— Сидеть не придётся. Через две недели помимо этих двух раздолбаев-ефрейторов наберётся отделение таких же отсеянных упрямцев, мучиться с которыми придётся тебе, сержант. Раз уж у тебя такой талант прорезался.
— А как же…
— Преступник, выкравший Кристалл, погибнет при попытке к бегству, а в этот же день космодесант примет в свои ряды Алексиса «Тень» Кристофуло. Предлагаю только один раз.
Я не верил своим ушам. Не каждому ведь выпадает шанс начать новую жизнь с чистого листа. Тем более Тихоня и Лиса будут рядом…
— Конечно, согласен!
— Вместо «спасибо» выучишь Устав к приёму отделения, сержант.
— Легко. А вообще, зачем я вам, если честно?
Полковник вздохнул:
— Я мог бы сказать, что надвигается большая война и нам нужен каждый толковый солдат, но… Просто потому, что жизни пятерых неудачников для тебя значили больше, чем этот баснословно дорогой булыжник.
В комнату заскочили два молодых десантника.
— Чисто! Можно выводить.
— Вперёд, — кивнул полковник, и меня мигом освободили, подхватив под руки.
— Последний вопрос, — попросил я. — Что будет с погибшими ребятами, их тоже увековечат?
— Увы — на момент гибели они были в статусе гражданских. Мне жаль, но Устав непреклонен.
— Тогда сбросьте мне, пожалуйста, их фотографии из личных дел, — не растерялся я.
— Зачем? — удивился полковник.
— Для моей собственной стены памяти.
— Тебя только и ждём! — радостно прогудел Большой и сразу полез обниматься. Прижал своими лапищами к широкой груди так, что не продохнуть.
— Осторожней, кэп! — просипел Фугас. — Задушишь на радостях!
А тот хохочет:
— Проходи, боевой брат! Все уже в сборе…
Вот уж кто точно соответствует эмблеме десантного подразделения «Гризли» Экспедиционного Космоотряда Земной Федерации. Два метра ростом, косая сажень в плечах, густая курчавая поросль в распахнутом вороте рубашки. Медвежья сила, и такая же хитрость. И проворство, когда того требует обстановка.
Фугас, не обладавший богатырским сложением, которое, впрочем, и не входит в число основных доблестей специалиста по взрывному делу, слегка завидовал бывшему командиру. Его масштабности и монументальности, железному характеру и несгибаемой воле. Прямо памятник Космодесанту, а не человек!
Чувствуя на плече тяжёлую руку отставного капитана, прошёл в комнату, а там и остальные: Оборотень со Звёздочкой. Сидят за столом, улыбаются. Весёлому настроению способствует початая бутылка «Гончих псов». Пять лет минуло с событий на Итанге, но каждый год в этот день — День Космического десантника — они собираются у Большого. И пьют за товарищей — живых и мёртвых.
И год от года замечал Фугас, как меняются бывшие однополчане.
Оборотень, получивший свой псевдо за выдающиеся способности разведчика, щеголял в шикарном костюме, стоимостью в пенсионное пособие десантника за все прошедшие пять лет. Он один, пожалуй, вспоминал былое без особой ностальгии. Ну да, было время, лазал по горам Сва-О-Кнуги, планеты холодной и недружелюбной, со столь же негостеприимным местным населением. Приобщал аборигенов к цивилизации.
Выполнял подобные миссии и на Пагаре, хотя там приходилось больше летать. И в Жемчужном Гроте, и в дюжине других мест. Таскал на плечах то импульсный разрядник, то штурмовую винтовку. На Итанге, вон, шнырял по камышам, или как их там правильно называют, с термогенератором наперевес. Что делать, чёртовых кузнечиков легче было именно палить вместе с их хитрыми норами и ходами. Надо было, и он палил. Выполнял приказ. Да, в прошлом всё…
Службу Оборотень покинул раньше других, в мирной жизни — судя по костюмам, в которых являлся на встречи, — устроился неплохо. И потому сидел он в кресле вальяжно и улыбался, как на рекламе зубной пасты — во все тридцать два зуба.
А вот Звёздочка постарела. Как-то сразу — Фугас заметил это в первую же встречу после годовой разлуки — из отчаянной девчонки, сорвиголовы и задиры (даром что считалась специалистом по гиперсвязи) превратилась в усталую, средних лет женщину. Пожившую и повидавшую в этой жизни всякого. И с каждой новой встречей накапливалась в ней эта неясная усталость, будто проскочив пору цветения, вошла наша Звёздочка сразу в фазу увядания.
И всегда напивалась вдрызг.
Да что говорить, если даже веселье Большого год от года становилось всё натужнее. Может, кто другой и не заметил бы — объятья командира всё так же крепки, и голос трубит по-прежнему победно. Может, остальные члены пятёрки делают вид, что не замечают изменений, но Фугас, для которого бывший командир был кумиром, символом силы и всепобеждающей воли землян, ошибиться не мог. Поселилась в глазах кумира тоска и с годами не таяла, а лишь усиливалась.
И уж совсем нечего сказать о самом Фугасе. Подрывник на гражданке, где технологии давным-давно позволяли отказаться от всего, даже отдалённо напоминающего взрыв. Что тут можно сказать? Работа с бытовыми электронными схемами в маленькой мастерской, грошовая пенсия — тьфу! Пропади оно всё пропадом!..
Он отправился на празднование прямо с работы, как был. Перебросил сумку для инструментов через плечо, намотал на шею белоснежный шарф Космоотряда. Без шарфа сегодня никак — день такой. Только заскочил в бар самообслуживания за бутылкой чего покрепче — «Гончих Псов» или «Пленника Ганимеда». Именно такие напитки предпочитали «гризли».
В полумраке заведения ярко светился огромный — в полстены — голоэкран. Диктор вещал о праздновании Дня Космического десантника. Крупным планом проплывали картинки укрощённых миров: бесконечные трясины Пагара, скалистая, заледенелая Сва-О-Кнуги, бескрайние пески Терреры. И везде — мощная фигура бойца Космодесанта. В термозащите или универсальном скафандре, на броне транспортёра или на боевой платформе, с импульсным разрядником или штурм-ганом в руках.
Обитаемые миры Галактического содружества под надёжной защитой. И в пределах Земной Федерации будут процветать мир и благоденствие, пока службу несут эти парни, сделанные, наверное, из титанового сплава!
Слава! Слава! Слава!
Фугас вывернул карманы. Получилось еле-еле на две бутылки «Ганимеда» — все его сбережения. Ну и плевать, сегодня день такой.
В углу приметил троих «гризли». Те же белые шарфы, один прицепил на левое плечо серебряный эполет — знак офицерского состава. Сидят, пьют, изредка обмениваясь короткими репликами. Фугас подошёл.
— С праздником, братья, — проговорил негромко и выставил на стол одну бутылку. — Храни Большой Медведь своих сыновей.
