— Да. — Она приложила руку к панели управления, включая монитор.
— Хорошо. Я там подожду.
Адъютант открыл дверь личной кабины диспетчера, одной из многих в зале, и вышел в коридор. Он не хотел, чтобы миниатюрная, выросшая у него на глазах дочь его первого капитана видела слезы, застывшие в уголках глаз. Ему хотелось совсем не по уставу прижать ее к своей груди и дать выплакаться. Он вспомнил, что в читанных давным-давно книгах в таких случаях герой частенько доставал сигарету, курил, и ему становилось легче. Адъютанту за всю свою жизнь не доводилось не то что курить, но даже видеть сигарету, однако сейчас он пожалел, что не может прибегнуть к этой старой земной уловке, чтобы обмануть сознание.
Между тем тонкие пальцы Кэйт быстрее обычного порхали по виртуальной клавиатуре. Она действительно вывела на монитор окно с запросом пароля выхода из системы — ежедневная обязательная процедура при окончании смены, — но вдруг, точно что-то вспомнив, девушка активировала каталог информации, полученной с разведывательного шлюпа. Практически не всматриваясь в названия, она выбрала один из файлов, поднесла к нему считывающее устройство закрепленного на ее запястье персонального компьютера. Затем, не дрогнув ни единым мускулом, закрыла файл и запустила команду «Уничтожить».
— Ты там как, Кэйт? — послышалось из-за двери.
— Да. — Она в две секунды ввела заученный код и нажала «пуск».
На пороге уже стояла сменщица.
— Второй лейтенант Кэйтлин Кин пост сдала.
* * *
Эргез смотрел на ликующую толпу. Да, пожалуй, с вознесением Пророка это он хорошо придумал. Кому теперь придет в голову сомневаться в истинности его слов?
А если Творец Небесный с этим не согласен, что может помешать Всемогущему дать знак своему верному рабу? Глаза, уши и душа повелителя истинно верных открыты для слов Творца Вселенной. Пока что Предвечный внушил ему поступить так, как он поступил, и тем самым явил благоволение наследнику Пророка. Эргез взмахнул знаменитой саблей Аттилы над головой, срывая лавину еще больших восторгов.
Одна лишь незадача: этот вождь никчемного племени и его люди… Лишь они сейчас знают, что сосунок, убитый внутри небесного гонца счастливой вести, называл себя Эдвардом Нолланом. Если начнут болтать — все может окончиться плохо. Ну не мог Пророк вознестись к престолу Отца своего, Потрясателя Вселенной, едва ли не в обнимку с врагом рода человеческого! Не мог! Один лишь слух об этом подорвет веру многих.
Эргез вскочил на скакуна, поднял его на дыбы и, огрев витой плетью, пустил в галоп. Гвардейцы неслись за ним, не отставая. Теперь перед ними мчал не просто один из халифов, могущественный и вернейший, а сам Владыка истинно верных!
Отъехав подальше в лес, новый повелитель державы Пророка дал коню волю, и тот очень скоро перешел с яростного галопа на шаг.
— Приблизься, — велел Эргез начальнику стражи.
Тот безмолвно повиновался.
— Слушаю тебя, Всевеликий, — наконец произнес он, почтительно снимая шлем и открывая лицо.
— Сколько лет ты служишь мне верой и правдой?
— Двенадцать, о мудрейший. Пророк велел мне хранить вашу драгоценнейшую жизнь и покой, и все годы для меня не было задачи более почетной и радостной. Я счастлив, что сегодня могу сказать об этом.
— Да, ты прекрасно служил. За эти годы из простого воина стал командиром отряда, а теперь станешь верховным командиром гвардии.
Телохранитель постарался скрыть радость, и, когда б не острый глаз Эргеза, отмечающий едва заметные движения, можно было бы сказать, что ему это удалось.
— Я думаю, ты способен на большее.
— Я верно служу, мой господин.
— Здесь каждый служит верно, — усмехнулся верховный халиф. — И это лишь первое из многих твоих достоинств. Думаю, очень скоро мне понадобится военачальник, которые поведет войска за Серую Воду. Я надеялся, что им станет мой дорогой брат, но, увы, он мертв, и рана в моем сердце не затянется, покуда огонь не насытится телами его врагов, а головы их не украсят ограду моего дворца.
— Я выполню любой приказ государя.
— Я знаю. И я верю тебе. Пока же… — Эргез чуть помедлил, всматриваясь в лицо сурового воина. — У меня есть для тебя поручение: вождь торфорезов из Медвежьего угла и все его племя должны остаться здесь, в болоте. Ты понял? Все, без изъятия! Судьба не подарит им завтрашнего рассвета.
Командир гвардейцев покорно склонил голову:
— Я могу идти?
— Ступай. Хотя нет, погоди. Есть ли вести от Тимура?
— Он прислал голубя, мой повелитель. Уверяет, что завоевал полное доверие и расположение ближайшего соратника Лешаги. Сейчас они вместе находятся в селении. — Начальник гвардии усмехнулся. — Селение окружено его людьми, они ждут, когда Лешага приедет на выручку, и тогда возьмут их всех.
Эргез мрачно сдвинул брови, поглядел куда-то вдаль и насмешливо произнес:
— Он не придет.
Телохранитель не осмелился задать мучавший его вопрос, но, как уже было сказано, верховный халиф умел читать по лицам.
— Ты хочешь спросить почему?
— Если мне будет позволено.
— Он создан из другого теста. Хотя, возможно, сам еще не понимает этого. Из него мог бы выйти настоящий повелитель, а сердце повелителя не может оплакивать каждого, пусть даже и близкого. Оно бьется для всех. Иначе повелитель быстро иссушит себя пустыми слезами, у него попросту не останется сил ни на что другое.
Эргез в который раз за сегодняшний день плотно обхватил золоченую рукоять сабли Аттилы, словно проверяя, на месте ли оружие.
— Приготовь голубя, сейчас же. Я напишу ответ. Лешага — сильный враг, и он может быть весьма опасен. — Эргез похлопал по шее тонконогого скакуна, тот фыркнул, тряхнув массивной головой, и ветер растрепал его гриву. — Но может быть и полезен.
Птица — черная, упитанная, из тех, что пируют на местах побоищ, вольготно расположилась на ветке и открыла клюв, чтобы сообщить подругам, как спокойно и благодатно вокруг. Но не успела… Ветка странным образом развернулась, и, едва птица расправила крылья, как то, что миг назад казалось ей корявыми сучьями, обхватило птичье горло, резко встряхнуло…
— Вот и завтрак, — процедил Старый Бирюк, засовывая добычу в дорожную сумку.
Он не мог сказать точно, будет его добыча завтраком, обедом или ужином. Скорее и первым, и вторым, и третьим сразу в те пару часов, которые он по возможности отведет себе на отдых. Как и следовало ожидать, следы отряда привели к Бунку, тому самому, который он покинул много лет назад, преследуемый шедшим из-за Барьера Охотником. Затем тот вдруг отстал, неведомо почему. Словно прежний Бирюк, сам того не заметив, перешел незримую границу. Зверь просто развернулся и побрел восвояси, чуть было не догнав обреченную жертву.
