Если оставить Артура на плато Лекс смог бы, то пристрелить… Он рассмеялся. Вот и всё. Вот и захлопнулись дверцы мышеловки, он попал в собственную ловушку. Мягкотелым не место в Омеге. Глупо было надеяться!
Со злорадством поглядывает Кир, за его личиной прячется Гус. Ухмыляется, щурит глазенки. Вспомнился печальный Гай. Он был прав. Как же он был прав! Но вернись Лекс в прошлое с теперешними знаниями, все равно не отказался бы от испытаний. Ни так, ни эдак у него нет шансов. Ему не место среди офицеров. Он навсегда останется лягушонком.
«…Шлю-у-ухин сын! — вопит Вечерок и строит рожи. — Ничтожество! Слабак! Не догонишь, не догонишь!»
Слабак.
Рукоять норовила выскользнуть из вспотевшей ладони. Палец нащупал спусковой крючок, Лекс прицелился и отвернулся.
«Молодец. — Гус с одобрением кивнул. — Правильно».
Офицер ждал, Кир разинул рот. Криво усмехнувшись, Лекс швырнул пистолет в пыль и зашагал прочь.
— Курсант Лекс! — донеслось сзади. — Стоять!
Лекс замер, поднял руки и медленно развернулся. На
него были нацелены дула автоматов.
— В машину, — скомандовал капрал. — И без глупостей.
«Молодец, — шелестело в голове, — хороший Лекс. Хо-ро-о-оший».
Что с Артуром, Лекс не видел, ему было все равно, он понимал, что участь друга, да и самого Лекса отныне — быть куклой для отработки ударов. Зачем добру пропадать? Не на «мясе» же безответном курсантам учиться!
Вопреки ожиданию, Лекса посадили не в кузов грузовика, а в кабину между водителем и сержантом. Зарычал мотор — машина двинулась в сторону ржавых ворот.
— Что теперь? — равнодушно спросил Лекс.
— Курсант, не спрашивай, — устало проговорил конвойный. — Мы не знаем.
Офицер, который знал, ехал в другой машине, с Киром.
Сейчас наверняка Петр пришел в себя и тормошит Авдея. Хорошо, хватило ума хоть их оставить на высоте! Облава-то… вот она.
Навстречу в облаке пыли неслись сендеры, Лекс разглядел знакомые лица курсантов и автоматы у них за спинами. Эван узнал Лекса, помахал рукой.
Вот так, значит. Им все условия: и оружие, и транспорт, и одежда, защищающая от пуль. Делай что хочешь — убивай, грабь, насилуй. К чему устраивать фарс с высотой? Проверка на благонадежность? Иного объяснения нет. Получается, Кир справился, а Лекс — нет? Сколько вопросов без ответа! Сейчас привезут и… казнят публично? В том, что его ждет трибунал, Лекс не сомневался. Шутка ли — неподчинение приказу!
Вот он, двор Цитадели. Гравий хрустит, сминаемый гусеницами. Отшатнулся курсант, Вик, с шестого курса, встал на цыпочки, разглядывая людей в салоне. Лекс надеялся, что его не узнают. Ржавые конструкции старинного депо, бесконечные ангары… Плац. Учебный корпус.
Машина притормозила. Навстречу устремился рядовой Клим, отворил дверь со стороны пассажиров, уставился с жалостью и воскликнул:
— Лекс, это ты? Похудел ого как! А обро-о-ос! И грязный. Тебе срочно надо помыться!
— Отставить! — гаркнул сержант, спрыгнул на гравий и потянулся.
Лекс последовал за ним. Впервые ему казалось, что окружающее враждебно. Укоризненно глядит учебка черными окнами, кривит приоткрытую дверь, плац щетинится кольями крашеных труб, даже ветер, поднимающий маленькие пылевые смерчи, норовит швырнуть песок в глаза.
— Курсант, следуй за мной. — Сержант направился к казарме.
Краем глаза Лекс заметил, что Кира привезли сюда же и тот бодр и весел.
— Да что ты как на расстрел? — проворчал сержант. — Лицо попроще! Живой — радуйся.
— Что живой… так ведь это пока…
— Дождись завтрашнего дня, и все узнаешь. Большего я тебе сказать не могу.
Лекс шагнул в отворившуюся перед носом дверь и не сразу сообразил, что оказался в душевой. Слишком приятным было осознание. Потоптавшись на месте, он сбросил пропахшую потом одежду на плитку, отвернул кран, подставил лицо под прохладные струи и принялся жадно хлебать воду. Раньше Лекс этого не сделал бы: вода сюда подается прямо из резервуаров, не проходя через угольный фильтр, но на Полигоне он пил из ручья, куда дикие справляли нужду, и ничего ему не сделалось.
— Возьми на полке чистую одежду, — донеслось из коридора.
Наплескавшись, Лекс развязал вещь-мешок. Надо же! Черная майка и брюки, ремень с эмблемой Омеги. Облачался он с удовольствием, еще не веря в удачу. Слишком часто в последнее время жизнь подкладывала свинью. Только расслабишься — получай. Только голову поднял — бах по затылку! Если все хорошо, зачем конвойный в коридоре?
— Готов? — крикнул сержант.
— Так точно, — по привычке откликнулся Лекс и, глядя на заросшего себя в осколке зеркала, улыбнулся фирменной кривой ухмылкой.
Сержант отвел его в пустую комнату с единственной кроватью и сказал, перед тем как запереть дверь:
— Любые контакты запрещены. Все, что ты видел на Полигоне, является секретной информацией. Понял?
— Так точно, — вяло ответил Лекс и растянулся на кровати, наслаждаясь чистым телом, удобной постелью.
На тумбочке исходила запахом еда. Собрав волю в кулак, он рывком поднялся и опустошил миску, вымазал остатки хлебом и выхлебал молоко. Голова отяжелела, мышцы налились свинцом. Лишь сейчас Лекс заметил, что его трясет от усталости. Что будет завтра — плевать. Хоть расстрел, хоть четвертование. Он подумал, что если прямо сейчас не уснет, то не доживет до утра.
* * *
Прогудел сигнал. Лекс вскочил с кровати и, не до конца понимая, что происходит, заметался по комнате. Утро. Сигнал. Построение? Выглянул в окно: солнце еще не взошло над горами.
Полигон. Испытание. Артур. Сон?
…Пистолет, брошенный в пыль. «Мы поможем» и гронги в тени камней…
Для кого гудок? Для младших курсов? Щелкнул замок — в проеме двери возник вчерашний конвойный.
— Готов? Быстро в душ — и на построение.
Лекс не поверил своим ушам: на построение? Его — на построение? Сердце пропустило несколько ударов. Ославят перед сокурсниками и в лучшем случае изгонят, в худшем — расстреляют.
— В душ бегом! Время! — гаркнул сержант.
Лекс умылся, почистил зубы, пригладил торчащие волосы и как смог расправил помятую одежду. Каков боец, такова и форма. Вытерев лицо, зашагал за сержантом. Шлем и ботинки Лексу не выдали, и он клацал по мраморному полу стальными набойками.
На плацу суетились курсанты. Лекс притормозил, ему захотелось повернуть назад, но он пересилил малодушие, занял свое место и вытянулся по стойке «смирно». Он сжимал дрожащие руки в кулаки и старался не смотреть на сокурсников. В бок легонько толкнули — Лекс вздрогнул и зашипел на Эвана, тот отшатнулся:
