Макс снова подмигнул. Похоже, в ближайшие дни ему предстояло составить для Михельке все общение, заменив разом не только гувернера и учителей, но и сопливого полицайчика, и вредного канцлеренка. Быть может, не такая уж это и плохая замена, подумал Михельке и на этот раз не отвел взгляда.
Доктор Вандермеер, попрощавшись, вышел, а доктор Мюллер указал на ванну:
– Ну-с, ваше высочество! Мистер Джонс, прошу вас для первого раза помочь…
Гувернер хлопотливо и растерянно взялся стягивать с Михельке ночную рубашку.
– Я не маленький и переодеваюсь сам! – возмутился наследник.
– Ваше высочество, особые обстоятельства… – бормотал тот, дергая затрещавшую ткань.
Голого, бордового от неловкости и от боли из-за нечаянно выдранной гувернером пряди волос, Михельке отправили в ванну – слава святому Ионе, в отличие от обычного теплую. После короткого мытья Макс расторопно подал полотенце, которое тоже оказалось мягче обычного; в него наследник и завернулся, пока доктор Мюллер объяснял гувернеру:
– Ванна длится не более пяти минут, и перед помещением в нее наследника проверяйте температуру воды термометром – не менее тридцати шести и не более тридцати семи градусов по цельсиевой шкале. Сразу после ванны его высочество обтирается полотенцем, одевается в чистое белье и отправляется в постель. Смена белья всякий раз – тоже ваша забота, мистер Джонс.
Тот всплеснул руками и выбежал прочь. Доктор Мюллер, покачав головой, подобрал брошенную на пол ночную рубашку:
– Макс, будь любезен, напоминай мистеру Джонсу забирать использованное белье всякий раз, как он приносит новое – это важная часть профилактической гигиены. Позвольте откланяться, ваше высочество, я еще навещу вас сегодня.
Михельке, в одном полотенце, сел на кровать – казалось невероятным, что он сможет вновь зарыться в одеяло вместо того, чтобы погрузиться в учебники! Когда скрипнула дверь, мальчик уже был готов к тому, что войдет учитель словесности и выговорит ему – но вошел мистер Джонс. Расправив на ходу ворот свежей ночной рубашки, он тут же попытался продеть в него голову наследника, снова больно дернув за волосы.
– Я сам оденусь, мистер Джонс, да сам же! – вскрикнул Михельке.
– Инфлюэнца – очень заразная болезнь, господин, – вклинился Макс, – сейчас лучше всего никому не вступать в прямой контакт с наследником. Чтобы снизить риск заражения, в его покои заходить следует ненадолго, а заходя – стараться не кашлять, не чихать, не дыш… гм, – парнишка остановился, видно, поняв, что увлекся. Но мистер Джонс с таким ужасом отдернул руки и отскочил назад, что Михельке запутался в наполовину надетой рубашке.
– Простите, ваше высочество, я вас покидаю, чтобы распорядиться о завтраке, – дрожащим голосом сказал мистер Джонс, и за ним, панически скрипнув, захлопнулась дверь. Михельке, еще бившийся в кружевах чертовой ночной рубашки, услышал хихиканье – и, не выдержав, захихикал тоже. Захихикал, захрюкал, захохотал, пока не упал на кровать, как был, в сбившемся на голову белье. Это было очень необычное ощущение – смеяться вместе с кем-то. До сих пор такое случалось всего несколько раз – с мамой, понял Михельке. Да еще с генералом Остенвольфом на параде. Не так уж много у наследника поводов разделить с кем-то смех.
И Михельке обрадовался, что все так поворачивается – этот Макс, похоже, совсем неплохой мальчишка!
Завтрак, который принес тут же убежавший прочь слуга, оказался странным, как и все в этот день: несколько вареных яиц, пара апельсинов в яркой оранжевой кожуре и чай с сухарями. Повару словно некогда нынче готовить, подумал Михельке. Взял яйцо и выронил от удивления: оно было твердым.
Макс подмигнул опешившему наследнику, взял другое яйцо и стукнул им о край металлического подноса. По твердой кожуре пошли трещины, и мальчик ловко счистил поврежденную оболочку.
– Это скорлупа, ваше высочество, – сказал он, – наверное, ты никогда не видел скорлупы? То есть вы… Держи, – Макс, сияя улыбкой, протянул наследнику очищенное яйцо, и Михельке снова вспомнил давешнего фокусника. – Видимо, вас решили кормить пищей, у которой меньше вероятности подвергнуться заражению. Значит, придется чистить яйца и апельсины. Как думаешь, сухари хоть сладкие? Ой, извините, ваше высочество, все время путаюсь – вы мне кажетесь больше похожи на друга, чем на господина…
Друг?! Почему нет, подумал Михельке, откусывая яйцо и глядя на хрупающего сухариками Макса. Да, да, конечно, у короля не бывает друзей… Но он пока еще не король, а наследник. Да и вообще все сейчас не так, как всегда. Лучше, понял он с изумлением! Это вареное яйцо много лучше обычной сладкой молочной каши; сидеть в постели раздетым и есть прямо тут много лучше, чем корпеть над уроками; а общество Макса значительно приятнее, чем полицейчика и канцлеренка. И неужели нельзя себе позволить немножко дружбы, пока никто не видит и никто не знает?!
– Можешь звать меня на ты, – решился Михельке. Торопливо добавил: – Только когда нас никто не слышит, хорошо?
– Конечно, я все понимаю, – кивнул Макс. – Мне самому от отца попадет, если он услышит. Но ты мне как-то очень приглянулся, твое высочество. Я постараюсь быть тебе полезен. Следующие несколько дней для профилактики инфлюэнцы ты будешь находиться в постели. Хоть это и скучно, но это важно для твоего здоровья, а твое здоровье важно для всей страны.
– Ничего, я потерплю, – ответил Михельке. – Лежать в постели – не самое плохое занятие.
– Тем более, здесь буду я, чтобы следить за твоим самочувствием, составлять тебе компанию и приносить все, что нужно. Сейчас ты чего-нибудь хочешь? Горшок, игрушку, еще что-нибудь?
– Книжку, – попросил Михельке. – Вон из той стопки на столе. Там должна быть такая, «Принц и нищий», я ее сейчас читаю.
Свежее издание какого-то нового писателя из Северной Америки, Марка Твена, передал для королевской библиотеки их американский посол. Макс, отыскав нужную книжку, перелистал ее и хмыкнул:
– Совсем без картинок, только на обложке. А у меня дома есть графический роман с таким же названием, где картинок больше, чем слов. Интересно, там про одно и то же? Как один королевский сын поменялся местами с бедняком, похожим на него как две капли воды, и вот один остался во дворце, а второй наконец вырвался на волю…
– Похоже, да, – ответил Михельке. – С картинками, конечно, читать было бы интереснее. Но мне сейчас почти не дают книжки с картинками, только учебники. Говорят, я ведь уже не маленький.
– И я не маленький, – возразил Макс. – А графические романы очень люблю! Многие взрослые их любят, в основном они-то и покупают. Есть даже запрещенные графические романы – это же целая история, как их добывают!.. Ну, у нас-то дома их нет, – спохватился он, – так, от знакомых слышал… Но у меня графических романов много, и как по мне, они гораздо интереснее всех этих книжек без картинок! В другой раз захвачу для тебя несколько. Как тебе, кстати, «Принц и нищий»?
