- С какой целью вы хотели бы посетить Нью-Техас?
- Туризм, обычный туризм. Знаете, в детстве много книжек о ковбоях читал, вот и захотелось полюбоваться своими глазами.
- Но виза-то у вас рабочая!
- Заодно и денег заработать немного! А то, знаете, пенсия у нас не царская...
- Это точно... - Загрустил собеседник.
Разговор проходил после стандартной идентификации, в ходе которой все мои военные "подвиги" были расписаны от и до, а такая "биография" не вызывать уважение не может. Потому и беседа была так, для проформы. Что бы бдительность не растерять. Контрразведчик замолк на несколько секунд, очевидно, выслушивая указания по интеркому, спрятанному в ухе, поднялся и протянул руку для рукопожатия.
- Ну, не смею вас задерживать, счастливого пути, если что, заходите без церемоний. Чем сможем, поможем. - Улыбка казалось почти искренней.
- Непременно воспользуюсь. - Я улыбался не менее фальшиво и сердечно.
- Билеты ваши уже готовы, можете выкупить их в международной кассе.
- Премного благодарен. - Надо было шаркнуть ножкой, но это уже явный перебор. Я церемонно склонил голову и вышел.
Скромный, без помпезности, особняк в респектабельном пригороде. Внешне скромно, но если присмотреться, становится ясно, что деньги не обходят хозяина стороной. Несколько телекамер, электронный периметр, системы защиты от проникновения. Все очень надежно и эффективно. Стандартный интерком на входной двери. Кнопка вызова.
- Слушаю вас.
- Здесь Посланник, - произношу пароль. Щелчок дверного замка. Дверь больше напоминает сейфовую. Без взрывчатки не войти.
По лестнице спускается седой мужчина, еще крепкий, но уже немолодой. Одет без изысков, но чует мое сердце, одна его рубашка стоит дороже, чем весь мой костюм, включая обувь. Гнус спокойно размазался по предплечью, демонстрируя абсолютное спокойствие и незаинтересованность.
- Вы пунктуальны! - Мужчина заинтересовано меня разглядывает, - так вот какими бывают Егери. - Голос приятный, низкий баритон. Никакого панибратства, никакого пренебрежения. Очень правильный русский язык. Знает себе цену, но не подчеркивает социальную разницу. Пожалуй, он мне нравится.
- Самые обычные люди. Тем более, мое егерство в далеком прошлом.
- Не скажите. Прошу прощения за избитый штамп, но говорят, что Егерей "бывших" не бывает.
- Не уверен, что в этой поговорке речь шла именно о Егерях, но могу вас заверить, что перестал быть им, как только получил приказ о выходе в отставку.
Он, совсем, как Гнус, слегка склонил голову на бок и насмешливо произнес:
- Похоже, вас задело, что армия может обходиться без вас?
- Меня больше задевает то, что мне без армии обходиться нелегко.
- Адреналин, устроенность в жизни, страсть к армейским порядкам?
- Всего понемногу. Однако, если можно, давайте ближе к делу. - Я проявил целеустремленность и озабоченность. Не люблю доморощенных психологов.
- Ну, к делу, так к делу, - приглашающим жестом он усадил меня в кожаное кресло, которое тут же поглотило мое тело почти с головой, - адрес получателя вам известен, пароль тот же. Приготовьтесь запоминать информацию.
- Я готов. - Листочек с небольшой цепочкой буквенно-цифровых символов. Через секунду я кивнул головой. - Принято.
- Может быть, чай, кофе на дорожку? Если хотите у меня даже есть Смирновское "Столовое вино N21"?
- Нет, благодарю вас, на работе не пью. Всего доброго!
- Молодой человек, вы даже не спросили, как меня зовут!
- Нет необходимости. Если позволите, я буду к вам обращаться Павел Сергеевич. Во всяком случае, это написано на табличке при входе.
- Ну, вот и славно. Счастливого вам пути.
- И вам - не хворать! - В целом, неприятных ощущений от общения с ним я не получил. Одной возможной проблемой меньше.
Добираться до Нью-Техаса оказалось непросто. Сначала на "торговце" до границ славянского сектора, потом с пересадкой на Кушке (пограничной планете), на стареньком американском рейдере, переделанном под грузовик, до самого Нью-Техаса.
Нью-Техас порадовал солнечной погодой и космодромом, который сиял металлопластиком и бронестеклом, как рожица вегетарианца, которого от пуза накормили фасолью после недельного голодания. Отсутствие багажа ускорило мое появление на таможне. Американка, проведшая всю жизнь на гамбургеровой диете с жареной картошкой в качестве бонуса, окинула меня печальным взглядом, даже не поинтересовавшись наличием багажа, величаво махнула пухлой рукой в сторону пограничника. А вот пограничник, или, как их здесь называют - рейнджер, представлял из себя просто картинное зрелище. Аэродромного размера фуражка, глубоко надвинутая на лоб, козырьком лежала на абсолютно черных очках, закрывающих полностью верхнюю треть лица. Все остальное состояло из широкого плоского носа и узеньких, тонких губ, не очень характерных для кожи антрацитового цвета. Мундир выдержан так же в темных тонах, с небольшими серебристыми эполетами и громадным, автоматическим пистолетом в открытой кобуре. Мой паспорт с двуглавым орлом вызвал у него секундный ступор, после чего он взял его в руки с таким видом, словно оказывал неоценимую услугу всему человечеству.
- С какой целью вы посетили американский сектор? - Мне показалось, что произнес эту фразу, не раскрывая рта. Откуда столько презрения в позе и в голосе? Война давно закончилась, во всяком случае, ни ненависти, ни злости к нему я не испытывал. - Туризм, господин офицер. Хотелось бы посмотреть по сторонам, отдохнуть, расширить кругозор...
- Отвечайте на вопросы. Ваши мечты здесь никому не интересны. - Опять звук есть, а изображение замерло, прямо чревовещатель какой-то.
- Да, господин офицер, извините, господин офицер, больше этого не повториться, господин офицер. - Господин офицер поднял очки вместе с застывшим лицом и прицелился в меня носом. Тон сказанного не оставлял ни малейших сомнений в моей лояльности, а вот текст, демонстрировал откровенную издевку. Под фуражкой со скрипом провернулись шестеренки мозгов. Что-то там, между ушами у него не сложилось, поскольку он замер на несколько секунд, очевидно, анализируя несоответствие.
- Ваши документы не в порядке. Я вызову старшего смены, и вам придется пройти с ним, что бы ответить на несколько вопросов. У вас нет возражений?
Я всем видом продемонстрировал полную готовность идти туда, куда мне скажут и делать там то, что нужно. А что мне еще остается? Я ведь точно знал, что с документами все в порядке. Значит причина в чем-то другом. А в чем? Скорее всего, это обычное чванство америкосов, для которых турист-славянин такая же экзотика, как водка в МакДональдсе. Славянин? Значит подозрителен! Подозрителен, значит виновен! Покрутив головой, я не заметил ни одного бесхозного трупа по соседству, следовательно, в убийстве меня обвинить будет нелегко.
