Позвякивая ключами, в ночном колпаке и рубашке, в башмаках на босу ногу, появился ключник домовладения – господин Клапс. Фонарь в его руке дрожал от волнения, и он то и дело повторял:
– Ох напасть-то какая! Ох напасть!..
Когда мимо проносили пойманного вора, он остановил охранников и посветил в лицо злоумышленнику.
– Ох злодей! Ох злодей какой!.. – произнес он и продолжил подъем, пока не очутился в хранилище, где его ждал сержант в отставке Гроунфельд.
– Ну как здоровьице, господин Клапс? – прохрипел сержант.
– О чем ты говоришь, Манфред, разве не видишь, напасть какая?!
Ключник открыл стекло светильника, прибавил фитиль и затем взгромоздил фонарь на специальную полку.
– Подумать только, столько лет ни одного воришки даже на конюшне, а тут на казну замахнулись! – произнес он срывающимся голосом. – На казну!
На лестнице снова послышались шаги – неторопливые и решительные.
– Его светлость идут, – пролепетал ключник и вздрогнул всем телом, отчего его ключи снова звякнули.
На лестнице появился лорд Ширли в сопровождении гросскассира Лейбница и слуги с двумя фонарями.
Лорд был облачен в шелковый халат, обут в охотничьи сапоги, а в руках держал большой кинжал в ножнах.
– Что здесь случилось? – спросил он, останавливаясь напротив распахнутых сундуков.
– Злодея взяли на месте, ваше сиятельство! Вдарили по башке, так что сразу повалился! – доложил ключник, хотя спрашивали не его.
– На посту дежурили Рурт и Бонси, ваша светлость! – доложил сержант. – Когда упал тревожный мешок, Бонси побежал извещать остальных, а Рурт поднялся в башню и шарахнул вора дубинкой. Он бывший охотник, может ходить, как кошка.
– Молодец, дашь ему от меня терцию серебром.
– Слушаюсь, ваша светлость! – щелкнул каблуками сержант.
– Где это случилось?
– А вот сюда, ваша светлость, он свалился прямо на крышку сундука!
Сержант подскочил к сундуку и одним движением очертил место, где располагался упавший вор.
– Так, ну все понятно, – сказал лорд. – А вам, Лейбниц, все понятно?
– Все будет понятно только после детального пересчета, – прогундосил гросскассир, который страдал хроническим насморком.
В длинном одеянии, то ли ночной рубашке, то ли осеннем камзоле с чужого плеча, он был похож на сумасшедшего, и его взлохмаченные седые волосы лишь усиливали это сходство.
– Хорошо, договаривайтесь тут с Клапсом, а я пойду досыпать, мне еще завтра в Пронсвилль ехать.
– А что прикажете делать со злодеем, ваша светлость? – спросил сержант.
– А что с ним делать?
– Нужно ли проводить дознание или пусть в городской тюрьме проводят?
– Какое дознание, сержант? И так все ясно. И пусть город занимается карманниками с базарной площади, а этого везите в Дарнур, пусть посидит в подвале. Когда вернусь, решим, что с ним сделать.
Мартин очнулся в подвале на грязной, слежавшейся соломе. Во рту было сухо, волосы оказались чем-то склеены, а правый глаз едва открывался из-за рассеченной брови.
Под самым потолком имелось окно, затянутое снаружи бычьим пузырем, из чего Мартин сделал вывод, что он где-то за городом – в Лиссабоне все окна давно были стеклянные, даже у городской бедноты. Попадавшего в подвал света хватило, чтобы осмотреться, и Мартин заметил у стены кувшин, в котором оказалась свежая вода, которую, видимо, принесли вместе с бесчувственным пленником.
Немного попив, он почувствовал себя лучше. Попробовал подняться, но сразу оставил эти попытки, поскольку был еще слишком слаб. Мартин лег на грязную солому, постарался расслабиться и закрыл глаза, чтобы вернуть хоть какие-то воспоминания.
Где он? Что с ним произошло и как он здесь очутился?
Все, что он помнил, так это то, что сумел забраться в башню. Помнил, как, пролезая в окно, передвинул на поясе жестянку, чтобы не мешалась. И все, больше никаких воспоминаний.
Но, как бы там ни было, его схватили. Мартин осторожно дотронулся до правой стороны головы и понял, что волосы слиплись от запекшейся крови. Его огрели палкой и притащили сюда. Но кто это сделал, неужели сторожа, ведь он действовал так осторожно?
И еще Харпер. Может, он приложил к этому руку? Но зачем? Теперь его инструмент потерян, и Мартину придется отдавать немалые деньги. Золотом!
Он вздохнул. Только этого ему сейчас не хватало – связываться с Харпером.
Лязгнул засов, и Мартин вернулся к реальности. Какой Харпер, какой инструмент? Он попался охранникам наместника, тут уж не до инструмента.
Дверь открылась, и в подвал вошел бородатый человек в простой рубахе, штанах и растоптанных башмаках. От него сильно пахло конюшней.
– Живой? – спросил конюх.
– Живой, – ответил Мартин.
– Воды попил?
– Попил.
– Ну тогда пожри…
И он бросил пленнику шматок жирной ветчины, который упал на грязную солому.
– Я… сейчас не хочу… – выдавил из себя Мартин.
– Пожри, другого раза, может, уже не будет. Мне тебя велено вывести отсюда.
– Куда?
– На дознание. Господа сами велели накормить, чтобы от слабости не свалился.
Мартин вздохнул, потом дотянулся до ветчины и, обобрав с нее налипшую солому, стал есть, поначалу даже не чувствуя вкуса. Но постепенно он стал жевать бодрее и, когда закончил с едой, действительно почувствовал в себе какие-то силы.
– Вязать будешь? – спросил он конюха, поднимаясь на ноги.
– Чего тебя вязать? Тут бежать некуда. Давай выходи, а то уж поди заждались, ругаться станут.
Когда Мартин поравнялся с конюхом, тот остановил его и, оглядев кругом, добавил:
– Оно, конечно, хорошо бы тебя умыть, уж больно страшен ты в таком обличье. А с другой стороны, так даже лучше, на тебя смотреть жальче.
Мартин поднялся на три ступени и вышел в коридор, в котором гулял легкий сквозняк. За поворотом сильно пахло кошками, их следы имелись во всех углах. Поднявшись еще на несколько ступеней, он вышел в широкую галерею, где воздух был посвежее. Но не успел Мартин надышаться, как заметил большую крашеную дверь и, дойдя до нее, остановился, ожидая распоряжений конюха.
– Ну, иди, – сказал тот и вздохнул.
– Иду, – отозвался Мартин и потянул за ручку.
Несмотря на теплую погоду, в помещении топился камин, и это было совсем не лишним – камни старого замка всегда оставались холодными.
На потемневших стенах висело несколько выцветших от времени гобеленов, в углу стояло чучело оленя, а неподалеку – кабана и лисы. Видимо, раньше здесь размещался охотничий зал с трофеями. Но это было давно.
Мартина взяли под руки двое охранников и подвели к длинному столу, по центру которого сидел лорд, а по обе стороны от него стояли какие-то люди в казенных и гражданских платьях. Писцы, садовники? Мартин почти ничего не соображал из-за вернувшейся слабости и, как ни странно, от ощущения сытости после ветчины. Его отчаянно клонило ко сну.
