– Серёжа, как рука?
– Болит. Но терпимо. Леся хорошо перевязала. Она захватила в автобусе аптечку.
Шли дальше. С потолка капала вода. Дорогу перебежала крыса.
– Саша, а куда ведёт этот старинный коридор? – спросила Леся у Мони.
– Сталин знал. Но он умер.
– Так ты тут тоже в первый раз?
– Естественно. Я же не похож на сумасшедшего, который сам лезет в могилу?
– Да нет, не похож.
– Вот я и не лез.
– А бабка лазила?
– Военная тайна.
– А она жива?
– Аналогично.
– Чего ты меня так не любишь?
– Я не люблю СБУ.
– Но… Я ведь тебе говорила.
– Давай закроем тему. Ты лично мне нравишься. В вот тему – закроем.
Коридор закончился круглым залом, залитым призрачным светом электрических ламп, горящих в половину мощности. По периметру зала темнело семь дверей. Над каждой дверью висела табличка с семизначной цифрой. Пол был ровный, залитый бетоном. В центре зала стоял круглый стол из металла. И всё.
– Мда… – сказал Седой. – Камера инквизиции. Очень похоже.
– Давай присядем, – проговорил Длиный. – Меня уже ноги не держат. Плевал я на инквизицию.
Все согласились. Упали на пол, тяжело дыша. Было ясно, что путь пройден немалый.
– Моня, что за дверями? – спросил Седой.
– Откуда я знаю?
– А бабка?
– Понимаешь, я её почти никогда не слушал. Она всё меня учила, учила… А я ничего не запомнил. Теперь жалею.
– Но код-то запомнил?
– Я его учил год.
– Ох, Саша. Хоть не забудь его. Может, придется идти обратно. Двери, как я вижу, закрыты.
– Откуда ты знаешь? Сейчас проверим.
Моня поднялся и стал проверять двери. Седьмая поддалась и со скрежетом открылась. Там виднелась винтовая лестница.
– Пожалуйста, господа, – шаркнул ногой Маринин. – Путь можно продолжить.
– Моня, слазь-ка ты туда сам, чтобы не гонять по этой лестнице людей в полной экипировке. Оставь весь груз здесь, а мы тебя подождём.
Моня согласился и, взяв с собой один пистолет, стал подниматься по лестнице. Были слышны его шаги, которые вскоре затихли. Француз вытащил сигареты. Закурил. Сказал:
– Попали в дерьмо. Хуже, чем в Алжире.
– Попали, – согласился Димедрол. – У меня, кстати, сегодня вечером должно было быть застолье. День рождения. Сорок пять лет.
Все посмотрели на Димедрола.
– Дима, – сказал Седой. – Ты мой друг, но я поздравлю тебя на свободе. И, наверное, тогда у тебя этих дней будет два.
– Это точно, – поддержал Парковщик.
– Да уж, – неясно согласился Донцов.
Загудела лестница от шагов возвращающегося Мони. Он прыгал через три ступеньки, и грохот стоял невыносимый. Доскакал до последней и выпрыгнул из двери.
– Есть выход, – сказал.
– Куда? – спросил Француз.
– Вы не поверите. Ха! Бабушка, наверное, меня сильно любила. Выход есть. В Киево-Могилянскую академию. В центральный актовый зал.
– Объясните, пожалуйста, в чём причина такой эскалации активности?
– Наша агентура, вся до единого, передала через резидента, – полковника Дубину, – что в Киеве началась зачистка русскоязычного населения. Эпицентр, или, так сказать, катализатор событий находится на Подоле, неподалёку от Контрактовой площади, в восточном секторе города, где постоянно идёт проверка патрулями людей, разговаривающих на русском языке. Есть там такой райончик, «пятак» называется. На нём, на этом «пятаке» расположено кафе «Экспресс», в котором постоянно встречаются наши информаторы с Дубиной лично или его помощниками. Прикрытие идеальное – там полно бомжей. Вот поэтому район всегда под нашим ежеминутным контролем. События развивались так: американский спецназ спровоцировал, – причём, подчеркиваю, умышленно, – негативное отношение к себе местного населения. – Генерал на минуту умолк. Главнокомандующий спросил:
– И что? В чём выразился этот негатив?
– Ммм… Капрал, командир патруля, выстрелил в людей с Подола. И не попал.
– Ну?
– А те попали. Подчёркиваю, это была самооборона в своём классическом виде.
– Видеозапись есть?
– Нет.
– Почему?
– Технический сбой, камера вела запись чуть левее событий. Звук есть, картинки нет.
– Понятно. Продолжайте. После этих событий граждане Подола были вынуждены попытаться скрыться от возможных репрессий. За ними организовали погоню, используя тяжелую бронетехнику. Танки «Абрамс» на Крещатике стреляют в русскоязычное население – это вам не кажется несколько необычным явлением? Мы решили, что это нарушение паритетного договора и предприняли ответные, и подчеркну – абсолютно адекватные меры. Группировку «Абрамс» уничтожили.
– Где она базировалась?
– На Софиевской площади.
– Мда… Собор хоть цел?
– Кирпичик не упал.
– А памятник?
– У нас применялось высокоточное оружие. Не пострадал ни один человек из гражданского населения. Мусора, правда, много осталось.
– Генерал, шестнадцать сбитых самолётов какое имеют отношение к Подолу?
– Прямое. Они пытались уничтожить группу наших штурмовиков.
– Да, логично. Хотя немного неудобно перед американцем. На Балканах идёт реальная война, а в Киеве, вроде бы де-юре мир.
– Де-факто, как вы видите, имеет отличия.
– Да, генерал. Имеет. Хорошо, оставим дело как есть. Насколько я понял, у нашей авиации потерь нет?
– Ни одного самолёта.
– Подумайте, как наш отряд МиГ-37 перебросить из Прилук на Балканы. Срок аренды базы в Прилуках скоро заканчивается, а что впереди – не совсем ясно. И. Активизируйте действия в районе Сараево и Дубровника. Вот это и есть наша главная цель. Сербы должны вернуть себе свой статус. У них его отобрали силой, придётся силой и возвращать. А дёргать Киев особо не стоит. Сегодня в девять вечера собирается Совет Безопасности. Я прошу вас присутствовать. Опишите, как начала развиваться ситуация, которую мы наблюдаем сейчас.
Штурм Киево-Могилянской академии всё время откладывался. Несколько раз приходил информация, что внутри здания остались заложники. После того, как при попытке проникнуть внутрь через окно, оттуда вылетел ПТУР и уничтожил стоящий на Контрактовой площади бронетранспортёр, американский спецназ не пытался даже проникнуть на первый этаж. Стало ясно, в здании держит оборону серьёзная группировка, а не уличные грабители банков.
– Сэр, как вы считаете, сколько там повстанцев? – спросил англичанин в звании полковника, командующий войсками, оцепившими академию, у своего заместителя, лысого капитана в чёрных очках.
– По нашим данным их около двухсот. От силы триста. Не совсем ясно, каковы их требования и цели, но продержаться они могут долго. Сэр, вы же знаете, что произошло. Это было ещё до вашего прибытия. В первом же бою, при попытке приблизится к зданию, погибло сорок четыре наших солдата. Это немыслимо! Киев бьёт рекорды! Такого не было в Ираке! Сорок четыре! Плюс девяносто два раненных.
