– На Земле деревья зеленые, – перебила его Тина. – Там хлорофилл.
– Что?
– У них хлорофилл, у нас – ретинол. Ну, знаешь, как бы тебе объяснить? В общем, все зависит от спектра звезды. Растения так устроены, что поглощают наиболее насыщенную энергией часть спектра и отражают все остальное. Например, земной хлорофилл впитывает в основном синий и красный цвет, но отражает зеленый, а тут, на Джанезии, все наоборот, растительность использует для фотосинтеза зеленую часть спектра, а отражает красную и фиолетовую… Я тебя запутала, да?
– Нет, что ты… – тряхнул головой Макс, досадуя на себя за то, что, наверное, выглядит сейчас в ее глазах глупо и нелепо. – Хлорофилл, ретинол… Все понятно.
– А вид у тебя растерянный! – хохотнула Тина. – Я на биофизический документы подала. Вчера еще. Так что есть повод блеснуть знаниями…
– А я набрал проходной балл в Нордландскую летную академию.
– Ух ты! Будешь учиться на пилота? – Кажется, впервые за этот вечер в глазах Тины блеснули искорки неподдельного интереса.
– На навигатора, – неохотно уточнил Макс, вновь ругая себя за то, что вообще поднял эту тему. – Знаешь, это ведь гораздо увлекательнее… ну и сложнее тоже. Астрофизика, математика, расчеты… В общем, скучать будет некогда.
– Да, заодно и другие миры посмотришь. Это ведь так здорово! Потом будешь всем рассказывать, где побывал…
– А можно я буду рассказывать об этом тебе?
Макс приблизился к девушке вплотную, так, что почувствовал исходящее от ее тела тепло. Сделав последний глоток, он поставил опустевший бокал на балюстраду. Тина обернулась ему навстречу, но не отстранилась, позволяя положить руку себе на талию. Макс осторожно провел пальцами по бархатистой поверхности платья, ощутив едва заметную линию трусиков под мягкой податливой тканью. Он нежно привлек девушку к себе, чувствуя, как пульс бешено бьется в висках, а низ живота наливается приятной тяжестью…
– Ого, привет!
Кто-то грубо толкнул его в плечо, так, что он едва не опрокинул Тину на жесткие деревянные перила. Девушка болезненно поморщилась. Обернувшись, Макс увидел перед собой ухмыляющуюся физиономию Рунни Зильдера.
– А я вот думаю, с кем бы мне это… – покачиваясь на нетвердых ногах, изрек Рунни, демонстрируя заткнутую за ремень брюк полупустую бутылку джина. Судя по всему, он был уже изрядно пьян. – Будешь?
– Не буду. Рунни, отвали.
– Да ла-а-адно, – протянул тот, пытаясь сфокусировать мутный взгляд на недовольном лице Макса. – Не хочешь выпить со старым другом? Ну ты па…по…подумай хорошенько. Для чего еще нужны эти? Как их, черт? Друзья? О, а кто это тут у нас?
«Только не это», – подумал про себя Макс, чувствуя, как у него непроизвольно сжимаются кулаки. Остановить разгулявшегося однокашника будет не так-то просто, а вечеринку тот испортит как пить дать.
– Привет, красотка! Давай выпьем? – Рунни сделал несколько неуверенных шагов по направлению к Тине. – Ну давай, не ломайся!
– Не хочу.
– Ну и дурра, – подвел неутешительный итог тот, громко икнул, после чего по-хозяйски положил растопыренную ладонь ей на грудь. – Зато сиськи у тебя классные!..
Макс совершенно не мог вспомнить потом, когда он успел скинуть стеснявший движения пиджак, как ударил зарвавшегося приятеля по лицу, от чего тот кулем рухнул на пол, по-прежнему сжимая в руках драгоценный флакон с пойлом, как бросился на него, продолжая наносить удар за ударом, пока резкий окрик не вывел его из кровавого забытья.
– Пр-р-рекратить!
Гремевшая под крышей бунгало музыка оборвалась, захлебнувшись высоким аккордом. Макс с трудом поднялся на ноги, оглядывая себя. Несколько пуговиц на рубашке были оторваны, а новые брюки оказались безнадежно испачканы. На полу, совсем рядом с валявшимся в пыли скомканным пиджаком, схаркивая кровь, возился поверженный Рунни, над которым склонился невесть откуда взявшийся полицейский. Второй полицейский, облаченный в темно-синюю форму капрала, светил в лицо Макса ярким ручным фонарем. Вокруг уже собралась изрядная толпа, среди которой Макс, жмурясь от нестерпимо яркого света, разглядел Тину.
– Ай-ди, пожалуйста, и побыстрее, – произнес капрал.
Охлопав себя по карманам, Макс кивнул в сторону валявшегося на полу пиджака:
– Там.
– Это ваше? – уточнил второй служитель закона, поднимая с пола то, что еще недавно являлось частью праздничного костюма, а теперь больше напоминало своим видом забытую в кладовке старую половую тряпку.
– Да, – кивнул Макс, отметив про себя, что Рунни уже поднялся на ноги и теперь стоит чуть поодаль, недобро косясь в его сторону.
– Ваша фамилия Вольтберг? – спросил капрал, вставляя извлеченную его товарищем из кармана пиджака карту в электронный верификатор.
– Да.
– Потрудитесь назвать свое полное имя и дату рождения…
– Эй, погляди-ка! – внезапно подал голос его напарник. Полицейский держал в руках пиджак Макса таким образом, чтобы окружающим была хорошо видна спрятанная во внутреннем кармане полупустая бутылка джина «Марти Голд».
– Сэм Вольтберг, – вежливо обратился к Максу капрал, – вы в курсе, что алкоголь относится к категории сильнодействующих наркотических веществ, хранение, продажа и употребление которых законодательно запрещены на всей территории фактории?
– Тут примерно на полтора года коррекционной изоляции потянет, – с довольным видом добавил второй полисмен, встряхнув пиджак таким образом, что бутылка издала громкий булькающий звук. Макс растерянно молчал.
– Вам придется проехать с нами, сэм Вольтберг, – заявил капрал и спрятал его ай-ди в карман кителя, после чего обернулся к пытавшемуся затеряться в притихшей толпе Рунни: – И вам, молодой человек, тоже.
– Имя?
Голова разламывалась так, словно где-то внутри черепной коробки работал отбойный молоток, пульс неистово грохотал в висках. Нужно открыть глаза. Светлое пятно – кажется, чье-то лицо – приблизилось и заполнило собою все окружающее пространство, что-то приподняло веки, вспыхнуло и погасло ослепительное облако света. В голень вонзилась острая игла.
– Зрачки асимметричны, рефлексы снижены. Назовите ваше имя, пожалуйста.
– Ник… Никита… Фадеев.
– Очень хорошо.
Картинка медленно прояснилась. Серый, тускло светящийся лайт-панелями потолок. Внимательный взгляд незнакомого человека. Лицо смуглое, восточного типа. Китаец или японец? Звук «р» выговаривает четко, значит, скорее всего, не японец. Черт, до чего же мерзко кружится голова…
– Как вы себя чувствуете?
Вместо ответа Ник с трудом перевалился на бок, и его шумно вывернуло остатками скудного обеда прямо на накрахмаленный белый халат.
