Сирена Альбац проследила за оценивающим взглядом профессора и усмехнулась:
– Удивлены? А мне нравится. Порой приходится работать с такими клиентами, что и эти предосторожности кажутся недостаточными. Недавно вот клан Мигеля Кассиано про прозвищу Два Процента устроил здесь небольшую войну, пытаясь добраться до обвиняемого в продаже финансовых документов бухгалтера, так вообще пришлось бронированных биороботов задействовать.
Профессор поёжился, ощущая себя мишенью в тире, и перешёл к делу:
– Вы говорили про полномочия, Сирена? Не составит ли труда предъявить их?
– Без проблем, мистер Дирливангер, ловите файл.
– Хм… дело в том, что полицейские заблокировали мне вход в сеть. Нельзя ли посмотреть документ в бумажном виде?
– Всегда пожалуйста, – Мадам Альбац подошла к сейфу и достала из него тонкую папку. – Ознакомьтесь и распишитесь.
– Где расписаться?
– Нигде. Это профессиональный юмор, мистер Уильям. Да вы читайте, не стесняйтесь. Там сразу на восьми самых распространённых языках, так что переводчик не понадобится.
Документ в переводе и пояснениях действительно не нуждался. Он прямо и недвусмысленно гласил, что вся разработка по проекту «Юджин ЕМ дробь 13454367884» рассматривается в качестве гонорара адвокатской конторе «Кац, Шац, Альбац и партнёры» за представление интересов профессора Уильяма Дирливангера. И пометка рукой господина Мэтью Кукаревича: «Действующую модель тоже пусть отдаёт. Я с детства обожаю мягкие игрушки».
– Когда прикажете забрать гонорар? – Превращение милой старушки в акулу бизнеса произошло мгновенно. – Или вы намерены сесть на тридцать лет за нападение на сотрудника фирмы нашего глубокоуважаемого босса? Одной минуты на раздумье вам хватит?
– Дайте связь с моей лабораторией на Огайо, – через силу выдавил профессор. – Енота привезут ближайшим рейсом галактического экспресса.
Глава третья,
повествующая о пользе мелких финансовых махинаций в космических путешествиях
Планета Огайо. Содружество Демократических кланов. 1518 год от Великого Исхода
Клон профессора Дирливангера испытывал непонятную грусть. Вроде бы должен радоваться, отправляя ненавистного енота на другую планету, но что-то мешает ощущению праздника. Привык к этому подлецу и его выходкам, что ли? Вот и сержант Фоснер тайком смахивает непрошеную слезу при виде упрятанного в клетку злодея и тоже не хочет веселиться. Да, грустно…
– Вы поосторожнее, уроды! – прикрикнул старый вояка на двух мордоворотов из частной охранной компании. – Все углы задели, мудилы косорукие.
Охранники косились на Иеремию, вырядившегося по случаю проводов в парадную форму со всеми наградами, и благоразумно молчали. Мало ли что перемкнёт в голове у ветерана с двумя бластерами на поясе? Они все из армии приходят контуженые и психованные.
Билли-второй подошёл к клетке, установленной на грузовую платформу флаер-пикапа, и протянул руку сквозь прутья:
– Ну что, давай прощаться, Гоша?
Енот вытер кончик носа рукавом оранжевого комбинезона и хлопнул лапой по подставленной ладони:
– Я тоже буду скучать, Билли. И это… если наберёшь фамилию профессора задом наперёд, то получится пароль от сейфа, где тот хранит запас настоящего шотландского виски из империи. Как тебе мой прощальный подарок? И не благодари, потом как-нибудь сочтёмся.
Расчувствовавшийся клон полез обниматься прямо сквозь решётку, но его решительно отодвинул в сторону Иеремия Фоснер. Сержант закрыл енота от охранников своей широкой спиной и протянул полицейскую модель бластера для скрытого ношения:
– Прячь быстрее. Только такой вот могу дать, ты уж извини. Остальные гораздо крупнее будут.
– Спасибо, сардж, – улыбнулся енот.
Иеремия чуточку смутился:
– Да не за что. Мне конвой твой не нравится. Рожи такие гладкие, задницы пухлые, губы крашеные… мало ли чего. А у тебя с собой даже ржавого гвоздя нет. Непорядок.
– Гвоздей нет, – подтвердил енот. – А вот насчёт всего остального ты глубоко заблуждаешься. У меня даже две гранаты плазменные есть. Но я тебе этого не говорил.
– Да я и не слышал, – кивнул сержант и повернулся к охранникам: – Эй, девочки, если мой приятель будет плохо питаться в дороге, я обязательно вас найду и сожру ваши тестикулы с бамбуковым соусом. Понятно объясняю? В глаза смотреть, уроды!
Мордовороты переглянулись, и один их них осторожно спросил:
– Что такое тестикулы, сэр?
– Это то, что у вас вместо мозгов, – пояснил Фоснер. – Сколько выделено денег на питание вашего подопечного?
– В третьем классе без питания летают, сэр.
– И всё же?
– Два кредита и восемнадцать сантимов в сутки.
– Так мало? – удивился сержант и достал из кобуры бластер. – И ещё раз задам свой вопрос – сколько выделено денег?
– Полтора кредита на завтрак, четыре на обед и три на ужин, сэр! Выданы наличкой! – хором признались охранники.
– Отдайте их моему другу, и я забуду о попытке мелкого жульничества.
Пока охранники копались в карманах, енот шепнул сквозь решётку:
– Спасибо за доброту, сержант. И ты не мог бы подарить мне свой коммуникатор? А то такие болваны обычно ставят паролем от банковского счёта номер служебного бластера, и если будет выход в сеть… Тебе же не помешает пара-тройка тысяч кредитов?
– Э-э-э… нет! – ответил Иеремия и решил в самое ближайшее время, лучше прямо сейчас, поменять свой собственный пароль. – Держи коммуникатор. Армейская модель, неубиваемая. Можно даже в рукопашной использовать в качестве ударного оружия.
– Не положено! – попробовал возмутиться охранник. – Запрещено!
Билли-второй, как более искушённый в бюрократических тонкостях, поспешил вмешаться:
– Покажите инструкцию.
– Какую инструкцию?
– Любую, но чтобы в ней был прямой запрет на использование коммуникаторов енотами.
– Там про енотов вообще ни слова.
– Тогда заткнись и не вякай!
– Мудрые слова слышу я! – раздался скрипучий голос. – И безмерно они сердце моё радуют благостью и кротостью.
Клон профессора обернулся и поклонился, приветствуя преподавателя фехтования и ножевого боя, явившегося попрощаться с учеником. Старый пень внушал уважение не только мастерством, но и запрошенным гонораром, вдвое превышающим все заработки Билли-второго за последние семнадцать лет.
Неожиданно для всех зловредный енот тоже поклонился и очень вежливо произнёс:
– Очень рад вас видеть, Онодэра-сэнсэй.
– Взаимно, мой юный ученик. – Учитель улыбнулся, из-за чего его лицо стало похожим на пересохший урюк, и сообщил: – Ответственность большую чувствую за тебя я. В долгом пути к истине сопровождать решил ученика юного. От ошибок, соблазнов и искушений оградить желаю.
