— Ну, Александр Александрович, уж вам-то, как никому, известно, что означают их «согласования», — усмехнулся его собеседник. — Что же, они продекларировали какую-то конкретную программу действий? И она действительно может конкурировать с моими предложениями? Или надводная часть айсберга включает в себя только общие слова, официальные заявления Госдепа, в которых больше воды, чем реальной информации?
— Ясно только одно: американцы хотят взять под тотальный контроль всю подготовку к вхождению в контакт с этими пришельцами на лунной орбите. Иногда кажется, что спичрайтеры, которые готовят тексты выступлений для американских лидеров, в свое время подмолачивали в Голливуде, писали сценарии для второсортных фантастических боевиков про злобных инопланетян и отважных штатовских парней, которые лучше всех в мире знают, что делать… Впрочем, все это лирическое отступление. А вот скажите, этот ваш Координационный научный центр точно сможет представить альтернативную программу подготовки к контакту? И… мы сможем надрать всем задницу?
Собеседник генерала улыбнулся:
— Я слышу в вашем голосе нетерпение. Что ж, оно имеет право на существование. Тем более что я не очень силен в вопросах геополитики. И все же вы неверно формулируете, Александр Александрович. Хотя, с вашей точки зрения, формулировки, быть может, и вполне корректны. Я не хочу противопоставлять нашу программу чьим бы то ни было амбициозным планам. Мы не собираемся тягаться с мировыми лидерами на их поле, в том, в чем они изначально сильнее… Ведь США уже объявили о выделении, как мне помнится, около четырехсот миллиардов долларов на программу «Звездный свет» и в частности на постройку космического корабля беспрецедентных размеров, способного взять на борт до полусотни астронавтов. Нет смысла препятствовать им в этом начинании, кроме того, нет и такой возможности. Следует подходить к проблеме по-другому. Я хочу сделать так, чтобы наш план составил основу ЕДИНОЙ мировой программы разработок…
— Вот как!
— Я не договорил. Да, я хочу, чтобы наша программа стала базисом единой общемировой работы по вхождению в контакт. Кроме того, нужно учитывать, что и пришельцы наконец могут подать признаки жизни и обозначить какие-то активные действия, которые перевернут ситуацию с ног на голову, и то, что сейчас является главным и доминантным, станет малосущественным и отойдет на второй или третий план, на задворки истории. И «последние станут первыми», как сказано в Священном Писании. Из всего этого следует: сроки, которые НАСА определяет для развертывания своей программы, слишком велики и оттого нецелесообразны. Пятнадцать месяцев — так, кажется? Именно это время должно уйти у них на постройку корабля нового поколения плюс развертку Единой системы космической защиты… несколько мощных военных спутников на орбите Земли, объединенных в единую сеть?
— Семнадцать с половиной месяцев. Больше полутора лет. Общее же время глобальной космической программы НАСА, в которую входит развертка стационарных баз на Луне и, как теперь уже ясно, не состоявшийся полет к Марсу, оценивалось в пятнадцать лет. На эту программу было выделено до трехсот миллиардов долларов, которые теперь лихорадочно переориентируют для решения более насущных задач! Но деньги у них есть. Уже есть. И в этом мы им тоже проигрываем.
— Ну-ну, не прибедняйтесь, Александр Александрович. У нас ведь тоже есть кое-какие деньги, которые вполне можно потратить на столь многообещающее начинание. К тому же результат мы получим гораздо быстрее американцев. Вдумайтесь — у них годы и сотни миллиардов! А программа, которую, с вашего позволения, наш центр представит в ближайшие сутки, дает куда более впечатляющий эффект в существенно меньшие сроки. А именно — за два месяца.
— Два месяца? Что же можно успеть за два месяца? Чрезвычайно забавный срок для серьезных космических проектов. Для проектов глобального масштаба это вообще курам на смех. Так что же можно успеть за два месяца, уважаемый?
Собеседник генерала Ковригина с достоинством поднялся с места и, откашлявшись, торжественно объявил:
— Можно успеть многое. Подготовить космическую станцию, способную взять на борт экипаж, пусть по численности и меньший, чем тот, что планируют американцы, но сейчас, а не через полтора года. Не построить, заметьте, это невозможно за такой крошечный срок, а именно — подготовить. Вот смотрите. Все наши блоки имеют вес от пяти до двадцати тонн. Это грузоподъемность как наших «Зенитов», «Союзов» и «Протонов», так и китайских «Чанчжэн». Хотя если бы их уже на Земле собрать в конструкции весом до тридцати пяти тонн, работа заметно ускорилась бы. А это уже грузоподъемность их шаттлов. И, значит, мы вполне можем согласиться с присоединением американцев к нашей программе. Что уберет явно излишнюю сейчас конфронтацию. Потом — орбитальная сборка, ну а далее аппарат пойдет к Луне на ионных двигателях. Действующие образцы ионных излучателей уже подготовлены нашим центром и могут быть представлены хоть сегодня. На станции будет применена беспрецедентная система безопасности, включающая в себя в том числе магнитные гасители инерции, существенно снижающие перегрузки. Все, что я перечислил, уже существует в природе в действующих экспериментальных образцах, а изготовление и проверка фрагментов корпуса станции практически завершена. Сейчас часть сборных агрегатов и рабочих сегментов станции уже находится в космическом городке Сяньшань, КНР. Практически все работы, как несложно догадаться, были проведены китайцами в присутствии нескольких российских консультантов, одним из которых был я. Пробные образцы ионных двигателей, разработанных по моему проекту, изготовлены Европейским космическим агентством и по пункту контракта могут быть переданы в распоряжение нашего центра. Там есть ряд юридических нюансов, но это так, мелочь — по сравнению с тем, что нам предстоит решить. Кроме того, по моему прямому заказу и на основе моих разработок частная транснациональная корпорация Space Systems изготовила и смонтировала электронно-оптический комплекс космического наблюдения, оборудованный гиперспектральными анализаторами, который будет незаменим при изучении Большого Лунного Папы, как фамильярно именуют НЛО на орбите Луны наши «друзья»-американцы.
Генерал нахмурился.
— Китай, Европа, транснациональные корпорации… А что же Россия?
Его собеседник пожал плечами:
— Сначала я хотел сосредоточить всю работу в России. Однако время показало, что это неэкономично и даже опасно, и потому центр оставил в России лишь аналитические и экспериментальные группы, проработавшие и выверившие громадный массив вычислений. И разработавшие всю конструкцию. То есть кусочки, да, разбросаны по всему свету, но собрать их в единое целое, можем только мы… А если кто-то захочет их приватизировать, то потеряет на этом гораздо больше — и времени и средств. Так что не волнуйтесь — все под контролем. К тому же у нас есть и заметный массив оборудования. Нескольким российским НИИ были даны строго секретные частные заказы, оплачивавшиеся напрямую из фондов нашего центра. Впрочем, я ввел вас в заблуждение. Финансы я тоже — большей частью по приватным каналам… Гм! Так вот, некоторые модули будущей станции изготовлены и опробованы здесь, в России. Что касается конкретики, то… вся документация по этим заказам у вас на столе, Александр Александрович. Ознакомьтесь более подробно.
