Здесь проводилось и само шоу Танков. Локации были разбросаны в основном за границей «старого мегаполиса» Новосибирска. Но церемонии открытия и закрытия проводились именно здесь, в Скайбоксе. Именно отсюда по бескрайним селам и весям варварской, гангстерской Центральной Сибири – а лучше сказать, по экранам домашних и публичных стереовизоров – распылялась над мозгами фанатов кровавенькая картинка игры «КТО».
Здесь жил Шапрон. И, вероятно, мало отличался от прочих счастливчиков Скайбокса. Место проживания описывало характер и повадки чемпиона Танков. Поверхностно. Большего узнать о Шапроне Малярийкин не смог и не мог. Но даже то, что плавало на поверхности, говорило о многом.
Подруга Шапронова – та самая девушка, что приехала к ним в мастерню на боевой бронированной «Рыси», была под стать самому командору.
Для начала – звали ее Эленой. Эленой Прекрасной. Не Леной, не Ленкой и не Еленой. А именно так – Эленой, мать ее, Прекрасной.
Разумеется, это было погоняло.
Бандитское, как все привыкли. Погоняло было странным. Необычным. Нехарактерным.
Оно было те-ле-ви-зи-он-ным.
Во-вторых, Элена была фантастически хороша. С точки зрения физиологии, разумеется, а не душевных качеств. О них Малярийкин судить пока не решался. Например, Ника, подруга Калмыша, тоже очень красива. Но если бы она стояла с Эленой рядом, Нику бы просто никто не увидел. Вот такая была разница.
Элена вышла из «Рыси» словно не из раскоряченного на дороге броневика, а из лимузина на красную дорожку в Каннах. Каждый жест – песня. Каждый поворот головы – взрыв. Каждый взгляд – выстрел. Взгляд Малярийкина скользил по ее ногам (а ножки, млять, были, сука, в чулках!!!), наверное, лет сто. И далее – в бесконечность.
Сказать, что она Маляра поразила – значит, не сказать ничего. И он знал ее – вот что важно. Знал, как знал самого Шапрона. Элена Прекрасная была ведущей «Танков Онлайн». Конкретно – местных кровавых «КТО». Роскошная женщина, мечта поэта. Бизнес-леди, лопающаяся от бабла. Преуспевающая телеведущая, секс-бомба, унитазная икона половины онанистов Сибири.
По стереовизору девочка создавала благоприятное впечатление. Такое доброе. Она знала все обо всем, общалась с легкостью как с элитой общества, так и с уголовниками-бандитами (если, конечно, между ними существовала какая-то разница), но при этом была крайне мила, интеллигентна, общительна, дружелюбна. Умна. Чертовски умна и говорлива.
В отличие от нее, Шапрон, когда его показывали по стерео (действительно, почти постоянно в гермошлеме и комбезе – типа реальный крутой танкист, он и спит так, и пьет, и девок жарит), был обычно сдержан, молчалив и довольно замкнут. Оживлялся, только когда речь шла о танках, играх, локациях и вообще мочилове. Специализация такая. Суровый, понимаешь, брутал. Стальные яйца с молибденом. Но, может, все имидж, показное. Элена по стерео была совсем другой. Звездой!
Непосредственно с Малярийкиным и Калмышем в день встречи Шапрон и Элена вели себя на удивление просто. С Шапроном почти час еще трепались про технику. Про танки. Про акватин. Товарищ Шапронов демонстрировал хороший уровень и в натуре оказался спецом. Впрочем, иначе и быть не могло – все же чемпион Танков, то есть игры, в которой дрались не только люди, но и машины. Здесь без технических знаний и навыков соответствующих не попрешь.
Элена, напротив, была полна сюрпризов. Несмотря на присутствие героя игр Шапронова, а также на то, что он представил их пару вполне однозначно – типа вот моя половина, рукой похлопал по заднице и все такое, – Элена проявила явный интерес к Калмышу. Улыбалась ему. Поднимала тонкую бровку. Даже брала за ручку, когда он рассказывал ей про акватиновый движок. Впрочем, за ручку она брала и Маляра, когда тот рассказывал ей про свои картины. Тот млел. Не от оценки своего искусства, конечно, а от ее прикосновений. Сугубо физиологически. Но все же – не доверял. Во всем этом дешевом представлении, в постановке, крылось нечто чуждое. Такое, чего просто не могло быть в природе, но все же было, вопреки здравому смыслу и логике.
Богатый ублюдок и его сучка приехали к убогим и сирым. Чтобы дружить. Какая, млять, чудная сказка! Маляр втягивал носом сопли и ощущал, как к его короткой кривой руке под грязным рукавом спецовки притрагиваются ласковые пальчики теледивы. Нежные и мягонькие, как не вставший после ханки член. Вранье.
По окончании встречи Шапрон пояснил, что ему от них нужно.
Он пообещал вывести друзей на совершенно новый уровень. Очень скоро, обещал он, по рекомендации знаменитого танкиста в мастерню «Калмыш и Малярийкин» потоком хлынут его друзья – первые лица местной деловой и уголовной элиты. Сливки общества. Богатые из богатых. И первым клиентом по прямой наводке Шапрона станет человек, пожелавший байк на акватиновом движке. Разумеется, с шикарной аэрографией. Первое сделает Калмыш. Второе сварганит Маляр.
Ждите, сказал Шапрон. Завтра будут.
И они ждали.
Вот только чего конкретно? Неужели правда сверхъестественной благодати, свежего потока бабла? Малярийкин был не уверен.
И чуйка, конечно, его не подвела.
* * *
Как всегда, рев движков художник-автомастер, а по совместительству горе-бизнесмен, распознал издалека. Высунул голову из-под капота очередного драндулета, прислушался, чертыхнулся, привычно достал обрез и потопал к решетке.
К «наш-ангару» по трассе во весь опор, насколько позволяло состояние дорожного полотна, шпарили байкеры. Вероятно, те самые «элитные клиенты», обещанные Шапроном. Шпарили, конечно, не двести каэм в час, но очень быстро. Приближались они, во всяком случае, гораздо резвее, чем давеча вездеходная «Рысь» Шапронова.
Малярийкин посмотрел на часы. Стрелки показывали восемь утра. Как раз как договорились. «Пунктуальные, однако, бандерлоги пошли. Не придраться», – рассеянно подумал Маляр.
Байкеры, особенно их толпа, были не самыми приятными гостями. Как клиенты, во всяком случае, подобные конные банды не заезжали в «наш-ангар» никогда. Никогда до товарища Шапронова. Поодиночке – бывало. Но всей вооруженной кодлой… Такой парадный выезд кавалерии обычно практиковался гангстерами на сходках, а точнее – съездах криминальных групп. При дележе территорий или для «судебных разборок», когда атаманы отдельных вольниц апеллировали к общебандитской «палате лордов», дабы решить дело миром, а не привычным кишкопусканием.
На байках, мокиках, мотовеликах и прочей подобной индивидуальной двухколесной лабуде на окраинах руинированного Новосиба каталась самая разнообразная публика – от старушек, торгующих химарем, до охотников за головами. Однако именно ганг-байкеров – а сейчас к «Калмышу & Малярийкину» приближались именно ганг-байкеры – отличить от любых иных обладателей двухколесной техники было несложно. Объединенные в банды мотоциклисты передвигались по трактам массово. А также шумно. А также вызывающе. И часто бухими. И обязательно – увешанные оружием до зубов. Кроме того, ганг-байкеры из одной кодлы всегда носили некий предмет, объединяющий их всех в одно целое. Нечто вроде герба, символа или штандарта.
