он не из привычного мне целлофана, а из какого-то другого материала, вроде бы похожего, но это все равно было не то, по ощущениям. Мешок оказался огромным, литров на сто пятьдесят не меньше. Встряхнув, я забросил в него так и неопознанную тряпку. Просто стоять, ожидая, когда откроется дверь, было неинтересно, и я поковырял ногой лежащую передо мной кучу. Внезапно очертание одного из предметов привлекло внимание. Присев на корточки, я вытащил из кучи выкидной нож.
— Хм, а это я все-таки удачно зашел, — я убрал нож в карман куртки и уже не вставая принялся активно копаться в мусоре, в котором, как оказалось можно нарыть кое-что интересное. Не знаю, сколько времени я провозился, но Софья велела отложить в сторонку только непонятную херню из стеклянных кубиков, соединенных между собой… как-то. Я так и не понял, как именно они соединены, но это нечто не только весьма прочно удерживало всю конструкцию, но и позволяло кубикам двигаться, как минимум вращаться. — Не поделишься, что это за дрянь, которую ты так любовно уложила у стеночки? — я повернулся к девушке и увидел, что она сидит, обхватив себя руками. — Замерзла? — Софья утвердительно кивнула. — Знаешь, Волкова, будь я благородным до мозга костей инфантилом, то сразу предложил бы тебе свою куртку, нагретую моим разгоряченным от работы телом. Но беда в том, что мне почти плевать на то, что ты дрожишь как мышь. Думать надо было, прежде чем почти голой в подвал переться. Но, так как я подонок еще не совсем пропащий, то могу дать совет, присоединяйся, когда работаешь, что определенно начинаешь согреваться, — и я похлопал по небольшому пространству освобожденного от мусора пола. — Есть, конечно, альтернативный способ согреться, и гораздо более приятный, так что, ты только попроси, я сразу же поддамся на твои слезные уговоры.
— Скотина, — с чувством произнесла Софья, соскальзывая со стула и начав весьма активно копаться в барахле, чтобы хоть немного согреться.
— Ты повторяешься, — я потянулся и зашвырнул в мешок уже четвертый по счету учебник из лежащей передо мной стопки. Учебники были стандартные, тех же авторов, что и мои, только в отличие от этих, мои были целыми, с полным набором листов. В этих же неизвестный хозяин повырывал кучу листов. Уж не знаю, на что он их использовал: то ли на самокрутки, то ли в туалете туалетная бумага резко закончилась. Подняв следующую книгу, я перевернул ее и потряс, в надежде, что оттуда вывалится забытая кем-нибудь заначка. Пара сотен рублей мне бы не помешала. Хоть с территории школы выйти в большой мир до новогодних каникул было невозможно, возле внешней ограды расположились вполне приличные магазинчики, в которых можно было купить много чего совершенно необходимого. Из книги ничего не выпало, и она отправилась в мешок, вслед за предыдущей. Я же, потянувшись за очередным учебником, повторил вопрос, заданный ранее. — Так что это за стеклянная хреномуть, от одного взгляда на которую меня тянет блевануть?
— Это кристаллический преобразователь конечного магического эффекта, — Софья провела по щеке тыльной стороной ладони, отбрасывая выбившийся из прически локон, и оставляя при этом на щеке грязную полоску. — Он сломан, поэтому его и выбросили. Но конкретно этот экземпляр вполне возможно починить, самое главное, что все двенадцать звеньев цепи преобразования целые и не имеют дефектов в виде царапин, сколов, трещин…
— Понятно, что вообще ничего не понятно, — я покосился на нее. — Тебе не тяжко быть настолько начитанной и эрудированной?
— А почему мне должно быть тяжко? — Софья вперила в меня грозный взгляд. Но она находилась так близко, что я видел только эту проклятую грязную полосу на щеке и пульсирующую жилку на шее, что вполне мог игнорировать грозные взгляды.
— Ну так парни не любят особо умных барышень, — я перевел взгляд на книгу у себя в руках, тряхнул головой и перевернул ее, уже не надеясь что-то получить. — Мы на их фоне себя ущербными начинаем чувствовать.
— Мне-то что, пускай не любят, — она пожала плечами.
— А как же «Выйти замуж, не оканчивая школы»? Разве не это девиз всех девушек, которые здесь учатся?
— Мне это не нужно, я с пяти лет помолвлена, — ровно проговорила Софья, и резким движением зашвырнула в мешок непонятно каким образом оказавшийся здесь цветочный горшок и останками безвременно увядшего растения, определить принадлежность которого не представлялось возможным.
— О как, интересно, — я даже и не знал, что здесь практикуются браки по расчету, заключаемыми родителями детей подходящего пола, невзирая на возраст. Переваривая эту новость, я, наверное, слишком сильно тряхнул книгу, потому что на этот раз мои усилия увенчались успехом — на пол из книги что-то выпало. Швырнув книгу в мешок, я поднял выпавший предмет и поднес его поближе к глазам. Это была маленькая фигурка из белого мрамора, изображающая какую-то странную тварюшку. Фигурка показалась мне забавной, и я уже хотел сунуть ее в карман, как меня остановил возглас Софьи.
— О мой Бог, это же Амо-но-дзаку, из Хиякки Яко Кастурского! — я посмотрел на девушку и увидел, что ее щеки пылают, глаза лихорадочно блестят, и она приложила ладони к щекам, чтобы унять необычное волнение, которое ее охватило, стоило ей лишь взглянуть на тварюшку.
— Эм, а поподробнее, — я повертел фигурку, пытаясь понять, что же привело девушку в такое интересное состояние. — Не надо на меня так смотреть, да я неуч и во всех этих ёкаях ни хрена не смыслю.
— Сначала переверни ее, — попросила Софья. Я перевернул фигурку и посмотрел на девушку. — Там что-нибудь есть?
— А.В.К, написано зелеными буквами, — я снова перевернул тварюшку и демонстративно засунул ее в карман к уже лежавшему там ножу. — Колись, от чего ты так быстро согрелась, хоть я тебя и пальцем не тронул?
— Алексей Ванадьевич Кастурский сделал под влиянием момента, как он всегда говорил, девятнадцать фигурок самых типичных представителей Хиякки Яко — парада ёкаев, который, по легенде ежегодно проходит по улицам крупнейших городов Империи самураев. Эти фигурки существуют в единственном экземпляре, и они уникальны, потому что работать с титановым мрамором так, как это делал Кастурский, применяя настолько тонкую магию, не может больше никто. Восемнадцать фигурок собраны в частной коллекции Козыревских, а вот Амо-но-дзаку считался утерянным. Кто бы мог подумать, что он просто валялся все это время почти на свалке, — и Софья покачала головой. — Козыревские заплатят очень хорошую цену, чтобы собрать всю коллекцию.
— И сколько же они могут заплатить? — я прищурился, представляя несколько миллионов на счету в банке, неплохое такое окончание так неудачно начавшегося дня.
— Не думай,
