Чили забрала у Пахи автомат. Даже без сознания, он не выпускал оружие. Вцепился намертво.
Очевидно, лицо девушки выражало неподдельную решимость стрелять, пес встал в стойку, напружинился. По загривку перекатилась волна вздыбленной шерсти. Низко рыкнул.
− Если вы не против, я помогу, − раздалось над самым ухом у девушки.
От неожиданности Чили нажала курок. Автомат громыхнул, пугая тишину. Пуля с чмоком впилась в березу. Полетели листья и веточки.
− Выстрел не назвать удачным.
Девушка повернула голову. Невероятно толстый мужчина, одетый весьма легкомысленно. В простую цветастую рубашку с коротким рукавом, шорты до колен и шлепанцы из старых сандалий с обрезанными задниками.
− Мгебо, − спокоен мужчина. — Это мое имя.
− Я − Чили, он − Паха.
− С ним я знаком.
− Так он шел к вам? — с облегчением вздохнула Чили.
− Очевидно.
− Ему срочно нужна помощь. Ему плохо. У него кончилось лекарство, − кратко описала очевидность девушка.
− Не трудно определить насколько ему хреново.
С появлением Мгебо динго пропал. Чили даже и не заметила куда. Пятнистая рыжая шкура отлично сливалась с желтым увядающим подлеском.
− Позвольте, возьму ваши вещи.
− Лучше его.
− Извините, но как раз его придется тащить вам, − ответил Мгебо, все так же, улыбаясь. — А все остальное донесу я.
− Я…, − растерялась Чили.
− При всем желании я не могу этого сделать. А носилок у нас нет.
«Беременным нельзя утруждаться,» − недобро съязвила Чили о брюхатом.
Обидную мысль Мгебо угадал и прокомментировал.
− Физически не могу контактировать с людьми. Так что руку помощи протяну условно и относительно. Но вы справитесь. Иначе не добрались бы до сюда.
Мужчина забрал рюкзак, понягу и автомат. Положил перед Чили отломанную палку.
− Обопритесь.
− Да уж как-нибудь…, − отказалась Чили.
«Помошничек, называется. Шмотки подобрал, а человек пусть пропадает.».
Чего ей стоило дотащить Паху до жилища, сможет оценить только тот, кто хоть однажды попадал в подобную ситуацию. Не обошлось без слез, нецензурщины и обещаний оторвать голову. Как справилась? Злость. Злость на Мгебо и на Паху, раскисшего столь не своевременно.
Симпатичный домишко прятался в тень выспевших красавцев кедров. За ними виден уступ скального излома и водопад в шапке радуги. Обласкав камни, поток собирался в чистый пруд.
На веранде гостеприимно встречал плетеный столик с креслом-качалкой. Внутри дома: в кухне, гостиной, двух спальнях, бесхитростное убранство. Много самодельной мебели. Стульчиков, шкафчиков, полок, этажерок заполнить углы и пространство стен. Грубовато, но функционально.
Чили тяжело сгрузила Паху на кровать. Как есть, в грязных штанах и рубахе. Если бы остались силы, пожалуй, пожалела чистые простыни. Но сил не осталось абсолютно, потому не до соблюдения чистоты. Плюхнулась рядом. Прислонилась к спинке кровати и вытянула ноги.
− Вы знаете, что надо делать? — спросила она толстяка, притащившего шмотки.
− К сожалению да, − не очень обрадовано произнес Мгебо. Вообще от момента встречи он несколько потускнел и не выглядел радостным визиту. − Пойдемте, приготовлю вам поесть. Вы голодны? И сварю чаю. Вы любите чай?
Странная привычка сперва обещать, потом спрашивать.
− А как с Пахой?
− Все что ему сейчас необходимо, немного покоя.
− Он три дня вообще ничего не ел.
− Тут я бессилен, − развел руками толстяк. − Но пока вожусь с готовкой, советую сходить, принять душ, − и со всей искренность добавил. — А вот от купания в пруду воздержитесь.
Чили понимающе кивнула головой. Приучилась. Предостерегают − слушайся.
До водопада доплелась, придерживаясь за стену, заборчик и кедры. Все тело болело. Скинула одежду. Запоздало сообразила, её хорошо видно из окна.
− Ну и пусть пялится, − отмахнулась она, вставая под подающие струи.
Вода шлепала по макушке, по плечам. Скатывалась по груди, по спине, обнимала бедра и икры, щекотано перебирала пальцы. Чили закрыла глаза. Ничего не делать, ни о чем не думать, ни о чем не тревожиться. Одно из состояний блаженства.
После душа, её ждал свернутый, очень поношенный, махровый халат с рыжим рисунком дракона. Она надела, окутавшись в мягкое облако ткани.
Вернувшись в дом с удивлением увидал, Мгебо держит дверь спальни, а Паха пытается её открыть.
− Что вы делаете? — возмутилась Чили.
− Не выпускаю.
− Открой! — надрывался Паха. — Мне надо! Слышишь? Надо!
Чили словно почувствовала боль терзающую Паху и то отчаяние, которое его охватило. Хворь дожала его.
− Паха! Паха! — звал Мгебо, желая вразумить. — Не дури! Туда нельзя одному! Нельзя! Потерпи еще маленько! Еще…
В двери долбанули. Короткое затишье. Грохот падающего тела.
− Ну-ка отойдите! — приказала Чили.
− Не ходите к нему сейчас!
− Пропустите!
− Не ходите!
− Отойди, сказано!
− Вам не следует так поступать…
Предостережение запоздало, а оттолкнуть Мгебо не получилось. Касание…. Сознание отключилось моментально. Ни слух, ни зрение, ни обоняние не воспринимали окружающее. Бытие остановило бег.
Когда восприятие вернулось, Чили продолжала стоять возле двери, а Мгебо накидывал на ручки что-то вроде веревочной петли.
− Я предупреждал, − с сочувствием произнес Мгебо.
Чили постаралась собраться с мыслями. В голове разброд и ломит в висках, как с похмелья.
Мгебо оценив работу, подергал концы шнура.
− Пойдемте лучше на кухню. Вы поедите, а потом поговорим о Пахе. И о вас.
− Обо мне? — Чили никак не могла прийти в себя после внезапной отключки.
− О вас в первую очередь, − Мгебо вздохнул. — У него очень мало времени. День или два. Он рассказывал, зачем шел сюда?
Чили замотала головой.
− Я так и понял. Что же… Пройдемте, еда на столе и чай тоже.
Чили расхотелось находиться в этом доме. Не так уж он и гостеприимен. Во всяком случае к ним. Не доверяла она и этому слишком уж добродушному толстяку.
− И все-таки прошу вас пройти, − настаивал Мгебо. — Ваше упрямство объяснимо, но упрямясь, вы не поможете ему нисколько. А ему потребуется ваша помощь. Впрочем, даже если вы хотите помочь, я не уверен, что сможете. А без моих пояснений уж точно у вас никаких шансов вытянуть его с того света.
Мгебо не нагнетал страха, он говорил сущую правду. Чили вынуждено согласилась.
− Хорошо.
− Возможно, у него имеются причины не посвящать вас в аспекты предстоящей процедуры. А возможно он поступал так из обычного собственного упрямства. Сколько его знаю, Паха всегда отличался упрямством, − рассердился Мгебо, но рассердился…. Как-то по-доброму. Как отец сердится на сына.
