Ужин особым разнообразием не отличался. Банка армейской тушёнки. Пять жёстких, по виду и вкусу похожих на картон галет. Крепкий горячий чай из термоса. Тюбик сгущенного молока. Большая серая таблетка БАДУНа, биологически активной добавки универсального назначения: витамины, минералы, иммуностимуляторы, глицин и ещё много чего. Оригинальная аббревиатура была предметом шуток: некоторые сталкеры всерьёз принимали БАДУН за лекарство от утреннего недомогания, вызванного передозировкой УПРСТ — «Уникального ПротивоРадиационного СреТства», или, попросту, водки. Кстати, реально помогает. Кисленькая.
В люк постучали. Я подтащил поближе к руке «Сайгу» — мало ли, кто там долбится — и продолжил чаепитие. Стук повторился.
— Братуха, открой. Свои.
— Все свои дома сидят, телевизор смотрят, — я щёлкнул предохранителем. — Кто таков будешь?
— Кличут Седым. Из «Долга» я.
По неписаному закону Зоны отказать в убежище на ночь любому сталкеру, даже врагу, считалось последним делом. С другой стороны, некоторые мутанты великолепно имитировали голос и внешность человека, взять того же излома. Хорошо, что на ПМК последней модели имелась крошечная камера на выдвижном телескопическом прутике. Вытянув прут на всю длину, я просунул камеру в отверстие люка. Темно, блин.
— Эй, Седой! Фонариком посвети.
В зрачок камеры послушно уставился яркий луч, и экран ПМК залило ровным белым светом.
— На себя, умник! И руки покажи.
— Понял.
Пару секунд я любовался на небритое уставшее лицо, затем на руки. Одинаковые. Человеческие.
— Сейчас открою.
— Побыстрее, браток. Там вроде собачья стая собирается.
Седой помог отодвинуть люк и ловко просочился в убежище. Автомат с двумя рожками, смотанными изолентой, он затащил секундой позже.
— Спасибо, братуха… никак, Лунь собственной персоной? — сталкер протянул заскорузлую, жёсткую ладонь, я пожал руку, вглядываясь в смутно знакомое лицо. Где-то видел я уже коротко стриженые с заметной проседью волосы, цепкий прищур серых глаз, жёсткую складку губ. Немолодой, за сорок, вроде был военным. Вспомнил.
— Больница в Припяти.
— Ага, точно, — Седой скупо улыбнулся. — Лихо ты тогда королевскую плоть из своей пукалки срезал. Раз-два-три, и уже валяется. А мы по этой заразе из двух стволов молотили, и без толку. Чем ты хоть её?
Я достал из подсумка магазин и выщелкнул на стол тяжёлый патрон. Седой покрутил его в пальцах, с сомнением на лице вернул.
— Это же гладкоствол. Жакан, что ли?
— «Колун».
Хорошая пуля. Страшная. Разворачивается в теле широкими лепестками вокруг тяжёлого крепкого сердечника, вырубая в мясе кровавый тоннель и ломая кости. Навылет бьёт редко, быстро застревая в тканях и отдавая им всю свою энергию. Что, впрочем, от неё и требуется. Королевской плоти обычно хватало трёх-пяти штук, когда из автомата можно было выпустить два рожка, и то с сомнительным успехом. Да, памятная была ночка, когда втроём забились в больничный гараж и отстреливались от тварюги, прячась под рассыпающимися от ржавчины фургонами «неотложек», а рядом урчали лужи «киселя», в который никто не влез только по счастливой случайности. Даже и не поговорили тогда — некогда было. «Долговцы», кивнув в знак признательности, побежали в бывшую амбулаторию, где ещё три их товарища по клану зачищали здание от «прыгунов», а я продолжил преследовать мелкого «осьминога» в надежде изловить и доставить учёным. Так и не добыл, кстати…
— Хорошо у тебя, Лунь, получается всякую нечисть валить. Нам такие люди нужны.
Ну вот. А я то всё ждал, когда вербовка начнётся. Предсказуемы «долги» так, что аж скучно делается. Идейные, ядрена восемь. Задались целью уничтожить Зону, да только безнадёжное это дело. Гавкала, понимаешь, моська на слона.
— Ненавидишь, значит, Зону?
— Ненавижу, — сдавленно выдохнул Седой и хрустнул сжавшимися до белизны кулаками — не имеет эта погань права на существование, понимаешь? Расползается мерзость по нашей земле, люди мрут, как мухи в аномалиях этих чёртовых, монстры их жрут, болезни новые. Это враг, Лунь, это… даже слова не подберу. Ну, пойдёшь к нам?
— Нет.
— Ясно, — Седой достал банку, нож, несколькими ударами взрезал крышку, с расстановкой поел, молча принял от меня кружку чая.
— Почему? — спросил он, когда я уже думал, что разговор закончился.
— Гуляю сам по себе, — ответил я, и добавил. — Да, если честно, не могу сказать, что разделяю вашу философию.
— И что не нравится? — на скулах Седого заиграли желваки.
Врать Седому не хотелось, но и сказать, что не воспринимаешь Зону как лютого врага и готов крошить мутантов только за то, что они мутанты, тоже было как-то не с руки. Совсем разобидится. Я решил нейтрально пожать плечами и ответить вопросом на вопрос.
— Представь, что зачистили вы Зону до последней животины, убрали все аномалии, раскурочили артефакты. Всё, нет Зоны, и не будет больше никогда.
— Ну, представил.
— А дальше? Куда подашься, Седой?
Желваки на скулах сгладились. Седой задумался.
— Земля большая. Где-нибудь пригожусь.
— Вот именно, что где-нибудь, и, скорее всего как-нибудь. Поди, плохо после того, что в Зоне прошёл, где себя уважал, где, наконец, нужен был, за Периметром ломом снежок долбить и копеечку считать от подачки до подачки.
— Вот, значит, как, — Седой хмыкнул. — Может быть, и снежок. Да только совесть при этом чистая будет, что свой долг выполнил, что людей спасал. А ты вот, Лунь, шкура.
— А ты дурак, — ответил я на комплимент взаимной любезностью.
— Это почему же?
— Потому как мозгами раскинуть тебе лениво. Зона это не только одна сплошная дрянь. Это, знаешь ли, перевороты в науке, новые знания, вслед за которыми придут и новая техника, и новые лекарства, и, чем чёрт не шутит, на планете меньше гадить станем. А денег я не больше твоего зарабатываю. «Долги» «ботаникам» хабар мешками таскают, попутно с исполнением великой миссии, так сказать. И правда на всех одна, и только вы одни её знаете, а все остальные либо упорствующие в своих заблуждениях идиоты, либо, как ты изволил выразиться, шкуры. Сектантством пахнет, дружище. Крайностей я не люблю, Седой, и потому останусь одиночкой.
Седой крякнул, потёр подбородок и достал из своего сидора бутылку водки.
— Извини, Лунь. Сгоряча ляпнул. Может, и так, что у каждого своя дорожка должна быть, и правда для всех разная. С другой стороны, ты и без нас тварей щёлкаешь как надо, так что можешь и одиночкой по Зоне лазить. Каждому своё.
Я усмехнулся про себя — надо же, разрешил, так сказать, устной резолюцией. Бумажку бы ещё дал: «Подателю сего сталкеру Луню позволяется отныне беспрепятственно передвигаться по Зоне ввиду несомненной пользы оного как истребителя мерзких мутантов. Представитель клана „Долг“ защитник правого дела Седой». А снизу чтоб печать круглая. Естественно, последние свои мысли я не озвучил.
