– Отставить!.. Не всякий, кто странно выглядит, тут враг, Кудряш. Сейчас отойди и не мешай, похоже, он хочет поговорить.
Боец тихо выругался, отошел на несколько шагов, но оружия не опустил. В пленнике произошли разительные перемены. Он, поведя плечами, поднялся на ноги и молча рассматривал главным образом меня. Похоже, наставленный на него автомат гостя совершенно не волновал.
Вдруг он раскрыл синегубый рот и вполне внятно произнес:
– Голос в Пустоте принес весть для Ступающего…
Голос иномирянина был похож на женский и мужской, напоминая те, которыми говорят Алхимики. Только сейчас стало видно, что дождевик впереди весь в бурых пятнах, гостя сильно шатает и он едва-едва держится на ногах. Я подошел и с силой опустил пленника на землю, потом вынул нож и развязал стянутые впереди руки. Ладони тоже были почти обычные – пятипалые. Приложив палец к губам, я показал пленнику, что лучше говорить тихо.
– Кто послал весть?
Дыхание гостя участилось, в уголках рта проступила темная, почти черная кровь. Он согласно наклонил голову и быстро зашептал, глядя мне прямо в глаза:
– Видящий Путь шлет тебе свое благословение и весть о надвигающейся на твой мир опасности. Ждущие в Темноте нашли могучих союзников, о которых племени ничего не известно, кроме имени. Их все называют – Вейт. Старейшины Ждущих принесли им жертвы в обмен на указание пути к твоему миру. Вейты приняли подношение и скоро будут здесь.
Странно, что нечто подобное не случилось раньше. Паукообразные наемники сразу же показались мне той силой, которая не столько служила захватчикам, сколько прикидывала, как опрокинуть своих нанимателей и занять их место. Как говорят на Востоке: «Не хвастай новым халатом всем подряд, кто-то может решить, что ему он будет больше впору».
Я склонился к начавшему заваливаться на бок гостю и, удерживая быстро тяжелеющее тело, спросил:
– Племя поможет?
– Нет. Изменяющие больше не могут сражаться. Камень перенес их в родной мир, у них хватило сил нанять Вестника, чтобы предупредить… Видящий Путь дает совет: следуй за тенями черного пламени, оно укажет путь к вместилищу Вейт. Свет Маб, даруй мне его…
Ладонь пленника разжалась, и мне в руку упала небольшая, мерцающая фиолетовым цветом сфера. Артефакт был немного иной, чем тот, который я когда-то держал в руках. Тот поглотил Дашу и Охотника… вся моя семья исчезла в синем пламени без следа.
Обернувшись к замершему в оцепенении Кудряшу, я приказал:
– Гость отходит, мне нужно кое-что сделать, и это не выглядит слишком приятно. Жди меня снаружи, пора заканчивать.
Сбитый с толку необычным происшествием, Кудряш кивнул и тихо выскользнул наружу. Пленник словно того и ждал, тихо захрипел и сполз по стене на землю. Я положил его на землю, подошла очередь для самого неприятного, нужно убить лошадей. Груз «свободных» скорее всего в хате, но таковы правила – ничего забирать у хохлов нельзя. В Зоне много кто пропадает, как сейчас сгинут и эти хлопцы. Подойдя к забившимся в беспокойстве лошадкам, я сконцентрировался и увидел, как у животных бьется в голове некий теплый, ослепительно-белый сгусток. Потянувшись к клубкам, я усилием воли раздавил сначала один, а потом другой. Кони осели на землю, испустив жуткий хрип, слившийся в один долгий тихий стон. В висках тут же заломило, боль пронзила все тело холодной обжигающей волной, но я справился, вина за смерть невинной скотины была словно анестезия. Лошадей люблю с детства, а тут в первый раз пришлось расправиться с парой таких добрых и бескорыстных существ просто потому, что они оказались не в том месте. Лошади в Зоне теперь в особой цене. Приведи мы их в артель, тут же весть разнесется по округе, а там и сечевые подтянутся. Жаль, но иначе никак нельзя. Стараясь делать все, как в тот памятный день, я поднес артефакт к груди иномирянина и положил шар между его ладоней. Сфера тут же начала мягко пульсировать, тело гонца охватили языки фиолетового пламени. Ритуал требовал, чтобы уходящего в последний путь кто-то непременно проводил, поэтому я стоял до тех пор, пока пламя не поглотило тело целиком и не истаяло спустя пару минут, не оставив после себя ничего, кроме горстки белого пепла. Говорят, что, глядя на чужую смерть, живые видят в ней отражение своей собственной. По жизни этот аттракцион доводилось смотреть слишком часто, но костер, такой чуждый и непонятный, вызвал в душе щемящее чувство тоски. Вспомнился другой огонь и другое, такое близкое и далекое теперь лицо. Стиснув зубы так, что вздулись желваки, я отвернулся и выскользнул наружу. Новая беда хоть и накрывает Зону своей тенью, но с давних пор я следую правилу, согласно которому разбираться нужно с теми проблемами, которые сейчас стоят на пороге, а не маячат где-то вдали. Проскользнув через дырку в заборе к ожидавшим меня бойцам, я дал отмашку рассредоточиться. Мы рассредоточились таким образом, чтобы от здания сельсовета было метров двадцать, на случай, если кто-то выживет после подрыва. Мне достался восточный угол с двумя рядами окон, заколоченных досками и закрытых обшитыми жестью ставнями. Само собой, верхние окна можно было в расчет не принимать, полы второго этажа давно провалились, если кто и полезет изнутри, то только снизу. Позиция подобралась не совсем удачная: в обломках рухнувшей хаты с трудом удалось устроиться так, чтобы получить наилучший обзор.
Пристроив обмотанный маскировочной лентой автомат на обломок стены, лежавший плашмя, я прильнул к прикладу и отдал приказ Горе:
– Второй – внимание. Остальным – один, один, один!..
Взрыв противопехотной мины в помещении не выглядит так эффектно, как в кино. Раздался сдвоенный глухой взрыв, земля дрогнула, меня обдало теплым воздухом, брызнули мелкие осколки кирпича. Ставни вместе с досками, их удерживавшими, полетели в разные стороны. Лишь на короткий миг ночную темень осветил косматый всполох рыжего огня, и здание сельсовета окуталось клубами черного дыма. Еще какое-то время ничего не происходило, однако потом все изменилось очень быстро. Из-за угла выскочила темная фигура и кинулась вдоль стены здания влево от того места, где я сидел. Легко поймав в прицел фигуру бегущего, я плавно выжал спуск. «Ковруша» мягко прильнул к плечу, и три тяжелые бронебойные пули легли точно в центр силуэта[7]. Человека слегка развернуло на месте, и он, словно бы запнувшись, упал ничком.
– Первый – минус один.
Эфир переполняла статика помех, так и не прекращавшихся все это время.
Но шумоподавление все же работало, так что доклады остальных я услышал довольно четко:
– Четверка – сектор чист.
– Пятый – движения не наблюдаю.
– Шестой – чисто.
