- Господин гауптман, лейтенант Зингер, велел передать, что бандиты покинули свои позиции ещё до начала авианалёта!
- Что?! - Не ожидая услышать такого доклада, Пауль весьма эмоционально удивился.
- Окопы пусты! - Часто моргая своими белёсыми ресницами, поспешил уточнить Хайнц. - В них не обнаружено ни раненых, ни мёртвых Иванов.
- И где они делись?! - Через секунду, офицер сам удивился глупости заданного вопроса.
- Не могу знать! Видимо они ушли в лес!
- Свободен!
Солдата как ветром сдуло. А гауптман, смотря в след убегающему старшему стрелку, недоумевал:
- По логике, Иваны должны держаться за каждый рубеж обороны своего лагеря. Отсидеться налёт в лесу, и по окончанию его, возвращаться на позиции. А здесь, всё идёт не так. Даже если у них несколько таких линий обороны, они не должны так легко его сдавать. Если только.... Надо пойти туда и посмотреть, не оставлен ли чёткий след отхода врага со своих позиций.
Как Кальбель и ожидал, следов отхода было предостаточно, начиная с глубоких отпечатков каблуков - что за дураки так ходят по лесу? И заканчивая надломленными или ободранными веточками подлеска и следами нескольких телег. Увидевшие это солдаты, радовались ошибкам 'глупых‟ Иванов, а Пауля это настораживало: у него сложилось впечатление, что отходящие бандиты следили намеренно и основательно, о чём он незамедлительно сообщил в штаб.
Пока его рапорт и соображения гауптмана были доведены до полковника фон Барнхельма, пока тот всё это обдумал, и дал ответ: прошло слишком много времени. Однако полученная радиограмма не принесла ничего кроме обиды и негодования. С трудом задавив возмущение, Пауль стал себя успокаивать:
- Спокойно. Я не владею всей информацией, и поэтому могу делать ошибочные выводы. Например. Мне не было известно, что авиаразведка обнаружила лагерь недалеко от одного из дальних болот. И сейчас все силы стремятся в тот квадрат для его локализации. Поэтому мне и приказали преследовать и уничтожить тех разбойников, с которыми у меня уже состоялись боестолкновения. Если я этого не сделаю, то они могут в самый неподходящий момент ударить в тыл наших подразделений, удерживающих Иванов в кольце. Спокойствие, только без паники: я знаю что партизаны, уходя от преследования, будут ставить ловушки. Значит надо быть осторожным; это раз, а два, будет то, что враг всё время будет в движении и, ему для этих смертельных сюрпризов не будет хватать ни времени, ни средств.
- Внимание! Офицеры ко мне! - Выкрикнул Кальбель, когда понял, что уже способен спокойно отдавать приказы: и когда они все предстали перед ним, то он начал инструктаж. - Нам приказано преследовать этого коварного врага. Предупредить всех, что он как загнанный зверь - опасен и может оставлять ловушки и устраивать засады. Идём быстро, но осторожно ...
Уже утром следующего дня, было известно, что обнаруженный с воздуха бандитский лагерь оказался пуст. По приказу полковника его заминировали и сейчас, все силы были брошены на поимку ускользающего противника. Уже на исходе третьей недели, когда его измотанные бойцы добивали прижатую к болоту небольшую банду. Пауль понял, что основная часть Иванов ушла в неизвестном направлении, а он гонялся за группой добровольных смертников, которые специально отвлекали всё внимание на себя. Однако эти выводы не будут приведены не в одном из его рапортов. Время идёт, и Пауль учился на своих ошибках, он даже предполагал после какого необычного 'зигзага‟ враг мог разделить свои силы - заставив его идти по ложному следу. Но, помогать кому-либо делать из него мальчика для битья, он не собирался.
Глава 25
К лагерю вышли поближе к вечеру. И только благодаря тому, что боевая группа передвигалась на отобранных у карателей повозках, люди не валились от усталости. Впрочем, Непомнящему от этого было не легче. Боль в раненой руке сильно пульсировала, и а само плечо покраснело, опухло и, было горячим. Насте не нужно было даже присматриваться, она с первого взгляда поняла, что произошло, и кинулась к нему: оттеснив Дзюбу, собиравшегося начать тискать своего боевого друга в крепких объятиях.
Быстро дав распоряжения по поводу кипятка и чистых бинтов, она, не слушая никаких возражений, увела Ивана под огороженный брезентовый навес, служивший перевязочной, а по необходимости и операционной. Быстро ощупав, как Ване казалось своими холодными пальчиками рану, она вымыла руки, и, взяв нож, вскрыла рану...
Позднее, при свете трофейной фары, эту конструкцию сделал Изя Иванов, соединив осветительный прибор с генератором, а маховик и всю остальную конструкцию изготовили на сельской кузне, были осмотрены и остальные бойцы. Так что почти всю ночь, немного хмельного Ивана, ему дали выпить перед тем, как фельдшер начала чистить рану, так вот, его 'развлекал‟ Григорий Иванович.
А всё началось с того, что старшина присаживаясь на койку к раненому, не сильно больно, но ощутимо ткнул своего товарища в бок.
- Ты что творишь, а? - Тихо прошептал он на ухо, после удара кулаком.
- А что произошло? - Иван ничего не мог понять, вроде Гриша улыбается, а тон с каким он заговорил и тычок в рёбра были нешуточными.
- Ага голуба. Прикидываешься здесь овечкой. А девку кто испортил?
- Ты о чём, о Настеньке что ли? Так это не твоего ума дело - мы любим друг друга.
- Коли любишь, так женись пакостник ты разэтакий. Не позорь нашего доктора. Неужто не видишь, непраздная²⁷ она.
-Нет, представь себе, ещё не вижу. А с чего ты так решил?
- Точно говорят, что влюблённые слепы как котята и глупы как бараны. - Уже намного спокойнее заговорил Дзюба. - Ты жениться хоть на ней собираешься?
- Я-то с радостью. Но как это сделать в нашей лесной глуши? - Иван даже постарался подняться с топчана, на котором лежал, но Дзюба, подставив руку, помешал этому это сделать.
- Эх, молодо зелено. - Проговорил Григорий подымаясь. - Да ничего, я тут набрался наглости и ещё до твоего возвращения переговорил с Демьяном Феофановичем, ну старостой из Драпово. Так он сказал, что у него припрятана печать и прочие атрибуты советской власти.
- Спасибо друг! - Только и смог ответить Иван, что язык слегка заплетался, но это было ещё полбеды, хуже было то, что мысли путались, затрудняя восприятие действительности: видимо на него так подействовали усталость дальнего боевого похода и выпитый для анестезии самогон. - Я это. ...Сегодня же сделаю Насте предложение руки и сердца. Лишь бы она согласилась. А ты, раз уж затеял это дело, отошли кого ни будь в Драпово, пускай Демьян всё необходимое для этого подготовит.
