Курортник добавил, притормаживая:
— Только коротко, потому что дальше я не поеду, если не буду знать куда.
— Явсен говорит: на Териане у нас есть союзники, — повторил Яков. — Повстанцы, к ним и попали Леша с Кириллом. Явсен работает на них. Он утверждает, что нам обязательно надо выйти с ними на связь. Немедленно.
— Чтобы спланировать совместные действия? — уточнил Игорь.
— Именно.
Алексей вдавил педаль тормоза. Мигнув фарами броневику впереди, он повернулся на сиденье и спросил:
— Как связаться? Они же в другой реальности.
— Явсен утверждает: в лагере на Красной площади есть передатчик. Устройство связи вроде того, через которое повстанцы вышли на Айзенбаха, а командование Орды — на Буревого. И это устройство мы должны выкрасть. Сейчас, ночью, потому что потом будет поздно.
Открыв глаза, Кирилл сел на койке и первым делом ухватился за катану, которую оставил на столике рядом.
Буря разыгралась нешуточная — в этом сезоне такие иногда случаются, но, по словам Лукана, заканчиваются быстро.
Кир поднял руку, разглядывая перстень-часы на указательном пальце, подаренные Батуром. Секунда, минута, час, месяц, год — все эти слова имели сейчас условный смысл, потому что ни Денису, ни ему, ни Леше с Багрянцем до сих пор не удалось четко соотнести местный способ деления времени с земным. Восьмиугольный циферблат, незнакомые значки и три стрелки, движущиеся с разной скоростью… Насколько он сумел понять, терианцы делили сутки на восемь больших отрезков, именуемых кассеры. Те, в свою очередь, делились на восемь частей — тангеры, а всего таких единиц в исчислении терианцев не то шесть, не то семь, причем крайние — алки — совсем короткие, явно меньше секунды. Стрелки на часах показывали кассеры и два промежуточных отрезка, и всё это очень сбивало с толку. Одно Кир уяснил точно: есть три дневных и три ночных кассера, а также один утренний и один вечерний. Хотя, конечно, длина дня меняется в зависимости от времени года… Причем насчитывается восемь сезонов — и сейчас стоит тот, который в земном варианте соответствовал бы, скорее всего, концу зимы.
Он обулся, поправил мятую рубашку. Из-за бури они должны просидеть в укрытии примерно половину кассера. А сколько это времени в земном исчислении — еще предстояло разобраться, потому что все наручные часы землян при переходе через портал остановились и заводиться отказывались.
На столике обнаружился изящный металлический кувшин с напитком, смахивающим на клюквенный морс, и миска с бутербродами — суховатыми хлебцами, смазанными бледно-зеленым маслом, имевшим одновременно травяной и сырный привкус. Прислушиваясь к тихим голосам за дверью, Кирилл взял бутерброд и стал жевать. Местные называли их канюки. Одеваясь, он съел два канюка, запил морсом.
Кроме кровати и столика в маленькой комнате стояли синий светильник и железная корзина с углями. Тепла она уже почти не давала, пришлось размяться, поприседать и помахать руками. Делая зарядку, Кир разглядывал обстановку. Светильник отличался от тех, которыми пользовались варханы на Земле: пониже и на широкой подставке с тремя ножками. Что за труха там светится — не понять, но она разгоралась, если светильник тряхнуть, и после очень медленно угасала. Стены, пол, потолок — всё из зернистого камня, сохранившего фактуру ракушек. На полу потертый красный ковер с узором из квадратов, треугольников и ромбов. Кровать, столик — самые обычные, только столешница восьмиугольная. А вот корзина… Он присел над ней. Как и кувшин, очень тонкая работа: глубокая «лодочка» на четырех гнутых ножках, в которой тлеют угли, накрытые узорчатой решеткой. Узоры — тоже сплошные геометрические фигуры.
Приоткрыв дверь, Кирилл выглянул. Когда-то это был просто обширный двухуровневый подвал под большим зданием, состоящий из нескольких коридоров и десятка помещений. А теперь он превратился в место, то есть в базу повстанцев. Но не основную, в этом он был уверен. Да и Леша сказал то же самое, как только они очутились здесь.
Машины оставили в зале, где уже прятались два терианских автомобиля с длинными кабинами и фарами-полумесяцами. Там хозяйничала парочка механиков. Они тут же занялись «трактором» — и по блеску их глаз можно было догадаться, как давно они ждали встречи с этим устройством.
Кир миновал коридор и перед лестницей свернул налево. Вошел через арочный проем в большое помещение с накрытым столом, длинной лавкой и несколькими стульями.
Ближе к двери на конце лавки медленно раскачивался из стороны в сторону, держась за горло, Леша — остроносый, морщинистый, всклокоченный, похожий на старого больного воробья. Все в той же «горке», которую он впервые надел еще в водонапорной башне, черных ботинках и камуфляжном платке-бандане, расправленном и наброшенном на плечи. Дальше сидел Денис, выпрямив спину, положив руки на колени и глядя прямо перед собой. Костюмные брюки, белую рубашку и лабораторный халат он сменил на меховые шаровары и плотную шерстяную рубаху, поверх которой накинул куртку из светлой кожи. За ним, одетый примерно так же, устроился Багрянец со стаканом в руке, а по другую сторону стола расположились встретившая их возле базы Мариэна и кудрявый усач Айрин.
В углу возле двери исходил жаром железный ящик с углями, рядом высилась оружейная пирамида.
— Кирюха… — тихо продребезжал Леша и закашлялся. — Заходи… Садись вон там… Как спалось?
Он пододвинулся, и Кирилл присел между ним и Денисом.
— Нормально. — Кир кивнул на кувшины: — Это спиртное?
— В одном сухое вино, — пояснил Денис, — в другом субстанция, по вкусовым качествам напоминающая компот.
— Винище у них вроде и слабое, — влез Багрянец, — а в башку так шибает.
— Субстанция, значит, — пробормотал Кир, беря кувшин. После зеленых канюков (а на столе были еще желтые и белые канюки) хотелось пить.
Откинувшись к стене, Багрянец хлебнул из стакана и прикрыл глаза. Денис сидел неподвижно, терианцы рассматривали Кирилла. Леша наконец справился с приступом. Налив себе вина, он сделал глоток, потер ладонью горло.
— Ты знаешь, Кирюха, что оказалось? Шестеро местных погибли, чтобы нас с Земли вытащить. Эти парни, которые нас сюда привезли, — остатки отряда, напавшего на варханов. И напали они, чтобы… как там оно называется, Деня?
— Чтобы отбить маленькую портальную машину, — сказал Денис. — То есть малую. На их языке такое мобильное устройство называется «ворсиб».
Он протянул руку к стоящей перед ним чашке, взял, поднес к губам, отпил, поставил назад… Кирилл искоса наблюдал за молодым ученым. Тот двигался очень сдержанно, точно и скупо, словно не хотел делать ни одного лишнего движения и старался изгнать из своих жестов, выражения лица, интонаций голоса ненужные эмоции. Странный тип… Хотя, подумал Кир, мне вечно всякие чудные личности попадаются. Яков с Лешей, что ли, заурядны? Да я и сам, в общем-то…
