— Так, пошли за камни, — позвал я и первым нырнул в укрытие.
— Эй. А шлем?!
— Погоди! Надо всё обмозговать. Так у нас не выйдет. Давай вот что сделаем — ты отойдёшь в сторонку и там начнёшь шуметь — камни кидать, мечом махать, но границу не переступай. И когда они отсюда схлынут к тебе, я выскочу и попробую твой шлем поймать.
— Э-э… Ну, давай попробуем.
И, пригнувшись, мужчина порысил в ту сторону, откуда, как нам обоим казалось, лучше всего было начинать шуметь. Сидя за валуном, я не мог не оценить его артистический дар — выйдя на открытое пространство, Ниршав развернул перед демонами представление: «Богатырь Пересвет вызывает на бой Челубея и всю челубейскую родню, включая такую-то матерь». Разорялся он так, что я едва не рухнул от хохота и не пропустил подходящий момент. Однако, сообразив, к чему всё идёт, опомнился, выскочил, подцепил шлем и умотал обратно. В пятки мне первые два шага дышало что-то змееподобное со щупальцевой гривой, но мигом отстало, стоило мне окунуться в пространство разрежённой магии.
Меня начинала веселить эта поразительная в своей неправдоподобности ситуация.
— Эй, лицедей! — крикнул я. — Кончай развлекать фауну, она не оценит твоего словарного запаса!
— Добыл?
— В лучшем виде. Держи свою кастрюлю.
— Повежливее к предмету доспеха! Если его не будет, придётся жрать одно мясо, сожженное над углями. А похлёбка в нашем положении — самое лучшее, что только может быть.
— Ну да, да, твоя незаменимая кастрюля! Вот она!.. Надо бы тушки освежевать. Ты это умеешь?
— А как же! Давай, ты хвостатого потрошишь, а я — свинку.
— Не буду я этого делать. Не знаю эту тварь и не представляю, что у неё можно взять. Вот хвост сниму. А с остальным даже не знаю, как мы будем разбираться.
— Да элементарно! Что пахнет более или менее пристойно, то и возьмём, — Ниршав решительным и, надо отдать ему должное, почти профессиональным движением вспорол «кенгуру» брюхо.
Омерзительный смрад ударил нам в лицо из недр дымящихся внутренностей. Мы отпрянули, переглянулись.
— Мда-а, — протянул Ниршав. — Согласен, согласен. Давай разберёмся со свинкой, а потом все втроём решим, что делать с хвостатым. У свинки есть клешни — наверняка это вкусно.
Мы перемазались так, что потом с наслаждением мылись чуть ли не с головы до ног в холоднющей воде, щедро бьющей в каменную чашу, и после этого грелись, прыгая, у костра, который слишком уж быстро пожирал пересохшие дрова. Рядом сохла и наша одежда, изукрашенная пятнами всех возможных форм, цветов и размеров. Аштия проснулась явно не потому, что выспалась, а от наших нервных притоптываний и сдавленных матов, и несколько мгновений молча созерцала эту картину лёжа, без тени улыбки.
— Ребята, что у вас стряслось?
Мы почему-то смущённо переглянулись.
— Да так, — с деланым безразличием отозвался Ниршав. — Поохотились чуток.
— Изрядно, вижу, вы поохотились!.. Серт, ты ранен?
— Да, зацепило немного.
— Ниш… Ну тебе-то стыдно должно было морду подставлять!
— Да вот так. За компанию. Зато смотри, сколько мы мяса добыли!
Аштия приподнялась, оглядела свинью с клешнями, потом — «кенгуру». Деликатно прикрыла нос.
— А это вам зачем?
— Как зачем?! Есть!
— Ты будешь это есть, Ниш?
Выражение лица у офицера стало матерным. Женщина усмехнулась и, покосившись на меня, посоветовала:
— Давайте оттащим тушку подальше. А то она со временем станет только круче вонять.
— И что, — я, пыхтя, пристроился поднимать «кенгуру» за лапы, — совсем ничего с этой твари не возьмёшь?
— Шкуру возьмём. Пригодится. А мясо это есть нельзя. И требуху поостережёмся. Можно попробовать взять мозг… Будешь есть мозг?
— Не уверен.
— Тогда увы. У хвостатых съедобны только народившиеся или ещё даже не народившиеся детёныши. А это, кажется, вообще самец… Ребята, а обо что вы умудрились так изгваздаться?
— Об свинку.
— А постираться сразу — не судьба? Или вы реально думаете, что коль уж судьба угораздила меня родиться женщиной, я тут сыграю роль прачки?
— Я стирать всё равно не умею, — хмуро ответил Ниршав.
— Так учись, сердце моё! Всему на свете можно научиться!
Он взглянул на Аштию укоризненно.
— Ты мне мстишь, да? За то, что мы тебя разбудили?
— Есть немножко. — Она поднялась с земли со вздохом. — Однако стирать вам всё же придётся. Набирайте золы из костра и насыпайте вот в этот хвост, который вы сняли, молодцы, как положено. А теперь туда воды. И одежду. А что поделать?! Жизнь требует жертв.
— Это ужасно!
Ниршав произнёс это с таким чувством, что я заподозрил парня в издёвке. Но нет, он с угрюмым видом запихал в новую кожаную ёмкость несколько горстей золы, потом свою одежду и подсунул мне:
— Пихай и иди уж тогда за водой.
— Может, думаешь, я ещё и стирать буду? — усмехнулся я. Меня самого такая перспектива не сильно пугала. Единственное — я ещё никогда не стирал таким допотопным способом, без мыла. Ну да какая разница. Неважно, будут ли на ткани пятна. Главное, чтоб её можно было носить.
Косясь на нас с усмешкой, Аштия занялась приготовлением пищи. Аромат жаренного на углях мяса слегка подбодрил нас и расцветил реальность, в которой приходилось нудно возиться с холодной водой, мерзкой на ощупь рубахой и топать по колким камням мокрыми насквозь сапогами, потому что если их сейчас снять и сушить отдельно, они покоробятся и усохнут, на ногу уже не налезут. Это вам не прорезиненный брезент и кожа молодого дерматина на моей весёлой родине.
Ободряло то, что нам, насквозь промокшим и замёрзшим, светила впереди горячая мясная похлёбка, а это намного лучше для согрева, даже чем чай с ромом. На мой взгляд, конечно. Ниршав, похоже, думал о чём-то подобном, потому что то и дело поглядывал в источавшую ароматы жареного мяса сторону с алчным видом.
— Между прочим! — заявил он, старательно отполаскивая одну из деталей своей одежды от золы. — У меня ведь есть фляжка! Со спиртным! Вот он, случай! Нам надо непременно выпить.
— И пойти громить демонов.
— Тоже можно, но лучше просто посидеть, песни поорать.
— Эй, там! Портомои! Идите сюда, похлёбка готова!
— О! И под похлёбку — выпивка! — Ниршав оживился. Повертев в руках мокрую шмотку, плюхнул её обратно в чашу с взбаламученной водой и тут же вытащил обратно. — Как думаешь? Сойдёт?
— Сойдё-от. Тебе ж не перед императором дефилировать.
