Так кто же это?
Кто?… Кто?…
«Свобода»?
Так вроде со «Свободой» вопрос закрылся. Вроде по-джентльменски сошлись на том, что в прошлом году имела место ООО — Одна Огромная Ошибка. Дескать, три десятка резких пацанов из «Свободы» хотели нас с Тополем продырявить вовсе не потому, что это мы с Тополем. А скорее вопреки.
Смекаете? Нет? Ну, значит, оно вам и не надо.
А если не «Свобода», так я теряюсь в догадках.
Я вообще-то настолько бел и пушист, что совершенно никому не стою поперек горла. Все меня любят. А некоторые даже лелеют…
Н-да…
Все меня любят, ага.
— Ну раз так, тогда пошли, — сказал я Тигрёнку как мог беспечно.
— Вы… серьезно?
— Совершенно серьезно. Пошли скорее, я два раза не повторяю.
Я прикинул, в каком направлении надо двигаться, чтобы как можно быстрее между нами и Водокачкой оказалось какое-либо строение. Или складка местности. Или хоть что.
Получалась безотрадная картина: с учетом конфигурации аномалий и горячих пятен мы минимум десять минут будем в досягаемости снайперского огня с вершины Водокачки.
Ладно, идти все равно надо.
И мы пошли — почти строго на север, в общем направлении на Грибной Лес. Вообще-то я туда не собирался, нечего мне было там делать. Но проклятая паранойя насчет снайпера на Водокачке толкала меня в спину.
«Нет, надо все-таки пробить, кто здесь шляется».
Соответствующую услугу — увы, платную — мог оказать Синоптик. И только он.
Я отправил ему мессагу: «Дай всех радиус 100 м Водокачки».
В ответ на ПДА упало: «Эта информация по тройному тарифу. Платишь?» Совсем страх потерял! Что значит «по тройному тарифу»?! С какого бодуна?!
Я не стерпел, выругался в голос.
— Что такое? — испуганно спросил Тигрёнок.
— Заткнись. — Я был не настроен с ним сюсюкать, жадность Синоптика окончательно вывела меня из равновесия. — Вообще привыкай: идешь по Зоне — молчи, пока тебя не спросят. Понял?
— Да.
Пока я учил Тигрёнка уму-разуму, пальцы мои отбили Синоптику следующее: «Плачу. Ударение — на оба слога».
По-моему, остроумно. А?
Ответ от Синоптика, показалось, шел вечность.
Наконец я получил желаемое — по цене, мать его за ногу, четырех полных обойм к не самому худшему пистолету!
«Два члена группировки КПП».
* * *
О-о-о… КПП. Вот, значит, как.
Как именно расшифровывается аббревиатура КПП, никто не знал. То есть руководство-то клана КПП, наверное, знало. Только — вот беда! — не спешило ни перед кем отчитываться.
Но и рядовые бойцы клана, и вся зона-индустрия в последний год охотно называли членов КПП «каперами». Вероятно, по отдаленному созвучию. Слышите?
Ка. Пэ. Пэ. Капэпэ. Каперы.
Что я знал о «каперах»?
Куда меньше, чем следовало бы.
Я принялся лихорадочно припоминать.
База… Aгa, база. Она у «каперов», по слухам, очень необычная. Они унаследовали ее от некогда гремевшего на всю Зону клана «Истина». Ядром базы служит упавший в Зоне огромный военно-транспортный самолет Ан-124 «Руслан». Весело им там живется небось!
Численность группировки… Численность постоянно растет. Потому что… кто же это рассказывал? Любомир?… Там платят за членство! Во как! То ли прямо вот зарплату, помесячно, то ли у них какая-то система бонусов… В любом случае, пошел в «каперы» — считай, на хлеб с маслом тебе уже хватит.
Политика… Эх… А вот политика у «каперов»… как бы это помягче выразиться?, противоречивая, вот.
В этот год на них было немало жалоб. Дескать, прижимают они брата-сталкера из других кланов. Могут встретить в Зоне, вчетвером-впятером, с хорошими стволами, и струсить на хабар. С большей или меньшей настойчивостью. И запросто могут особо ценный хабар отобрать.
Правда — сам не видел, но рассказывали, — если они хабар отобрали, оставляют обязательно либо деньги, либо расписку. И по этой расписке потом можно у них на базе получить материальную компенсацию.
Из-за таких вот повадок у них трения и с «Долгом», и со «Свободой». Но до открытой войны вроде бы пока что не доходило. Как-то они вопросы решали.
Но с другой стороны, откровенно разбойных выходок за «каперами» тоже не замечено. В отличие от настоящих бандитов и мародеров. Скажем, на Свалке можно запросто получить пулю за просто так, без предупреждения. А «каперы» для начала тебя все-таки окликнут, скажут учтиво: «Стой! Оружие на землю! Руки за голову!». Вот и всё, что я мог сказать о группировке КПП, также известной как «каперы».
Но этого хватило, чтобы я пришел в более-менее равновесное состояние духа. Будь у меня с собой ценный хабар, я бы, может, имел основания для беспокойства. А так главное, что мне пулю в голову без предупреждения не пустят из снайперской винтовки. Бойцы КПП все-таки не беспредельничают.
А вот Синоптик — беспредельничает! Брать за информацию о бойцах КПП тройной тариф! Что за нововведения такие?!
Эх, был бы сейчас со мной Тополь… Дошел бы я до Чернобыля-5, поставили бы этот вопрос на, так сказать, общем собрании…
Или без всякого собрания. Взяли бы убедительные стволы, да завалились к Синоптику в гости, на душевный разговор… Буржуй проклятый. Даром что дружбан как бы.
— Брат, дай колбаски.
Эту фразу я услышал совершенно отчетливо. Фраза была произнесена тихим, шелестящим, я бы сказал, прокуренным голосом.
— Колбаски, брат!
Я посмотрел на Тигрёнка. Тот, в свою очередь, испуганно посмотрел на меня.
Он тоже слышал эти слова. Ну что же, значит, прокуренный, шелестящий голос — не моя персональная слуховая галлюцинация.
Замерев на месте с автоматом наизготовку, я тщательно проанализировал местность.
Слева — руины дома. Справа — тоже в общем-то руины, но в лучшем состоянии: два подъезда почерневшего от времени и катаклизмов трехэтажного дома обрушились, один уцелел. Более того: уцелела и деревянная дверь подъезда.
Что за дверью?
— Колба-аски… — Теперь я был точно уверен, что голос доносится из-за двери.
Людей и монстров не видно. Выраженных аномалий — вроде тоже.
Говорливая псевдоплоть не сможет своими смертоносными крабьими грабками аккуратно открывать-закрывать дверь в подъезд. Контролер — смог бы. Но контролер — буде и впрямь возжелалось бы ему колбаски — с такого расстояния попросту без лишних слов овладел бы моим сознанием. И я бы вмиг принес ему колбаску на полусогнутых.
Что ж, значит, это мог быть только излом.
Это и был, конечно же, излом.
Редкий мутант, очень редкий.
Кто-то — кажется, Градус — даже уверял, что изломов не осталось вовсе. Не видел их никто уже больше года, дескать.
