При одной только мысли, что вот сейчас нужно будет пройти по этому техногенному бурелому из двутавровых балок, расколотых постаментов турбин, ажурных лестниц и труб — сердце сжималось от тоски и ужаса.
«Сколько можно таскаться по этим помойкам, ёкарный папенгут?» — спросил я себя. И не знал, что ответить.
К счастью, «синий колпак» был отлично виден от самого входа в машзал. Что, конечно, не одного меня обнадеживало — увидев его характерный патефонный раструб, Тополь заулыбался во все зубы.
Я показал ему поднятый вверх указательный палец. Классно, мол. Зашибись!
Я ведь, как реалист, не исключал и самый тухлый вариант. Что вот мы, влекомые филантропическим порывом помочь майору Филиппову, сюда притащились, а здесь не то что «синего колпака» никакого не видно, но и сам машзал изнутри превратился в те самые неописуемые «there are more things», о которых так красиво говорил Борхес применительно к интерьерам Четвертого энергоблока.
Мало ли что тут случалось во время Выбросов! Да и вообще, это же чистейшей воды авантюра! Увидели в книге картинку — и потащились за этой картинкой к черту в пасть!
А если на картинке был изображен машзал позавчерашний? А если машзал трехлетней давности? То-то же!
— Ну и кто из нас совершит почетный выстрел? — поинтересовался Тополь; он всегда так деликатно подкатывал, когда намеревался сделать что-то первым. — Жребий будем тянуть? Или в камень-ножницы-бумага сыграем?
— Константин, — устало вздохнул я, — доверяю тебе быть пионером в этом новом для нас деле — антивзрывном провоцировании антивзрывов.
— Я? Ну и супер! Тогда побыстрее отдай мне свой «Раумшлаг»!
Тополь зарядил гранатомет одним из двух остававшихся у нас выстрелов, взвел оружие, прицелился. Помедлил чуть, по-охотничьи затаив дыхание. Как вдруг…
— Слушай, Комбат, а куда стрелять лучше, я все-таки не понимаю? Ну, чтобы с гарантией снаряд внутрь засосало? Прямо в дыру «колпака»? Или куда-то рядом?
— Не надо мудрствовать лукаво, как учил нас классик. Стреляй прямо в дыру, — благословил друга я.
И Костя выстрелил.
Насладиться произведенным эффектом ни он, ни я не успели. Потому что тотчас бросились из машзала вон — согласно достигнутой еще верхом на Авеле договоренности.
Последствия-то стрельбы глубоковакуумным боеприпасом в «синий колпак» были на самом деле совершенно непредсказуемыми. И никем до нас вообще-то неописанными.
Бьюсь об заклад, что все эти умники, которыми кишмя кишат научные базы Зоны и Призонья, не говоря уже о дешевых университетских кафешках, ни к одному «синему колпаку» не приближались и на сто метров. А уж чтобы стрелять в «колпак» из «Раумшлага» — так и вовсе не было такого и быть не могло.
Короче, мы с Костей опять находились на переднем крае науки. И по окончании нашего благородного предприятия запросто могли сдаваться да хоть бы и тому же некробиотику Трофиму, пусть напишет про наши адские отжиги очередную диссертацию.
Результаты нашей диверсии между тем были презанятнейшими.
«Синий колпак» заработал, как прямоточный воздушно-реактивный двигатель.
Но только такой невероятный двигатель, у которого реактивная струя бьет в обе стороны: не только из сопла, но и вперед, из воздухозаборника!
Благодаря чему, собственно, «синий колпак» не улетел мгновенно по третьему закону Ньютона, сорванный с места тягой реактивной струи, а секунд тридцать провисел на месте: тяга обоих потоков рвущейся из него материи, накопленной за предыдущие часы, взаимно уравновешивалась.
За время своего чудесного извержения «синий колпак» поднял ураган пыли и возогнал настоящий самум острой бетонной крошки.
Вся эта дрянь летела с такими скоростями, что каждая частичка воздействовала на металлические перекрытия с силой снаряда.
Крыша машзала обрушилась с апокалиптическим грохотом.
Обе противоположные стены мгновенно оплыли — как восковые соты, — очутившись в фокусе гиперзвукового горения с температурой под пять тысяч градусов.
Откровенно говоря, нам с Костей просто повезло. Будь «синий колпак» развернут градусов на двадцать пять к западу, одна из его реактивных струй пришлась бы ровно на ту самую восточную стену «Двойки», которую подручные полковника Буянова вчера безуспешно пытались долбить ракетами. Вследствие чего Второму энергоблоку пришел бы неиллюзорный трындец. А тогда, к гадалке не ходи, с нами жестоко поквитались бы «монолитовцы» — чье слово, увы, ржавыми волосами не порастает…
Нам даже повезло дважды! Потому что если бы противоположное сопло «синего колпака» было довернуто градусов на двадцать восточнее, то в фокусе горения оказались бы и мы Костей! Тут, как говорится, без комментариев — от нас не осталось бы даже обугленных косточек. И Тополь, и Комбат перешли бы в газообразное состояние быстрее, чем сказали бы «мля!»
— Я понял, чей это колпак, — с трепетом христианского неофита пробормотал Тополь, глядя на катаклизм со спины улепетывающего Авеля.
— Ну и чей?
— Дьявола, конечно.
Я покивал ему — дьявола так дьявола.
Когда-то, отдыхая к Крыму, в районе Левадийского парка я наткнулся на красивый, хотя и облупленный дореволюционный особняк с синей табличкой «Санаторий для утомленных офицеров». Так вот мне туда очень-очень хочется. Хоть я и не офицер.
В общем, как обычно. Хотели взорвать эффектную дымовую шашку, а получилось — устроили карманную Хиросиму!
Глава 21. Что украл Шестопалов
It don't take much to please me
I'm just a simple man…
«Breakfast In Bed», Deep Purple
Я, как это за мной водится по понедельникам, сидел в баре «Лейка» и ничего не делал.
Было утро — десять часов тридцать минут.
Как оно обычно и бывает в барах по утрам, в «Лейке» не наблюдалось ни одной собаки — не считать же двух сонных официанток и Любомира, с педантизмом человекообразного робота протирающего чистые стаканы?
Я ожидал свой завтрак — омлет и салат «Цезарь» с курицей.
Передо мной высились два стакана томатного сока и застенчиво потела пятидесятиграммовая рюмашка водки.
Да-да, скажу я горячим покаянным шепотом, я собирался опохмелиться!
Добавлю в свое оправдание: я практически никогда не опохмеляюсь. Ни-ког-да. Ибо считаю опохмелку прямой дорогой к алкоголизму. А алкоголизм — болезнью печальной и в чем-то даже тупиковой.
Но в то утро я решил сделать исключение — ведь передо мной маячил деловой разговор. На деловых же разговорах, пусть и пустячных, принято хоть что-то соображать. А чтобы что-то соображать после толковой гулянки (а воскресенье мы знатно отмечали рождение у сталкера Палпалыча сына от местной пейзанки Настюши) нужно… да-да, опохмелиться!
