- Да непонятно. Лежит в луже крови, не подает признаков жизни. Будь он обычным человеком, я бы сказал, что он умер. Но он же мутант. А в мутантах я не Копенгаген.
- Говорят, Шива бессмертный, - глухо промолвил оператор Паша. - Но я, конечно, не верю… Ненаучно это.
- Приказываю отнести меня в ленинскую комнату, товарищи, - подал голос Инвестор.
- Там же тупик! - не понял я. - Минуту назад ты просил вынести себя отсюда. На какойто командный пункт. А теперь просишь отнести в ленинскую комнату…
Для компьютера ты больно противоречивая натура!
- Только люди в силу своего скудоумия склонны именовать противоречивостью повышенную способность некоторых мыслящих машин приспосабливаться к быстро меняющимся переменным величинам событийного потока, - с достоинством парировал Инвестор. - И не забывай, что за выполнение всех своих приказов я тебе заплачу. Крупную сумму.
- Красиво излагает, - пробормотал Тополь еле слышно; но я услышал.
- «Мани из май мидл нэйм», как говорит мой приятель пиндос Джереми, - усмехнулся я. - В ленинскую комнату так в ленинскую комнату!
- Я вижу, у тебя прямотаки отношения с этим ящиком! - сказал Тополь, не скрывая удивления.
- Отношения на прочной коммерческой основе! - Я назидательно поднял вверх указательный палец.
Инвестор весил килограммов двести. Но благодаря силовым приводам экзоскелета для меня это было терпимо. Ходить с ним долго я не согласился бы, потому что это полностью аннулировало меня как боевую единицу. Но до бюста Ленина - без вопросов.
- Теперь положи меня на тот труп в экзоскелете.
Под стенгазетой «Ударники эфира».
Я повиновался.
На несколько секунд моим вниманием завладели трогательные фотографии в стенгазете.
Вот трое парней с открытыми дружелюбными лицами и аккуратными прическами на правый пробор стоят, обнявшись, перед объективом. У них за спиной -??унг с гвардейской эмблемой на дверце кабины.
Подпись под фотографией: «Сержант Мишулин, ефрейтор Дикий и старший сержант Кузичкин - образцовый расчет БЧ8, отличники боевой и политической подготовки».
Рядом еще один кадр: смазливый старший лейтенант в парадной форме обнимает невесту в белой фате и скромно декольтированном платье с явными признаками беременности.
Подпись: «Офицерский коллектив в/ч 74940 поздравляет старшего лейтенанта Перчика со вступлением в законный брак».
От этой стенгазеты глаза мои непроизвольно увлажнились. Как же бесхитростна и чиста была жизнь этих простодушных старших лейтенантов! И каким же угрюмым и неотвязным адом была на этом фоне жизнь наша, сталкерская…
Я засмотрелся и расчувствовался, моя черствая сталкерская душа размягчилась от всей этой доброты, любви и дружбы.
И так я засмотрелся, расчувствовался, размяк, что, когда мое периферийное зрение приметило, как встает труп, на животе которого я оставил Инвестора, я едва не закричал благим матом и не выпустил в него полмагазина из своего АК47.
Нет, я никогда не был нервным человеком.
Но это, ейбогу, было слишком! Ходячий труп! При полном отсутствии признаков поражения зомбивирусом и тэ пэ.
Однако когда мое сознание всетаки взяло на себя ТРУД и начало анализировать увиденное, я быстро понял, в чем фокус, и вновь стал спокоен как слон.
А произошло вот что. Пока я разглядывал картинки Из жизни в/ч 74940, Инвестор подключился к бортовому компьютеру экзоскелета. Ведь во всех навороченных костюмах социального назначения - не только экзоскелетах - имеются процессоры для обработки кинематики комплекса «костюм - человек» и расчета устойчивых режимов движения.
Ну а подключившись к этим процессорам, Инвестор начал выдавать управляющие последовательности на все сервоприводы и силовые элементы костюма.
То, что внутри находится холодеющий труп с пробитой насквозь головой, экзоскелет совершенно не волновало. А если и волновало поначалу, то Инвестор на их тайном машинном наречии объяснил ему, что волноваться не надо.
Но все равно - дикое это было зрелище: труп с дыркой в голове несет внушительный железный ящик, обвешанный неряшливой вермишелью проводов. И снабжен этот ящик вот такой металлической табличкой:
Изделие 65
Завод «Юпитер», г. Припять
Сделано в СССР
Табличку эту я заметил только сейчас, когда Инвестор повернулся ко мне другим боком.
Заметил эту табличку и Тополь. В отличие от меня он нашел в ней нечто примечательное и, толкнув меня в бок, прошептал: «Ооо, друг мой, я, кажется, начинаю коечто понимать…» Но узнать от Тополя, каковы же плоды его размышлений по поводу таблички, я не успел, потому что Инвестор в своей фирменной приказной манере потребовал:
- А теперь, товарищи, вы трое должны сопроводить меня в Центральный отсек!
Не дожидаясь моей реакции, Инвестор направился к выходу из ленинской комнаты, в которую заглядывали заинтересованные Тополь и оператор Паша.
- Какой еще Центральный отсек, батя? Мы что, на подводной лодке?
- В стратегическом смысле мы находимся внутри эквивалента ракетного подводного крейсера стратегического назначения, - без тени иронии произнес Инвестор.
Тополь посмотрел на меня с хорошо знакомой мне усталой грустинкой. Мол, не всех война убила, многих покалечила. Я ответил ему понимающим взглядом.
Отрабатывая обещанные денежки, я возглавлял конвой, держа в левой руке карабин АКТ40, а в правой - «Калашников», благо экзоскелет позволял мне делать это без малейшего напряжения.
За мной двигался оператор Паша со своей береттовской пукалкой. Также ему досталась малокалиберная штурмовая винтовка С11, но нес он ее както брезгливо. Я чувствовал: случись что - Паша все равно забудет ее применить по назначению.
Выяснилось, что у оператора Паши имеется дурная привычка все время чтото напевать себе под нос. Репертуар у него был разнообразный - от итальянской попсы до арий из «Пиковой дамы». В любом случае раздражало это не на шутку. Пару раз я едва удержался от того, чтобы сунуть ему в табло.
За Пашей методично переставлял ноги трупа в экзоскелете Инвестор, наш рулевой и восьмое чудо света.
Тополь шел замыкающим. Он казался очень спокойным и время от времени подбрасывал на ладони гранату РГД. Кстати сказать, раньше я за ним такой дурацкой привычки не замечал. Неужели у жены минигарха набрался? А что, очень даже может быть!
Похоже, лимит неприятностей на ближайший час был исчерпан перестрелкой на пороге ленинской комнаты - мы поднялись в Центральный отсек без приключений.
Но если никаких приключений тела, к счастью, нам не выпало, то приключения интеллекта, я бы даже сказал - приключения духа, были, и еще какие! Ибо по мере того как мы продвигались к Центральному отсеку, внутренности этой старой советской базы становились все страннее и страннее: относительно привычные взору интерьеры сменялись чемто воистину небывалым.
