– Прости нас, просто мы тут совсем одичали, развлечений нет, вот и ржем, как обкуренные, над всякой ерундой. Гермоворота действительно заварены, и высота там приличная. Но проникнуть в штольню все же можно. – Только коня твоего не удастся с собой взять, так что…
– Ничего страшного, – улыбнулся Пошта. – Он у меня мальчик самостоятельный, сможет о себе позаботиться. Так что показывайте, где там ваш черный вход…
* * *
Парня звали Зубочисткой, и с первого взгляда было понятно, за что – длиннющий, худющий, весь какой-то изломанный, гнущийся в суставах, с выпирающими коленками и локтями – он и вправду напоминал пожеванную и выплюнутую зубочистку. В довершение образа он еще и постоянно что-то держал в зубах – то палочку, то авторучку, то карандаш. Зубы его, редкие, желтые, кривоватые заслуживали отдельного упоминания – вкупе с давно не стриженными и никогда не мытыми волосами цвета пыли они делали Зубочистку на редкость непривлекательным типом.
Впечатление рассеивалось, когда Зубочистка начинал говорить. Такой вот нескладный уродец был неглуп, доброжелателен и (в меру данных природой способностей) амбициозен – насколько может быть амбициозен юноша лет двадцати, выросший под землей в общине сдвинутых на всю голову выживальщиков.
Небо Зубочистка видел за свою жизнь всего пару раз, и то через мутные стекла противогаза, а потому честолюбие его было направлено на карьеру сталкера. Лазить по радиоактивным руинам и добывать хабар представлялось ему истинным счастьем.
Пошта подобные устремления одобрял. Сидеть по норам и тихо вымирать, как советовали матерые выживальщики, с точки зрения листонош, было путем в забвение. Катаклизм Катаклизмом, а жизнь дана человеку чтобы жить, а не чтобы прятаться и выживать.
К сожалению, лидеры общины Штольни – матерая дама лет сорока пяти по кличке Курдулька и ее брат, серолицый, одноглазый и однорукий калека Хробак – придерживались противоположных, весьма консервативных взглядов. Запастись тушенкой и сидеть в штольне, пока все само не образуется, представлялось им оптимальной линией поведения.
Листоношу они выслушали внимательно, но реального интереса к положению дел на поверхности не проявили, выделили Поште койку в одном отсеке с Зубочисткой и велели ожидать дальнейших распоряжений.
– У нас тут своих проблем хватает, – просипел Хробак, и Курдулька согласно закивала.
Охранники подземных жителей, проводившие Пошту к новому месту обитания, старательно молчали, и лишь когда Пошта отпросился в туалет (который в штольне именовали на морской лад – гальюн), один из них буркнул другому:
– Хороший парень, крепкий. Дурь выйдет – боец получится.
Из чего Пошта заключил, что отпускать его никто не собирается, охранники на самом деле – конвоиры, и ждет его процесс «выхода дури», то бишь обламывания психики Пошты в интересах балаклавцев.
«Ну-ну, – усмехнулся мысленно Пошта. – Успехов вам в нелегком деле!»
Психика листонош была покрепче их физический кондиций и ломке практически не поддавалась.
С этими мыслями Пошта зашел в спальный отсек (тоже поименованный по-флотски каютой) и познакомился с Зубочисткой.
– Штольня – это никакая не штольня, конечно, просто так называется, – разглагольствовал парень, пока Пошта раскладывал свой нехитрый скарб на койке. – Это раньше была ремонтная база подводных лоток российского Черноморского флота. Объект Восемьсот тридцать пять ГТС, секретный по самое не могу. Одно время он стоял заброшенный, потом начали вроде реанимировать – а потом: бац, и Катаклизм. Нам, балаклавцам, повезло с объектом. Со штольней, то бишь. Тут двери герметичные, системы фильтрации воздуха, запасы продольствия, источник пресной воды, оружейные склады… Словом, хорошо Вээмэф к войне готовился, на совесть. Не то, чтобы им это помогло, а вот нас здорово выручило. Плохо то, что все это рано или поздно закончится. Фильтры поломаются, тушенка закончится – и дальше что? Рыбу радиоактивную ловить будем? Медуз жрать? А руководство не понимает. Ну пошлют они одну экспедицию на поверхность раз в месяц, ну притащат те чуток хабара… А толку? Надо десять, двадцать экспедиций снаряжать! Разведка, картографирование! Контакты с другими выжившими!
Пошта поймал себя на том, что одобрительно кивает. Из Зубочистки мог выйти неплохой листоноша – найди его члены клана чуток пораньше, когда мальцу было не больше годика от роду…
– А еще морлоки эти долбанные! – продолжал разоряться Зубочистка. – Никакого сладу с ними нет!
– Кто-кто? – удивился Пошта.
– Морлоки! Твари белоглазые! В заброшенной части штольни живут! Что жрут – непонятно, откуда взялись – тоже хрен разберешь, мутанты, одно слово!
– И чем они вам мешают? – полюбопытствовал Пошта.
Зубочистка аж задохнулся от негодования:
– Они же людоеды! Детей тырят! А потом жрут! Каждую неделю набег случается!
И словно в подтверждение его слов под потолком отсека вспыхнула и замигала красная лампа с полуоблезшей надписью «Тревога!»
Из коридора донеслось завывание сирены.
– Тревога! – подорвался Зубочистка. – Набег! В ружье!
Он нырнул под койку, отклячив костлявую задницу, и принялся там шуршать и рыться. Пошта, моментально выхвативший дробовик, наблюдал за возней Зубочистки с любопытством и недоумением. Парнишка наконец-то отрыл под койкой то, что искал. Искомым предметом оказался старый, можно даже сказать, древний! – «калаш» АК-47 выпуска чуть ли не того самого сорок седьмого года двадцатого столетия. Ствол у «калаша» был ржавый, цевье перемотано синей изолетной, давно утерянный приклад заменен более-менее подходящей по размеру и очень грубо обтесанной деревянной чуркой, а ствольная коробка и вовсе отсутствовала, бесстыже оголяя возвратно-боевую пружину (что, как знал Пошта, никак не сказывалось на боеспособности легендарного автомата).
– Вперед! – завопил Зубочистка, воздев «калаш», и ломанулся на выход.
Поште не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним.
Штольня, она же – объект 825ГТС, она же – балаклавский завод по ремонту подводных лодок, гудел как растревоженный улей пчел-мутантов (Пошта видел такое лишь однажды, на Тарханкуте, точнее – на Джангуле. Пчела-убийца, один укус смертелен, рой может уничтожить целый поселок, тогда чуть не погибла Бандеролька)…
Народ носился сломя голову, размахивая оружием и не понимая, что делать дальше. Коридоры штольни были освещены скудно, из трех галогенных ламп горела от силы одна, да и то вполнакала, балаклавцы то и дело натыкались друг на друга, кое-где едва не вспыхнули потасовки.
– Бойцы! – хрипло рявкнули наконец ржавые рупоры системы оповещения, и эхо прокатилось по коридорам штольни. – Защитники Балаклавы! Морлоки опять начали рейд! Отряды противника замечены на минус втором, минус четвертом и минус пятом уровнях. Отрядам зачистки проследовать в центр специальных операций! Отрядам поддержки – получить боеприпасы и приборы ночного видения! Катафоты лепить на грудь и на спину! Центральное освещение будет отключено через пять… четыре… три… две… одну…
