class="p1">Дежурный смог сохранить невозмутимость:
— В четвертой зоне ждет отправки курьерский спецборт. Сектор приписки подходит. Связаться?
— Если не затруднит.
Казаранг обесточил передатчик и взглянул на капсулу, проплывавшую мимо. Тайна покидала лабораторию. «Забыть». — Латом вернулся к показаниям приборов. Дело закрыто.
***
Вылет задерживался.
Тридцать три проклятья местным диспетчерам, да и всей служивой братии. Пилот крутанулся в кресле. Стиснул кулаки, разжал… Матч Соворра-Рефей придется смотреть в записи, он физически не успевал обернуться до Мега, скинуть груз и рвануть на Рефей. Настроение в минусах. В чем радость, где цимес? Протирать задницей кресло и считать минуты, оставшиеся до конца погрузки.
Начало помнилось славным: никаких преград, докеры сработали на удивление быстро, груз принят… И тут, как обухом по голове, — дополнительная масса. Заключенный с полным набором файловой бюрократии — сплошная радость. Погружение в гипносон у пилота твердо ассоциировалось с мертвяками, а сутки лететь в компании трупа не хотелось.
Мелодично пропел сигнал.
— Прям так? — Пилот обозрел изумрудную нить сигналов, знаменующих окончание погрузки. Капсула на борту; диспетчер — чешуйчатое хладнокровие — на экранах. В приятном освещении рубки чешуя смотрелась декоративно.
— Добро на вылет.
Пилот не медлил, гонимый надеждой побывать на историческом матче. Без жены, среди охваченной лихорадочным возбуждением толпы фанатов гравибола…
Он не успел.
***
Эдэя Рос в третий раз проигнорировала трель интеркома. Слышала настойчивый вызов, но за плотной визуально-акустической информацией резковатые звуки — лишь толика проблемы. Водя пальцем по такт-экрану, женщина на секунду вспомнила Груэлл. И задалась справедливым вопросом: какого Эфга она делает в Меге? Роль СВОКа давно отыграна, но обрывать эту нить она не торопилась. Наверное, память… Память — единственное, что осталось.
— Рекомендации? — донеслось из передатчика. Голос принадлежал десантнику, маячившему на дисплее системной связи. Эдэя вернулась к реальности и посмотрела на вопрошавшего. Настырный малый.
— Не трогайте его, Капля. Передайте на блок Юпитера, пусть поставят гравиловушку в квадранте 5-17.
— А если Фаласий повернет? Старик совсем спятил…
— Страхуйте траекторию. Удачи.
Интерком сменил трель на вой. Кто-то напрашивался — столь упорный вызов СВОКа, разрываемого делами, чреват последствиями. Почувствовав непреодолимое желание рявкнуть, Эдэя яростно ткнула клавишу диалогового режима.
— Занята! — Попыталась вспомнить имя оперативника. Отдел внешних сообщений? Патрульный находился в изоляторе, что любопытно. На заднем плане виднелись трое десантников, обступивших пластиковую кушетку, и неизвестный, придурковато покачивавший головой.
— ЦУКОБ прислал. Только что привели в чувство. Он…
— Молчит? — Эдэя усмехнулась. Искаженное лицо заключенного чуть повернулось перед камерами, скрывая в тени обезображенную часть лица. Усмешка медленно сошла с губ СВОКа…
— Он не в себе, — осторожно намекнул УКОБовец.
— Сейчас… — Эдэя на секунду закрыла глаза, судорожно сглотнула. Требовалось время, крохотное мгновение — вспышка тишины. Она вздрогнула и мысленно потянулась к увиденному человеку. Надежды тщетны, а чудеса издохли за порогом совершеннолетия…
Волной накатил страх. Слабость — до дрожи…
Легкий отголосок, искра присутствия. Крохотные остатки силы скользнули по краешку сознания. От неожиданности она вскрикнула, покачнулась, хватаясь за стол. Рука спихнула на пол ворох фишей, отчетов, канцелярии.
Опоры нет. Ничто не остановит падение — провал в черное и красное, не имеющее воздуха.
— Вы пропали с экрана, — встревожился оперативник. — Интерком барахлит… Я же говорил…
Глухая ватная тишина. Эдэя медленно, вдоль рисунка тактического экрана, сползала на паркетную прохладу. Сколько веков она не теряла сознания? Тогда почему сегодня, когда он вернулся? Шанс на миллиард, б… шанс, на который боялась надеяться.
Ей трудно плакать, она не способна бежать…
Серовато-белая стена по периметру Врат не склонна к переменам. Неразрушимый образец глухой мощи. Ставили на века — охранять неугасимое пламя. Противостоять и отбрасывать — сумрак ли, тела…
Стражник, облаченный в черновато-лазурную униформу ладоржского гарнизона, не издал ни звука. Оплетенный молнией взвился над землей, преодолел аппаратный стеллаж и с отчетливым шлепком врезался в стеновой монолит — на высоте метров трех, где и остался сдавливаемый магическими тисками.
Молния, огненным капканом беснуясь вокруг тела, поднимала фо-ригийца выше и выше — изгибы лат со скрежетом бороздили стену, сыпалась каменная крошка.
Хлыст энергии внезапно отступил, и тело солдата, лишенное смертоносной опоры, рухнуло на взвывшие приборы.
Мир ощутимо дрогнул над сбоившей электроникой, колыхнулся потревоженной гладью озера. В идеально круглой волне, исказившей контуры реальности, сверкнула замысловатая сеть разрядов. Сквозь разорванную ткань Средоточия проступил тоскливо-однообразный пейзаж — безбрежная ярко-красная равнина убегала к горизонту, разделенному тонким штрихом бесконечно далекой башни.
Сквозь россыпи искр шагнули трое — в глухих черных плащах, с капюшонами, что скрывали лица. Хрустнуло стекло. Троица, покачивая жарко блестевшими клинками — серебряно-алым штрихом на фоне черноты одеяний — аккуратно обогнула дымившиеся приборы. Двигалась обманчиво мягко…
Стражники закончились излишне быстро — без изысков. Кудесник раскинул руки. С пальцев расплавленными каплями сорвались оранжевые язычки пламени. Не долетая до земли, закрутили безумный хоровод, наметили цели и стрелами пробили остатки аппаратуры.
Взрыв, другой, третий. Багровые тюльпаны вырастали подле мага грохотом и выплеском осколков. Удача на стороне Хозяина: часовые, посмевшие прервать магическую формулу, нейтрализованы, погром завершен. Доступна вторая фаза операции — уничтожение защитного барьера вокруг Врат. Силе пора освободиться…
Запах озона стал нестерпимым. Маг, окутанный вуалью энергии, потянулся вверх…
С тихим шорохом по бетонному куполу поползли трещины.
Плохо соображая, мужчина в рабочем халате, щедро заляпанным красным, выскочил из-за груды обломков. Кусок одежды, сорванный острым выступом, ярким пятном затрепетал на призрачном ветру.
Ученый подхватил стул, разбежался… Перепрыгнул через мертвые тела Ваада Синха, Тол’га’нара, Раулея, Светаны. Мертвы, убиты пока он прятался. Но страх исчез — свидетели тому друзья, чьи изломанные тела упокоились под сорванными панелями.
Стул разлетелся, не успев коснуться мага. Перебитый клинком, невидимым в скорости движения, тысячью кусков вознесся к чистому небу. Столь ясная…Смазанная в броске фигура завершила разворот-выпад; средь складок плаща, разлетевшихся крыльями, сверкнул клинок, и ученый отправился вслед за импровизированным орудием. В шоке успел глянуть на нижнюю половину чьего-то торса, не спешившую падать…
Черный воин замер в стойке. Острие меча, трепеща от жажды, обвело развалины. Великий неприкосновенен.
Бэрит несколькими глотками загнал тошноту на дно желудка и отполз подальше — в щель, образованную рухнувшими приборными стойками. Он одинок как никогда; рядовой техник-механик, спина которого открыта врагу.
Шаги громом полоснули воздух. Ступали уверенно и неизбежно.
Чет, Лаони, Ор. Вопреки трагизму реальности гном вновь пережил радость возвращения друзей. Когда они в шутливой потасовке ввалились к нему в комнатенку, он сперва не поверил. Протер глаза… От их взглядов в горле предательски заскребло. Не хватало только Мика — вечной оппозиции Чета. С ними сын
