— Узнаю Алана… Да, попросите его, пожалуйста, помочь мне и на этот раз.
— Попрошу, конечно. Что-нибудь еще тебе надо?
— На ваше усмотрение.
— Ладно, жди.
Кайндел опустила мобильный телефон. Растерянно посмотрела на экранчик, а потом — на Вар-лока.
— Слушай, как думаешь, здесь есть переходник? Ну чтоб зарядить мобильник от автомобильного аккумулятора…
— Уверен, есть. Сейчас найду. — Чародей посмотрел на курсантку с сочувствием. — Смотри, может, передохнешь пока? Перекусишь? Один только что позвонил этому… капитану драккара. Как понимаю, теперь он повезет тебя на восточный берег Ладоги без всяких возражений.
— Можно и перекусить, — вздохнула она. — И отдохнуть… Судя по запаху, ребята готовят уху…
Уха оказалась великолепная — такая наваристая, что можно было не сомневаться, если оставить суп на ночь, тот превратится в желе. Зачерпнутый большой деревянной поварешкой, он отливал тонкой оранжевой пленочкой жира. Картошки у реконструкторов оставалось мало, лука не намного больше, поэтому в ухе плавали травки, которых по идее там находиться не должно. Еще похлебку сдобрили несколькими горстями зерна, пшеницей и овсом вперемежку. Мужчины с нетерпением окружили костер и висящий над огнем котел.
Курсантке одной из первых подали полную миску обжигающей ухи и ломоть серого хлеба домашней выпечки. Здесь было намного больше, чем она могла съесть, да и подчеркнутая предупредительность окружающих забавляла девушку чрезвычайно. Однако она не возражала, понимая, что все это от чистого сердца. Наевшись, Кайндел устроилась на предложенном ей толстом зимнем спальном мешке, укрылась старым пледом и стала смотреть в небо.
Там было столько звезд, сколько прежде никогда не бывало. Электроснабжение небольших поселков оставляло желать лучшего, если на дома еще худо-бедно хватало, да и то не всегда, то улицы по ночам пребывали в кромешной, почти первобытной тьме (конечно, не сейчас, когда в Петербурге было время белых ночей). Городки больше не накрывало густым еженощным заревом, и людям внезапно открылось небо. Правда, большинство смотрело туда не чаще, чем раньше — в самом деле, не до неба, когда надо думать о хлебе и топливе, да еще о гопоте, которая, возможно, скрывается за следующим углом, в самой темени.
Таким количеством звезд Кайндел любовалась лишь однажды, на Черном море, выйдя после полуночи на опустевший пляж. Теперь, глядя вверх, она думала, что все эти звезды так равнодушны к происходящему здесь, на земле, что это как-то даже успокаивает. У фатализма есть свои положительные стороны.
Ее разбудил Шреддер. Он сильно, но осторожно потряс ее за плечо и, когда она поднялась, крепко обнял.
— Пообещай, что я еще увижу тебя.
— Я ведь не могу обещать то, в чем не уверена…
— Обещай.
Девушка вздохнула и прижалась к нему покрепче.
— Увидимся. Может быть, в будущей жизни, но обязательно.
— Я согласен и на это.
Ладони у мужчины были шершавые, осторожные и теплые, в глазах дрожал темный контур ее лица. От его одежды пахло целой смесью запахов, может быть, не слишком приятной, но живой. Это был его запах, к которому она уже успела привыкнуть. Швы разгрузочного жилета царапали ей щеку, но это не имело значения.
— Ты уж, будь добр, тоже поосторожнее. Ладно?
— Ладно. — Он запутался лицом в ее волосах, поэтому голос звучал гулко. — Идет.
И отпустил, даже слегка оттолкнул от себя.
Из автомобиля, припаркованного поблизости, выбирался злой, невыспавшийся Роман. Лети, выкатившуюся следом за ним, испугалась молодая овчарка, оказавшаяся поблизости, и разразилась диким испуганным лаем. Иномирянка на всякий случай нырнула обратно в машину. Алан, шагнувший было наружу следом за ней, едва не поскользнулся, а реконструкторы повыскакивали из палаток с оружием.
— На редкость дурная собака, — бросила Кайндел, помахав рукой в сторону лагеря, чтоб там не сомневались, что все в порядке.
— Нормальная собака, — возразил Алан. Он нагнулся, протянул овчарке руку, и через несколько секунд та успокоилась, подошла, потянулась понюхать. — Она просто не привыкла к уроженцам родного мира Лети… Привет, привет зверь… Как тебя зовут?
— Шура ее зовут, — ответил, подходя, пожилой предводитель отряда. — Молодая она просто… Ух, ты! Это у вас все там такие пушистые? — спросил он, во все глаза разглядывая иномирянку. — Наверное, удобно зимой… В жару тоже хорошо…
— Хорошо, — пробормотала малышка, вылезая из автомобиля и опасливо поглядывая на пса. — Пока не вспотеешь… А куда мы направляемся? Только предупреждаю, меня укачивает.
На викингский корабль она, однако, согласилась забраться, но тут же свернулась клубочком возле мачты и категорически отказалась куда-либо перебираться с выбранного места, чем вызвала умиленную улыбку на лице пожилого реконструктора.
— С ума сойти… Ну прямо кошечка. У меня дома такая была… Своенра-авная!
Лети лишь сверкнула на него злым зелено-желтым глазом и снова закрыла лицо опушенными руками. Похоже, она действительно страдала от морской болезни. А поскольку драккар качало на волнах даже здесь, на Ладоге, ей пришлось нелегко едва ли не с самого начала путешествия. Поэтому иномирянку оставили в покое.
Сонного Романа положили отдыхать на свободном пятачке у борта, а Кайндел с Аланом уселись на носу. Посмотрев на них вопросительно и даже опасливо, предводитель отряда со своими картами отошел в сторонку и оставил их двоих в относительном одиночестве.
Чародейка взглянула на своего друга искоса, словно бы не веря, что это именно он.
— Не ожидала, что ты решишь помочь моим нынешним… сторонникам.
— Баш на баш, — без особого желания ответил тот. — Господа из Организации два раза присылали своих людей мне на помощь. Конечно, по большому счету я мог справиться и сам, но факт остается фактом. Очень мило, что меня не попросили драться на стороне ОСН. А лечить я всегда готов. Что своих, что чужих.
— Но почему же ты тогда согласился идти со мной, Рахиан?
Алан взглянул на девушку с улыбкой.
— Это ведь ты меня позвала. Я тебе обязан.
— Ты — мне?!! По-моему, скорее наоборот…
— Думаю, нет смысла мериться, кто кому больше помог… Кстати, что ты задумала?
— Мне нужно взглянуть на Свирское средоточие. А желательно коснуться его. Я не надеюсь перетянуть источник к себе, однако познакомиться с ним надо. Ощутить. Чтоб, так сказать, представлять, с чем имеешь дело.
— А к чему ты стремишься в результате?… — Алан молча ждал, когда же она сформулирует свою мысль. — Ты хочешь погасить источники?
