Последняя фраза прозвучала как-то даже мечтательно.
— Димочка — отличник, с чего ему волноваться про сессию? — уже не так уверенно парировала женщина.
— Как раз отличники и волнуются, это раздолбаям всё пофигу, — снисходительно пояснил мужчина, — какой бы талант ни был, хочешь быть среди лучших — вкалывай и напрягайся…
— Вот! — Ведова внезапно издала победный клич. — Ты сам сказал! Бедный мальчик напрягается, там, один, и мы должны его поддержать!
— «Бедному мальчику» семнадцать лет, он экстерном закончил школу — самостоятельно решил и сам всего добился, — тяжело вздохнув, сообщил «в пространство» Вячеслав: по его тону было понятно, что он уже не рассчитывает быть услышанным, — он сказал, что хочет нас увидеть?
— Нет, не сказал, — поджала губы Мария, — но материнское сердце всё чувствует! Ему плохо без нас!
Ведов только весело фыркнул: он прекрасно помнил, как Дмитрий буквально-таки вынудил маму с папой озаботиться для себя отдельной жилплощадью. Точнее, поставил перед фактом, между делом упомянув, что с первого сентября будет жить в общежитии университета — мол, слишком далеко и долго ездить из дома, а учебная нагрузка и так большая… Что такое «общага» и как она влияет на успеваемость первокурсников и сам Вячеслав, и его супруга представляли прекрасно — благо, опыт был. С другой стороны сам Ведов-старший в сыне был вполне уверен: тяжело сбить с пути человека, променявшего обычную школу на экстернат ради возможности поступить в ВУЗ на год раньше. Зато Мария была с мужем категорически не согласна — вот только Дмитрия переубедить так и не смогла. Пришлось самому искать компромиссный вариант — на мужа, в отличие от собственного ребёнка, Маша давить прекрасно научилась.
Супруга, пока Владислав предавался размышлениям, продолжала сверлить собеседника негодующим взглядом. Выдержав паузу и, наконец, «заметив» этот факт, мужчина, кивнул и согласился:
— Поехали.
— Завтра утром поедем, — теперь настало время женщины снисходительно хмыкать: мужик, чего с него взять?
Ведь если всё пустить на самотёк — возьмёт и прямо так и поедет. Ничего не подготовив и с пустыми руками. А надо заботу проявить! Тем более, это совсем не сложно: чего не хватает недавно начавшему жить отдельно студенту? Да домашней еды же! И вообще еды — это ж какие нагрузки на мозг, жрать постоянно хочется. Сколько лет прошло, уже собственный ребёнок высшее получает, а всё никак не забывается… Ну и одежды летней собрать — скоро тепло станет, а с прошлого сезона небось всё если не рваное, так мятое или в пятнах, причём сам владелец о том ни сном, ни духом. Все они, мужики, такие… Кстати, надо будет заодно и платяной шкаф проверить с комодом. На предмет моли, да и посмотреть материнским взглядом: еду сготовленную съел? Вот и советы выслушай.
Проводив взглядом ушедшую в свои мысли супругу, Владислав молча покачал головой. О чём сейчас думала его дражайшая половинка, особым секретом для мужчины не было: всё-таки, как-никак, девятнадцать лет счастливого брака за плечами. Как не было секретом и то, что особого толку от приготовлений и от общения не будет: сын, конечно, выслушает (если терпения хватит) — и всё равно сделает всё по-своему. Причём даже не из-за подросткового чувства противоречия, а просто потому, что чужое мнение ни в грош не ставит. Увы, но и родительское мнение для Дмитрия уже давно тоже стало чужим.
Как из жизнерадостного карапуза, обожавшего воображать и придумывать различные проказы, вырос мрачный, прагматичный и циничный нелюдимый подросток, вот вопрос? Нет, сын не растерял способности общаться с окружающими, но словно окружил себя незримой стеной, не подпуская к себе никого по-настоящему близко. Правда, одноклассники и дачные шапочно знакомые приятели Димы этого никогда не замечали, да и они, родители, поняли слишком поздно. И если сам Владислав после некоторой внутренней борьбы принял ситуацию «как есть» (дети вырастают — этого не изменить), то Мария так и не смирилась, время от времени пытаясь навязать чаду совершенно ненужную тому запоздалую заботу. Впрочем, процесс «навязывания» продолжался лишь до момента личной встречи — после чего срабатывал особый талант сына и всё на некоторое время возвращалось к «статусу кво».
То, что Ведов-младший, скажем так, может до некоторой степени навязать свою волю при личном общении, его отец начал догадываться давно. Сложно жить бок о бок с кем-то много лет, и не замечать даже небольших странностей… Однако, как выяснилось, родителям Димы это вполне удавалось. Слава никогда не принимал собственные мысли по поводу «мелкого» всерьёз: если человек коммуникабельный, язык «хорошо подвешен» — не стоит удивляться, что ему удаётся уболтать собеседников на то, на что они, в принципе, готовы были согласится и сами. Иные жизненные достижения можно было объяснить упорством и настойчивостью, другие — банальным везением, третьи — хорошими способностями к учёбе. Цельная картина в голове мужчины сложилась только после того, как ставший студентом отрок съехал на снятую для него квартиру и приступил к учёбе.
Примерно месяц спустя после начала учебного года в «курилке» компании, где трудился Владислав, в очередной раз зашла речь об успехах отпрысков — и гордый папаша вслед за остальными коллегами похвастался: отличник, экстернат, теперь учится в медицинском. Что, заставили, следили, зачем так рисковали? Нет, ну что вы — никто не рисковал, сам Дима всё устроил, сам! «Бессердечный карьерист, которому наплевать на собственную семью» — это было самое мягкое, что Слава про себя случайно услышал, проходя мимо бухгалтерии после. Да и часть сослуживцев после беседы стали общаться с Ведовым с ощутимой прохладцей.
Пытаясь понять, что же произошло, отец семейства внезапно осознал: он, первое — ни разу до того не рассказывал о своем ребёнке никому постороннему подробно, и второе — пересматривая события ретроспективно, сам не может понять, что на него нашло. Ладно, семнадцатилетний подросток — почти взрослый, но началось-то всё на два года раньше! И он подписывал нужные бумаги и делал звонки совершенно без задней мысли: ну а чего волноваться-то? И не рассказывал о семье приятелям и знакомым, свято убеждённый, что это им не интересно. Убеждённый Дмитрием, как теперь становилось ясно: сложив два и два, мужчина всё понял. Не сразу поверил — но нарочито-отстранённо наблюдая редкие встречи сына и матери, убедился.
Ничего сверхъестественного в таланте отпрыска не просматривалось: никаких эффектных внушений, как их показывают в шоу про гипноз или в голливудских фантастических триллерах. Просто Дима словно знал заранее, что именно нужно ответить, чтобы получить определённый результат — в пределах доступного выбора. Как в компьютерной игрушке с элементами ролевой игры[33]: тут ответ, там ответ, оп, вот и ещё десять пунктов в «репутацию». Полчаса общения — и Мария уже забыла, что вот только что хотела влезть в жизнь потомства ценными советами и «аудиторскими проверками». Эффект успешно держится некоторое время — супруга, фигурально выражаясь, постепенно возвращается к «первоначальным установкам»: телефонные и даже видеоразговоры наследнику почему-то и близко не удаются по эффективности. В какой-то момент «материнская обеспокоенность» перевешивает — и цикл повторяется с тем же результатом.
