— Готово, Сав? Пошли.
Обшарпанная, лишь слегка подкрашенная в самых гнилых местах лестница вела в темное зево подвала. Видимо, клиенты здесь не появлялись, поэтому хозяева «Зеленого луча» на ремонт решили не тратиться.
Подвал выглядел еще более неухоженным — сырые склизкие стены, облезшая штукатурка, щербатый кафель под ногами. У самого потолка натужно пыхтели трубы, обитые лохматой от времени асбестовой изоляцией. Пахло сыростью и хлоркой.
Где-то впереди раздавались голоса — женский, визгливый и противный, и мужской, совсем тихий. И все сильнее шумела вода.
Буквально шагов через сто Артем и Савва наткнулись на еще одного охранника. Мощные плечи облегала серо-стальная униформа с закатанными рукавами, руки, перевитые жилами и мышцами, наверное, могли бы свернуть шею быку. Но сейчас страж занимался другим — развернувшись на стуле, поглядывал в щелку полуоткрытой двери, откуда доносились голоса, и слышался шум воды.
Очень уж хотелось охраннику видеть, что там происходит. Он так увлекся, что не услышал шагов, пока не стало слишком поздно. Савва резко, с оттягом саданул его ребром ладони по шее, ухватил за воротник и вдобавок несколько раз приложил головой о стену. Незадачливый страж захрипел, упал на колени, а потом повалился на пол и затих.
Корняков рванул дверь и застыл на пороге.
Внутри контроллеры застали страшную картину. Комната действительно чем-то напоминала санблок в колониях и тюрьмах — длинный ряд открытых кабинок с ржавыми трубами, позеленевшие от старости форсунки душа над головой, замызганный, омерзительно грязный пол.
Посреди душевой переминались с ноги на ногу восемь обнаженных девочек. Именно девочек — совсем молоденьких, лет тринадцати-четырнадцати. Они дрожали от холода— только что вымытая кожа покрылась мурашками, но, кроме них, никому не было до этого дела.
Вокруг суетился маленький человечек, заглядывал между ног, хватал рукой за лобок, кричал, не стесняясь в выражениях. Потом кивал, шел к следующей. У третьей по счету девочки он возился особенно долго — она едва не теряла сознание от отвращения и страха. Человечек долго водил ладонью по ее промежности, потом сказал:
— Эту — брить.
Девочка заплакала. Шедший следом невысокий старик тут же присел на колено, ухватил ее за ногу, дернул вверх, заставив поднять повыше.
— Не шевелись. И ногу держи ровно! Недобрые руки в жестких седых волосах быстро ощупали несчастную. В пальцах у старика появился тюбик, блеснула безопасная бритва. За всем этим наблюдала здоровенная бабища, ухмылялась, изредка отпускала омерзительную шутку. Голос у нее был тот самый — визгливый и противный. За ее спиной подпирали стену два квадратных мордоворота. Они тоже не отрываясь смотрели на обнаженные тела, ржали, подталкивая друг друга локтями в бок.
В памяти всплывали кадры кинохроники. Все это выглядело похожим уже не на российские, а скорее на нацистские лагеря — помывка, интимная стрижка «материала». Выставленные голыми на поругание ухмыляющимся охранникам и омерзительному «парикмахеру» девчонки старались отвернуться, прикрыться руками, но к ним тут же подскакивал коротышка, хлестал по щекам, орал:
— Стойте нормально, шлюхи! Сейчас еще цветочки, ягодки вас наверху заждались!
Ошеломленные страшной картиной контроллеры не двигались. Человечек обернулся, заметил непрошеных гостей:
— А вы кто такие?
Савва шагнул вперед. Видимо, на его лице была написана такая ненависть, что коротышка даже отшатнулся. Попятился, испуганно прикрыв руками лицо. Потом махнул рукой охране:
— Уберите их отсюда!
Драки не получилось. Корняков перехватил качков жестокими ударами еще на подходе. Это скорее походило на избиение — через несколько секунд охрана валялась на изгаженном полу. Один ныл в голос и баюкал сломанную руку, второй лежал неподвижно с вывернутой под неестественным углом челюстью.
Артем тоже вошел в душевую. У крайней слева, худенькой и стройной, белобрысой девчушки при виде его загорелись глаза. Она радостно улыбнулась, потом, прижавшись к соседке, что-то зашептала ей на ухо.
Чернышов помнил ее: Майя, тринадцать лет. Она третьей согласилась дать показания против хозяев «Зеленого луча».
— Анафема! Всем стоять! — произнес он привычную фразу. — Л старший контроллер Артем Чернышов, — и, повернувшись к девочкам, добавил: — Спокойно! Вы под нашей защитой!
Недалеко от него на трубе сушилось заляпанное сомнительными пятнами покрывало. Артем сорвал его, подошел к перепуганным девчонкам, накинул на них. Двоим не хватило, пришлось стянуть дорогой пиджак, с трудом выбитый на эту операцию, завернуть их, дрожащих от холода, страха и стыда, в плотную ткань. Как раз хватило.
Такой неприкрытой радости в людских глазах Чернышов не видел еще никогда. Восемь девчонок смотрели на него с благодарностью, плакали и смеялись одновременно. Не в силах больше на это смотреть, Артем ободряюще кивнул и отвернулся.
Савва угрожающе стоял над коротышкой. Но тот больше не выглядел испуганным — он постепенно пришел в себя, во взгляде снова появилась наглость и самоуверенность.
— Ах, Анафема! — судя по всему, на него это слово не произвело обычного магического действия. — В гости к нам? Что же, очень-очень рад… Только зачем беспорядок, шум?..
— Ты кто? — прервал его Савва.
— Меня зовут Устенко Эдуард Андреевич. Я, тас-скать, финансовый директор, — усмехнулся человечек. — Всякие разные дела хозяйственные, решение проблем.
— Фи-и-инансовый дире-е-ектор, — протянул Савва. — Это в детдоме-то?
— Чего ж вы тут считаете, это какие деньги должны быть в детдоме, чтобы потребовался целый финдиректор? — фальшиво удивился Артем.
Устенко сделал вид, что не расслышал этой нотки в голосе контроллера. Он развел руками и сладко улыбнулся.
— Да, знаете, тас-скать, у нас много щедрых друзей. Меценатов. Да, меценатов. Они дают деньги нашему детдому. Вот и приходится… тас-скать, управлять хозяйством.
— Меценатов, говоришь? Будут тебе меценаты! — заорал Савва.
Корняков подскочил к Устенко, ухватил его за шкирку и шагнул в дверь, одной рукой тянул за собой ошеломленного финдиректора.
Наверху в вестибюле он швырнул коротышку в угол. Тот упал, задел головой ножку стола, за которой еще совсем недавно сидел сторож. Теперь он валялся рядом, связанный и с кляпом во рту. На эту роль прекрасно подошло фирменное кепи.
Устенко схватился руками за голову, зашипел от боли. Встретился взглядом с выпученными глазами растерявшего всю вальяжность охранника и зло выругался.
— Вам это с рук не сойдет!
Даниила почему-то нигде не было видно. Снизу поднимался Артем, подгоняя перед собой женщину, — как оказалось, номинального директора «Зеленого луча» Инну Вольдемаровну. На самой последней ступеньке лестницы он остановился, заметив какое-то шевеление наверху. Три девочки боязливо выглядывали из-за перил.
