что народ сверг их, и так у имперцев, а правильно их называть ровелинцами по родному их городу, появилась традиция выбирать на два года одного человека из какого-нибудь знатного рода, и на такой же срок человека из известного и богатого рода простолюдинов. Такие два правителя назывались консулариями, и каждый имел право вето над другим. Однако и такая система потерпела кризис, и страна Равела стала империей с единоличным правителем, и именно с тех пор ровелинцев называют имперцами.
Поехали на торговом корабле Бьёрн и Альтгейр в Урбан. Пришли они к городу и пошли к распорядителю турниров, и Бьёрн записался на турнир, который, как они узнали, начнётся только завтра.
На утро следующего дня на стенах и на всех площадях имперского города звенели бронзовые трубы. Наместник императора в спешке вышел на главную площадь и рассказал свою речь, а после все жители пошли на арену, на которой уже начинался турнир. Арена была очень большой. Вместо голой земли засыпан был песок, а вся арена была построена из белых, точно мраморных, кирпичей, между рядами которых теснились красного цвета глиняные тонкие кирпичи, которые имперцы называют плинфами. С главной трибуны человек в солдатском убранстве дул в боевой рог, а народ на трибунах ликовал. Многие, и даже обычные граждане, ставили на разных турнирных бойцов. Бьёрн и Альтгейр решили, что они точно выиграют, и поставили все свои деньги на самого Бьёрна. Начался первый круг турнира. По имперским традициям, в каждом круге участвуют только две команды, на первом круге — по восемь, во втором — по четыре, а на третьем — по два, и, наконец, на четвёртом круге два оставшихся бойца сражаются за титул победителя турнира и за некоторую награду, которая была не только денежной. Наградой могло быть и оружие, и лошади, и брони известных мастеров. Оружие же выдавали всем одно и то же, и было оно не заточено, но тяжело. Бьёрну достались меч и длинный каплевидный щит. Сразу Бьёрн показал себя как хороший воин. Попытался повалить его один имперский легионер, так Бьёрн сделал ложный выпад и сразу укрылся за щитом, а легионер стал открытым для удара и пал от тяжёлого выпада. Уже четырёх солдат из его команды расколотили, а во вражеской команде осталось ещё пять человек. Бьёрн собрал своих товарищей по команде и приказал им строиться вместе, вчетвером, стеной щитов. Удалось им так повалить трёх человек, а к двум оставшимся сам Бьёрн побежал, кинул свой щит, и стал бить воинов, так те и пали.
Во втором круге Бьёрну дали длинный меч и дротики. Начал он метать сулицы и сбил шлемы с вражьих воинов, а потом, не дожидаясь своих товарищей, побежал к турнирным врагам и избил их. В третьем круге снова достались Бьёрну меч и щит. Побежал в бою на Бьёрна богато одетый человек (по традициям имперцы сражались в турнире в своей же броне). Сразу понял Бьёрн, что этот человек явно владел какой-нибудь деревней или замком. Владел этот человек мечом очень хорошо, и долго не мог его Бьёрн повалить, но тогда он ударил ногой в песок, и последний поднялся бурей, и попал в глаза легату, а после он был избит. В последнем круге остались Бьёрн и ещё один богатый воин. Выдали им обоим по мечу и по щиту, и стали они друг меж другом сражаться, а воин тот закрылся щитом. Бьёрн ударил богатому воину по бедру, и тот пал с дикой болью. Может, он был слабоват на удар, или судьбой ему было уготовлено проиграть в этот день. Бьёрн победил в турнире, и они с Альтгейром получили деньги у проигравших, а Бьёрна заметила богато одетая женщина явно с далёких земель. Смотрели все на неё косо. Была же она из Гентидского ханства, и завязала она с Бьёрном разговор.
— Ты — хороший воин, и я хочу тебя нанять, — сказала гентидка.
— Я не наёмник, — грубовато ответил Бьёрн.
— Дело не в этом. Я нанимаю турнирных бойцов, обучаю и выставляю на соревнованиях, — ответила на то гентидка.
К слову, звали её Анучин. Она сделала турнирную контору, на которой и зарабатывала себе на жизнь, и своим бойцам тоже она давала деньги и нанимала им тренеров. Бьёрн и Альтгейр почесали свои головы и решили, что быть турнирным бойцом — не такой уж и плохой замысел.
— А что же тогда делать с твоим изгнанием, Бьёрн? Что, если тебя найдут валорцы? — Спросил Альтгейр.
— Можно выступать анонимно, не называя своего имени, а только прозвища, — ответил Бьёрн.
— И какое же прозвище тогда будет у тебя? — Снова спросил Альтгейр.
— Мм… ну, например, можно так и оставить прозвище, и буду я тогда всё ещё медведем, — снова ответил Бьёрн.
Бьёрн со всей своей большой компанией зашёл в имперскую таверну, где отмечали праздник. Подали им имперское вино и дали особой колбасы, которую в Урбане делали. Сделана она была из свинины, приправлена съедобным цветком фенхелем и всякими южными приправами. И дали им ещё и сдобных булок из пшеницы, сушёных ягод и фруктов, и виноградной соли, как имперцы называли сахар, и хлеб такой имперцы звали лебумом. Анучин наняла Бьёрну тренеров, и стал он упражняться и в борьбе, и в стрельбе, и в конном беге, ведь пусть Бьёрн и умел кататься на лошади, и был грозным бойцом, но стрельба шла у него из рук вон плохо. Всё стрелял он по тыквам и горшкам, но если из арбалета он стрелять научился, то лук ему всё ещё особо не давался. Вскоре, через месяц, снова ездил Бьёрн в другое место, потому как оповестили всех о турнире в том месте. Турнир тот объявили, что самое интересное, в Валории, в королевстве, где Бьёрна особо-то и не любили. Теперь же стоит сказать, как же Валория появилась, и почему валорийцы — именно валорийцы, а не кто-нибудь ещё. Приплыли они из далёких земель и говорили на многих языках. Вёл их за собой Уилур по прозвищу «Могучий», которого в Империи называли Валурионом, поэтому так он и стал известен сначала в Империи, а потом и в мире, и по его имени народец этот звать и стали. Он был одним из многих вождей раздробленных народов валорцев, и, приплыв в Альтландию, захватил он со своими воинами западный берег, разбил имперское войско, и брал с Империи деньги за защиту берега. Тогда-то Уилур и назвал себя королём над всеми валорийцами. Он создал мощную державу и поделил её
