Мотылёк оглянулся — в мобиле ехала в основном молодёжь. Оно и понятно — скоро вечер, время третьей смены. Парочка мужчин за сорок о чём-то негромко переговаривалась. Женщина в возрасте клевала носом через два ряда от Мотылька. Большинство с интересом следили за происходящим на экране, подключив к коммуникатору наушники и слушая диктора. Девчонки из компании на передних сидениях увлечённо переговаривались, размахивали руками, время от времени громко смеялись и виновато обводили взглядом салон, но никто не возмущался.
Следуя примеру большинства, Мотылёк подключил наушники и настроился на канал вещания.
— …завершение строительства больших орбитальных доков на луне намечено на июнь-июль будущего года. Это позволит проводить обслуживание и ремонт космических кораблей в пространстве, не сажая их на земные космодромы, что значительно продлит срок службы, а также позволит создавать и эксплуатировать особый класс кораблей — сверхтяжёлые транспортники, не предназначенные для посадки на планеты с гравитацией превышающей лунную. Напоминаю, что строительство системы лунных доков проекта «Орфей» началось три с половиной года назад. В проекте изначально принимали участие шесть стран, ещё две выказали желание присоединиться на поздних этапах строительства. Согласно минскому договору пространство не принадлежит и не может принадлежать ни одной стране в отдельности. Освоение солнечной системы — дело всего человечества.
На экране шли кадры космической съемки. Облачённые в скафандры, строители орбитальных доков казались толстыми и неповоротливыми. Но волшебным образом преображались, едва начинали двигаться. Их движения в слабой гравитации напоминали изящный танец, а работа казалась формой искусства. Скупые жесты, точно рассчитанные движения. Многокилометровые строительные леса, уходящие с поверхности в глубину кратера гигантским неправильным кубом. Работающие двигатели за спиной у пролетающей мимо камеры фигуры. Большие, как паруса, плоскости радиаторов охлаждения для мощных подземных реакторов.
Кадры кинохроники бодрили и звали за собой. Наверное, каждый второй из смотрящих сейчас на экран вспомнил свою детскую мечту стать космонавтом или космическим строителем. Мотылёк вспомнил. Только вот конкурс на профессии, связанные с работой в пространстве, просто зашкаливал. Таковы неумолимые законы исторического материализма: десять человек должны работать на земле, чтобы один смог подняться туда, где нестерпимо ярко горит не смягчённое линзой атмосферы мохнатое солнце.
— …Объединённый Халифат выразил ноту протеста в связи с ущемлением прав правоверных в…
Мобиль подъезжал к нужной Мотыльку остановке, коммуникатор пискнул и показал на экране предупреждающее сообщение. Мотылёк сунул наушники в карман и приготовился выходить.
Вроде бы недолго ехали — чуть больше получаса, вместе с ожиданием на остановке, но за это время умудрился наступить вечер. Было ещё светло и край солнца только нависал над горизонтом, не касаясь его, но в воздухе ощутимо запахло вечерней прохладой. Проследив за удаляющимся мобилем, курсирующим по маршруту изо дня в день, двадцать три часа в сутки, с перерывом на заправку и техническую профилактику, Мотылёк критически оглядел здание заводского управления.
А посмотреть действительно было на что. Чернореченский комплекс — совсем молодой. Моложе любого человека из работающих на нём. Здесь не найти зданий старой постройки. Металл, стекло и пластик. Здание управления, где, согласно карте, размещался управленческий отдел, блестело в лучах вечернего солнца. Точно гигантский, отлитый из металла цветок, с лепестками окон и блестящей золотым цветом кромкой. Здание управления красовалось, будто оно одно представляло собой комплекс, а вовсе не многочисленные цеха, сборочные линии, вырабатывающие энергию реакторы и управляющая всем этим хозяйством ЕУС.
— Вы заблудились, молодой человек? — поинтересовалась вышедшая на остановке вместе с Мотыльком женщина.
— Нет, спасибо. Просто смотрю— объяснил он: —Первый раз здесь.
— Смотрите, — разрешила женщина с небрежностью местного старожила: —Комплекс проектировали лучшие архитекторы Союза. Сам Кречинский приезжал сюда.
Она со значением посмотрела на Мотылька и он был вынужден сказать: —Кречинский, да…
— Вы на практику? — спросила женщина.
— В командировку.
— Тогда, всего хорошего. Не засмотритесь на окружающие красоты, а то, не ровен час, опоздаете туда, куда вы там направлялись.
Женщина ушла по своим делам. Мотылёк постоял и ступил на другую дорожку, обходящую кусты сирени и выводящую в небольшой парк перед центральным входом в управление. В центре парка стоял обязательный Ленин. Великий и противоречивый человек, волею времени ставший основателем великой страны, возвышался на мраморном постаменте за небольшим прудом с крохотным фонтанчиком. Человек, перековавший прошлое в настоящее. Разрушитель и созидатель. Всего лишь символ. Уже очень давно — символ.
Подойдя поближе, Мотылёк с удивлением заметил в памятнике некую несуразность. Он не сразу понял, в чём именно дело. Ну Ленин, ну стоит, что здесь необычного? Только подойдя вплотную и проведя ладонью по шероховатому постаменту и увидев как в месте касания мрамор, твёрдый на вид, идёт волнами и покрывается рябью помех, он понял. Памятника здесь не было. Только его изображение. Разработанный дизайнерами и визуализаторами, голографический Ленин, с хитрым прищуром, взирал на опешившего от неожиданности юношу.
— Елки-блин-моталки… — Мотылёк почесал голову. Быстро огляделся — не видел ли кто его конфуза. Крохотный парк оставался пустым.
— Соберись! — скомандовал самому себе Мотылёк: —Ты здесь по делу. По крайне важному делу! Ты, человек создавший… Ладно, пусть не создавший, но несомненно принявший активное участие в рождении первого искусственного интеллекта. За тобой авторитет всего института и даже Тимофея Фёдоровича! Ничего не бойся и иди только вперёд.
Входя в здание управления, Мотылёк признался себе, что всё-таки робеет перед разговором с заместителем директора. Но это ничего. Это в порядке вещей. Главное, чтобы окружающие не увидели его робость.
Лифт вознёс старшего научного сотрудника на четвёртый этаж.
— Пожалуйста подождите— попросила одна из сервисных программ ЕУС: —У Николая Анатольевича посетитель.
— Не стойте на проходе— попросила бегущая куда-то девушка. Всё в её облике выражало загруженность и торопливость: —Вам нечего делать, товарищ?
— Извините… — прошептал в удаляющуюся спину Мотылёк.
