Сумка с бутылочками кефира почти касалась земли.
– Муся, – позвал Сергей. – Муся, он ведь там совершенно один – Вася Байкалов. И он ждет, что мы ему как–то поможем. Он ждет нас, Муся. А мы что же, выходит – мы его бросили?..
Голос сорвался.
Тогда девочка Муся остановилась и на пару секунд обратила к Сергею бескровное испуганное лицо.
– «Детский мир»… – прошептала она одними губами.
И прежде, чем Сергей успел что–либо сообразить, повернулась и побежала в сторону дома.
Только белые носочки в сандалиях мелькали по воздуху…
В этом магазине Сергей не был, наверное, года два, и теперь поразился, насколько все изменилось. Вместо прежних унылых коробок, где была в беспорядке навалена разная дребедень: куклы с вывихнутыми руками, неказистые скучные грузовички, окрашенные в зеленое, плюшевые медведи с тупыми физиономиями, теперь возвышались до потолка чистенькие стеклянные стеллажи, причем задние стенки были зеркальные, чтобы увеличить пространство, а внутри стеллажей, скомпонованные явно так, чтобы выглядеть привлекательнее, в удивительном множестве расположены были яркие цветные игрушки – танки, вероятно, управляемые по радио, устрашающие многорукие роботы, казалось, из далеких галактик, толстодулые ружья, стреляющие, наверное, плазменными разрядами. Потрясающий выбор. Вероятно, не зря сменили директора. Сергей что–то слышал об этом. Но сильнее всего его удивила витрина, где представлены были монстры, рожденные, должно быть, нездоровым воображением. Здесь белели скелеты с неровными, будто обгрызенными костями, жуткие высохшие вампиры, демонстрировавшие желтозубый оскал, ни на что не похожие космические чудовища, у которых под шерстью блестела никелированная чешуя. И словно царя над этим всем бестиарием, выделялась на светлой стене фиолетовая громадная морда орангутанга: крючья острых зубов высовывались из пасти, а подсвеченные глаза пылали голодом и свирепостью.
Сергей поежился.
Неудивительно, что в магазине практически не было посетителей. Лишь, прилипнув к стеклу, восхищался двуручным мечом какой–то мальчишка, да ленивая волоокая продавщица, прислонясь к заполненному танками стеллажу, тонкой пилочкой подравнивала и без того холеные ногти: даже на расстоянии был заметен вызывающий маникюр, словно пальцы чуть–чуть обмакнули в ванночку с кровью.
Продавщица подняла хризантемную голову и, не меняя позы, спросила:
– Желаете что–нибудь приобрести, Сергей Николаевич?
Разумеется, она его знала. В маленьком городе учителя знают все.
Тем не менее, Сергей растерялся.
– Собственно… Я еще не решил… Просто так завернул – присмотреть на будущее…
Продавщица неторопливо кивнула:
– Вам для мальчика? Возьмите радиоуправляемый вездеход. Или вот – арбалет, мальчику это понравится…
Полированный теплый приклад сам собой удобно лег в руку. Арбалет был тяжелый, со множеством металлических причиндалов, лук, насаженный на него, выгибался черной пластмассой. Спусковой крючок щелкнул тупо и даже как–то зловеще.
– Из такого убить можно… – с сомнением протянул Сергей.
Продавщица выложила перед ним россыпь стрел с резиновыми наконечниками.
– Видите, здесь – присоски. Если резинку снять, тогда – да. А так просто – залепит по лбу, и никаких последствий..
Она коротко хохотнула.
– Сколько стоит? – нерешительно поинтересовался Сергей. – Сколько–сколько? А вы на ноль не ошиблись?
Продавщица снисходительно пожала плечами.
– Разумеется, дорого, зато красиво. Ну так что, Сергей Николаевич, покупаете? – Что–то вроде презрения мелькнуло в ее глазах. Невысказываемое презрение к тем, кто вкалывает, а денег все равно не имеет. – Впрочем, заплатить вы можете позже. Ничего–ничего, я ж вас знаю…
Сергей опомниться не успел, как завернутый арбалет оказался у него под мышкой. Коробка была красивая, и отказываться стало неловко.
– Собственно, я не за тем… – начал он. – Собственно, я зашел – насчет мальчика. Мальчик у нас в школе исчез, может, слышали?..
Он еще рассказывал что–то – с ненужными подробностями, объясняя, но, наверное, продавщица уже нажала кнопку звонка, потому что появилась из глубины черноволосая женщина и, кивнув, суховато, но вместе с тем корректно спросила:
– Чем могу быть полезна, Сергей Николаевич?
Она была в деловом темно–синем костюме с желтой блузкой, воланчиками выбивающейся из–под лацканов, и, наверное, выглядела бы даже красивой, если бы не толстые линзы очков, как будто вставленные в глазницы. Из–за этого глаза казались искусственными.
– По поводу мальчика, – произнесла продавщица.
И, по–видимому, директор магазина посторонилась:
– Ну что ж, заходите.
Они прошли коридорчик, в котором отсутствовал свет, и, слегка повернув, очутились в довольно грязном маленьком кабинете, вероятно, использовавшемся заодно и как подсобное помещение, потому что громоздились коробки вдоль двух его стен, а в проеме меж ними валялись картон и оберточная бумага. Здесь директор усадила Сергея за крохотный столик и, усевшись напротив него, объяснила:
– Не знаю, чем я еще могу быть полезна. Все, что было, я уже рассказала милиции. Этот мальчик, мне кажется, вчера забегал в магазин. Правда, я не могу поручиться, что – именно этот мальчик. Потому что мальчишки время от времени – забегают. А к тому же я только мельком заглядывала в торговый зал, но, похоже, что он действительно здесь появлялся. Но вот больше я ничего сказать не могу. Я с ним не общалась никак и не разговаривала. Продавщица же наша, Людмила, его вообще не помнит… – Она непринужденно заметила. – Да вы положите, Сергей Николаевич, арбалет, – вот сюда, я вижу, что он вам мешает…
Сергей попытался пристроиться на пачке каких–то бумаг, пачка тут же поехала, и директор, едва прихватила рассыпающиеся страницы – подравняла ладонями, после чего улыбнулась.
– Тесно тут, извините. Меня зовут Альдина Георгиевна. Имечко, как видите, не слишком удобное. Называйте меня – просто Алла… Кажется, мы с вами не сталкивались?
Сергей слегка покраснел:
– Скажите, Алла… Почему у вас в магазине такой странный подбор игрушек? Одни чудовища, даже смотреть неприятно. Ну, и еще оружие, тоже – однообразно.
Альдина подняла палец.
– О, я слышу речь завзятого педагога. На самом деле все очень просто, Сережа. Мы как подневольная организация не определяем ассортимент. Продаем только то, что нам поставляют. Принцип здесь примитивный: не нравится – не бери. А поскольку выбора нет, то – приходится соглашаться.
– И однако ассортимент действительно специфический, – сказал Сергей.
