Все обычное, доступное для создания простыми людьми, самую малость прикоснувшимися к оккультным знаниям. Потому по большей части серьезного урона группам вторжения это не наносило, но и то, что все же проходит сквозь защиту, ослабляет, ранит, порой убивает. Ранит и убивает лишь бойцов, мистики же остаются живыми и здоровыми… Ну и где же мощь магии гаар-гула и Черепа? Ждут? Скорее всего, поскольку на их лицах проступило напряжение, а воздух затрещал от разрываемых на части энергопотоков.
— Бей!
Рев Черепа послужил сигналом, и за пределами комнаты разверзся полный хаос, и смерть взмахнула отточенной косой…
Вот оно, явное отличие между простыми ловушками и теми защитно-атакующими заклятьями, что способны поставить настоящие Мастера. Теперь я понимаю, почему в черновике рапорта Франциска отцу Игнасио говорилось о гаар-гулах как об очень серьезной проблеме при штурме дома. Увиденное воочию сложно забывается…
Дверные проемы, до того казавшиеся совершенно не заслуживающими внимания, быстро стягивались, превращаясь в узкие щели, а затем и вовсе исчезая. Понятно, вошедшим сюда выхода нет, и никак иначе. Происходило это быстро, бесшумно, и в то же время сам пол под ногами пришельцев показал свой каменный норов. Твердый доселе камень превращался в болото, где увязали ноги ступавших по нему.
— Гаар-гулы! — раздался чей-то встревоженный крик.
— Верно…
Одновременно с оброненным Седриком коротким ответом с потолка ударили каменные лезвия, надежно заткнув глотку болтуну. Точно такие же ударили снизу, превращая помещения в объятья рехнувшегося дикобраза.
Казалось, что подобное «приветствие» должно если и не полностью избавить от назойливого присутствия, то уж точно изрядно проредить визитеров, ан нет. Нежно-голубое сияние, окутавшее церковников, крошило каменные зубы, превращало в пыль, утрамбовывало обратно, возвращая в первоначальное состояние. Магия столкнулась с магией, и тут лучше не лезть под руку.
— Экселенц, я не справляюсь…
— Держи объемные атаки и не давай добраться до выхода, а я заблокирую мистиков.
Череп первый раз за все время сбросил с себя непонятную хламиду, и теперь его никак нельзя было спутать ни с кем другим… Воин-аристократ, и ничего иного. Прежними остались лишь выражение лица да четки, обвивающие правую руку.
Лицо искажается в крике-стоне, и с протянутых вверх рук в потолок бьют алые жгуты… Пламя? А может быть, кровь? Нет, все же кровь, поскольку потолок становится похож на сложную, запутанную систему кровеносных сосудов, и она медленно, но неотвратимо ползет в обоих направлениях — к обеим группам церковников. С губ графа срываются странные сочетания слов на почти непонятных, давно умерших языках… Латынь и древнегреческий по сравнению с ними всего лишь неродившиеся младенцы.
Через одно из окон вижу Франциска, его физиомордия искажается… нет, не страхом, но осознанием того, что он в очередной раз ошибся. Ошибся там, где, как ему казалось, просчитал все возможные варианты. Злость, досада и понимание улетучивающегося кажущегося вначале неоспоримым преимущества. Руки пляшут в череде жестов, и вот из ниоткуда концентрируется туман, который, однако, ничуть не мешает видеть. Туман, при виде которого Седрик изрыгает заковыристые ругательства, а Череп лишь оскаливается, обнажая снежно-белые зубы.
— Пошел с туза, не стал размениваться на мелочи… Ну и мы не на помойке найденные! Стилет, бойцы на вашей совести. Действуйте!
— Как?!
Вопрос оказывается риторическим, поскольку камень спазматически искривляется, до неузнаваемости изменяя структуру квартиры, разделяя ее на причудливые отсеки, каждый из которых становится ареной для схватки. Причудливо изогнувшийся камень выбросил меня в помещение, где компанию составили один друг и четверо врагов.
Клим… Горяч, безрассуден иногда, но надежен и бесстрашен. Что ж, сыграем с вдвое превосходящим по численности противником! Кстати, о противнике… Они уже разбились на две пары и теперь просто мечтают покромсать нас на бефстроганов. Что ж, в таких случаях всегда требуется отвечать взаимностью!
Места для боя мало, особенно для шести человек, да и некоторые особенности мешают. В частности, бугристый каменный пол, на котором сам черт ногу, а ангел крылья сломят. Даже для нас, специально тренировавшихся к схваткам в самых странных условиях, такое поле боя оказалось весьма экстравагантным, что уж говорить о церковниках, тем более с их выработанной тактикой. Сила стала слабостью, как я уже упоминал. Вооруженный двумя короткими широкими клинками Клим лавировал между изрядно побитой мебелью и прочими предметами обстановки, пока что не атакуя, а лишь отражая атаки наседавшей на него пары. Ничего удивительного, он всегда предпочитал работать на редких контратаках.
Да, мне тоже пришлось отойти от излюбленных длинных клинков и заменить их на кинжал и нечто вроде меча с волнистым лезвием. Раны от такого грубые, рваные и надежно выводящие из строя. Стоит отметить, что и кинжал не просто так, а со своими особенностями… Но это так, не суть главное, по крайней мере, пока. Ринувшаяся ко мне парочка выглядела весьма внушительно, да и манера плести клинками стальную паутину росчерков свидетельствовала о весьма высоком уровне. Вот только было тут кое-что от игры на публику, стремления напугать противника всего лишь демонстрацией техники. Это зря, это только для неуверенных в себе страшно. Кстати, наиболее эффективны против таких самые неожиданные и «неправильные» приемы.
Вот, к примеру, лежащий на полу стул… Вроде бы бесполезная сейчас вещь, но и ее можно применить, главное сделать это не банально. Подцепляю его ногой, и предмет мебели в стиле регби летит в сторону ощетинившейся клинками парочки. Естественно, как и любое другое метательное оружие, сей импровизированный мячик обрушивается на пол, не долетая до них, но не в том суть… Мне хватило осознания того, что в глазах одного из противников мелькнула некая растерянность. А где растерянность, там и отвлечение внимания.
Резко приседаю, и клинок мерцающей волной описывает полукруг на уровне коленей противника. Зря он перевел взгляд на летящий стул, который в принципе не был способен причинить вреда. Но самой большой ошибкой была тень страха, скользнувшая в глубине души. Страх же во время боя — наиболее надежный путь в могилу. Он сковывает реакции, туманит разум, делает человека беззащитным. Ну а при бое на клинках с опытным противником достаточно промедлить долю секунды… и все. Как сейчас. Волнистое лезвие рассекло мышцы, повредило кость и вернулось обратно. Я не ставил целью перерубить ногу — был риск, хоть и невеликий, что лезвие завязнет в кости. Но сейчас мне в принципе не требовалось рисковать. К чему?
