Спикула разорвала чудовище сразу, попав точно в глаз. Второго дэггера преследовала Нока, он беспомощно висел, выдувая ложноножки. Арнис, стиснув зубы от ужаса и ненависти, стрелял и стрелял, пока чудовище не взорвалось. Потом он бросился к лежащей ничком Арли.
Поздно…
Арнис перевернул девушку. Шлем был разорван, ксиоровый щиток погнулся. Изо рта стекала струйка крови. Вся грудь была сожжена, огромная дыра, даже, кажется, позвонки видны. Арниса затошнило. Лучше смотреть на лицо. Глаза - карие, как у Ильгет - застыли и остекленели. Арнис прикрыл веки Арли. Он плакал, сам того не замечая. Потом он помолился.
Потом восстановил связь и узнал, что остальные живы, все дэггеры уничтожены, Иволга катапультировалась и идет сюда, Иост сейчас сядет, хотя у него повреждено крыло. Связался с "Платиной" и коротко сообщил о случившемся.
Арнис так и не решился сказать Иосту о гибели Арли. Через несколько минут он будет здесь и узнает все сам.
— Ну что ж, другого выхода нет, - Дэцин помолчал, - придется найти и взорвать хранилище. С воздуха обнаружить не удалось. Их там, по предварительным оценкам, сотни. Пойдут Иволга и Арнис.
— Есть, - хором откликнулись бойцы. Глаза Иволги блеснули. Как надоело это многодневное сидение в укрытии, постоянные "остановите склизких"… Конечно, пойти и взорвать их к чертовой матери - правда, шансов вернуться очень мало, но лучше так, все равно иначе они нас прикончат. Как вот Аурелину убили.
— Дэцин, - сказал Иост тихо, - разрешите, я пойду вместо Арниса.
Его без того белое лицо казалось совсем прозрачным, глаза - огромными. В последние дни он все время молчал. Ходил на могилку Арли, и просто так - все время молчал. Казалось, он уже и не заговорит никогда.
— Ты мне нужен в воздухе, - сказал Дэцин.
— Разрешите, командир, - попросил Иост, - Арнис… пусть хоть он вернется. Его ведь Ильгет ждет.
Дэцин молчал, глядя на него.
— Хорошо, Иост. Иди… вместо Иволги.
Магда болтала с новыми знакомыми, присевшими за их столик, Ильгет оглядывалась вокруг. Она почти ни с кем здесь не была знакома. Хотя и сама формально принадлежала к этому литературному клубу - "Пробуждение", крупнейший клуб на Квирине. Ее роман о вампирах даже занял место в третьей десятке рейтинга, что считается довольно крутым. Пятеро победителей рейтинга - в каждом из жанров - получают "свободную карту" на определенный срок, то есть, в это время они не должны зарабатывать деньги и могут спокойно заняться творчеством. Но на Квирине очень много пишущих людей, и пишут все хорошо, и выиграть очень непросто. Ильгет, впрочем, не слишком-то к этому и стремилась.
Основная жизнь клуба протекала, конечно, в Сети, но Ильгет никогда не принимала участия в тамошних тусовках, спорах, никого оттуда не знала - вот с Магдой познакомилась, и то случайно, в другом месте.
"Фиалковый цвет" проводился ежегодно осенью, в Бетрисанде - фестиваль клуба, возможность для всех встретиться в реальной жизни и увидеть лица, а не аватары. Эстрада, на которой происходило основное действие, находилась далеко отсюда, кустарник отчасти заслонял ее, но над столиком висела рамка, в которой транслировалось все происходящее. Ильгет села спиной к огненно-золотому кустарнику, отсюда проще наблюдать за окружающими. Шера лежала под столиком у ее ног.
На эстраде начался конкурс поэзии - авторы читали собственные стихи. Женщина в черном невообразимо коротком платье, с черными длинными ногтями и неоново сияющей серебряной гривой волос, на каблуках, больше напоминающих ходули, экспрессивно декламировала.
Достаточно любви моей
В твоих руках?
Не отвечай! Молчи!
Пусть губы стынут!
Достаточно крови моей
В твоих висках?
Не отвечай! Молчи!
Пусть все отнимут…* *Анжелика Миллер
— Погода сегодня удачная, - заметила женщина, присевшая за их столик. Ильгет кивнула и улыбнулась. Ей было неловко отчего-то. Она совсем чужая здесь. Совсем. Она и оделась как-то неправильно. Если бы только Магда была здесь - Магда уже привычна, почти своя. А вот ее знакомые… Красивая пара. Он - высокий, тонкий, с волосами до плеч, крашенными в бледно-сиреневый цвет, в сверкающем серебристом комбинезоне. Она - черные волосы кольцами на щеках, и одежда - вся из черных пряжек, ремешков и колец, то ли женщина полностью обнажена, то ли - затянута в змеиную кожу. И легкий газ на плечах. И лицо не свое - нарисовано косметикой, но так, будто женщина родилась с такими ромбическими глазами, скошенными скулами, тенями, будто из мультфильма.
И здесь ведь все так! Магда еще более-менее привычно выглядит, и то, в белом длинном платье, струящемся, будто ангел - сейчас взмахнет крыльями и полетит. И только Ильгет надела обычный костюм - серую длинную юбку, белую блузку. Отросшие волосы просто забрала в хвост.
Но дело не в одежде даже. Просто они здесь - все свои, им здесь легко, а Ильгет…
Женщина вежливо улыбнулась ей, будто оскалилась, но не было тепла в ее глазах. Ильгет ответила робкой, чуть заискивающей улыбкой.
— Вы хотите вина? - спросил сиреневоволосый. Звали его Ритэйл, только неизвестно, настоящее ли это имя. Ильгет покачала головой.
— Нельзя мне, я жду ребенка.
Она взялась за свой бокал с соком, показывая, что есть у нее, она не нуждается ни в чем. Ритэйл кивнул и стал наливать вино своей подруге.
Он как будто демонстративно даже не пытался слушать то, что происходило на эстраде.
— Помню, лет семь назад на Олдеране… помнишь, Вири? Я судил очередной поэтический конкурс, и местная знаменитость, некий Фан Берри, пригласил нас к себе, и надо сказать, я не пожалел - олдеранское ореховое вино! Это нечто. Нечто неописуемое…
— Да, я помню этого Берри, - ответила женщина.
— Незабываемый букет! Говорят, его пытались привезти на Квирин… попытка, надо сказать, была жалкой.
— Я думала, любое вино можно синтезировать в коквинере, - сказала Ильгет и тут же покраснела, поняв, что сморозила страшную глупость. Ритэйл даже не стал отвечать, лишь слегка покровительственно улыбнулся.
— Вкус! Причем подлинные знатоки утверждают, что ореховые сорта нужно пить лишь на определенной высоте над уровнем моря - ниже они теряют некоторые тона, приобретают, я бы сказал, определенную усталость.
— Ах, - вздохнула Магда совершенно без связи со сказанным, - я так люблю все эти тусовки, так здорово, когда можно вот так пообщаться со всеми!
Она взглянула на Ильгет, словно ища поддержки, Ильгет постаралась энергично кивнуть.
На эстраду между тем вышел невысокий плотненький поэт, весь в черном. Судя по тому, как шум прокатился по огромной поляне, поэта здесь хорошо знали. Он заулыбался, помахал всем рукой чуть покровительственно.
