но значительной разницы не видел, хоть и понимал, что статус обязывает. В «Монако» были и «Майбахи», и «Роллс-ройсы», и «гелики», и если машины качественно выполняли задачу по доставлению моей высокородной задницы из пункта А в пункт В, то и ладно, но вот Maserati!.. Да еще и купе!.. Это был не автомобиль, это была роскошная игрушка для повзрослевших мальчиков! И мне сразу захотелось такую игрушку! А судя по жадным взглядам остальных молодых людей, не мне одному…
— Господа! — привлек наше внимание король Италии. — Это подарки для вас от рода Медичи. — Он дождался, пока мы разными междометиями выразим наш восторг, и продолжил: — Чтобы не случилось очередного… недоразумения, право выбора автомобиля в понравившейся ему цветовой гамме без жребия достается Алексею, для остальных у меня приготовлены специальные шарики. Итак, Алексей, прошу…
Сделав пару шагов вперед, я без раздумий указал на одну из игрушек:
— Синяя, ваше величество. — И, повернувшись под разочарованные выдохи молодежи, обозначил поклон: — Огромное спасибо!
— Пользуйся на здоровье! — кивнул король. — Молодые люди, прошу подходить к моему сыну, шарики у него.
Коле досталась черная, Саше белая, Вилли бордовая, Фрицу светло-серая, а Виктору серебристая. Выражения благодарности, к которым присоединился генерал Нарышкин, прошли достаточно быстро, и король Италии скомандовал младшему внуку:
— Джузи, бамбино, устрой для друзей краткий обзор машин.
— Конечно, дедушка…
Оказалось, модель называлась GranTurismoS с двигателем объемом 4,7 литра, а до ста километров в час она разгонялась менее чем за пять секунд. Задний привод автомобиля, как отдельно отметил Джузи, позволял использовать его для дрифта. Подкапотное пространство, достаточно стандартные органы управления, вместительное заднее сиденье для двух пассажиров, маленький багажник, и обзор был завершен.
— Ключи в салоне, можно ехать, — улыбался младший итальянец.
— Прошу прощения, друзья, — остановил нас Витя Нарышкин и повернулся в сторону крыльца, где, поглядывая на нас, общались старшие Медичи и Гогенцоллерны. — Ваши величества! Разрешите обратиться к королю Умберто?
— Обращайся, Виктор, — кивнул тот.
— Ваше величество, если это возможно, разрешите передарить ваш подарок отцу? — Виктор указал на растерявшегося родителя.
— Порыв любящего сына? — хмыкнул король Италии. — Достойный поступок! Хвалю! Но не разрешаю. — И, глядя с усмешкой на
