живом городе, а проснулись в мёртвом.
— Шестьдесят три года? — если по среднему брать это целых три поколения, считая по двадцать лет на каждое. То есть сам Викентий — а ему не больше сорока, и не жил в обычном, нормальном мире. Для него это и есть родной мир.
Словно прочитав мои мысли, он кивнул.
— Ну да. Почти все мы, те кто моложе шестидесяти, родились уже здесь, в степи.
— Почему в степи? — удивился Леонид, и потянувшись за сигаретами, спросил — закурю?
— Кури конечно. — разрешил Викентий. — А почему степь... Не знаю. Назвали так — Степь. Так сложилось. Где-то мир называется Землей, а у нас Степь.
— Значит и котельная, и всё это — я огляделся — просто перенеслось вместе с домом?
— Выходит что так. — развел он руками, и обернувшись к Леониду, попросил, — угостишь?
Я тоже протянул руку, и вытащил из пачки сигарету.
— Ты ж не куришь? — отреагировал Леонид.
Я действительно не курил, причём уже много лет, но сейчас почему-то захотелось.
Правда прикурив, затягиваться не решился, так, по-детски помусолил, и не докурив даже до половины, забычковал.
— Генератор тоже здесь? — выпуская облако дыма, спросил Леонид.
— Ну да. Пойдем дальше?
Согласившись продолжить экскурсию, мы вновь потащились по длинным подземным коридорам, и через пару минут оказались перед ещё одной дверью. Правда открывалась она без карточки, обычным ключиком-буратинкой.
Первое что я почуял — сырость. Света здесь было мало — под потолком едва тлеющие дежурные лампы, и длинные ряды чего-то непонятного.
— Что это? — не заходя внутрь, поинтересовался Леонид.
— А это наша грибная ферма.
Шагнув вперед, я присмотрелся. Длинные ряды оказались вывешенными мешками с торчащими во все стороны лопухами грибов.
— Тут у нас вешанки, есть ещё шампиньоны и маслята. Но это в другом конце, туда уже не пойдём, скоро ужин.
Само наличие таких вот парников меня не удивляло, для живущих здесь более полувека, это вполне нормально, напрягало то, с какой легкостью этот человек их нам показывает. А котельная? Это же вообще нонсенс — такое доверие.
Так что вывод напрашивается сам собой — им от нас что-то нужно, и это что-то, точно не кукурузник.
По лицу Леонида я видел — его обуревают те же мысли, да и Викентий всё прекрасно понимал. Вот только вёл себя так, будто мы не пленники — хотя по сути так и было, а приехавшие погостить любимые родственники.
После «грибницы» мы поднялись наверх, и оттуда проследовали обратно в выделенную нам квартиру.
Здесь уже все немного успокоились, и воцарилась по-домашнему уютная обстановка. Кухонный стол ломился от привезённых припасов, в комнате с телевизором счастливо хохотали дети, а женщины баловались горячим чаем.
— Олег на связь выходил? — наткнувшись взглядом на лежащую возле чайника рацию, спросил я.
— Да, — ответила Аня, — минут десять назад. Всё нормально у него, прохладно говорит только.
С дальнейшей охраной самолёта мы пока не определялись, не до того было, да и после разговора с хозяевами этого «оазиса», я сомневался что нам вообще нужно охранять кукурузник. Захотят отнять — отнимут не смотря ни на какую охрану, ну а кроме этих ребят здесь больше никого и не было.
Единственно что напрягало — твареныш. Точнее даже не он сам, а реакция местных, если он хоть как-то себя проявит. Ведь это для нас он разумное, дружественное существо, а для других — подлежащая немедленному уничтожению жуткая тварь.
Так что в любом случае его требовалось как-то спрятать, ну или выпустить на волю, предварительно объяснив что к чему. Каким именно образом будет проходить процесс объяснения — я не знаю, но очень хочу надеяться что всё же получится это сделать.
— А как ээ... — чуть не помянув твареныша, я еле сдержался.
— Тоже хорошо. — правильно истолковав моё мычание, ответила Аня. По рации она вряд ли интересовалась его состоянием, скорее всего он сам сообщил о себе.
— К вам можно? — почти сразу за нами, коротко постучав, на пороге появился размещавший нас парень. И не дожидаясь приглашения, широко открыл дверь, пропуская ещё двоих: лысоватого мужчину средних лет, и молоденькую девушку. Мужчина нёс большую, плетеную корзину с двумя ручками, а девушка толкала перед собой тележку.
— Где накрыть изволите? — спросил лысоватый, едва ли не поклонившись.
Мы с Леонидом переглянулись. Кроме зала с телевизором и кухни, я и не был нигде. Он, судя по всему, тоже.
— Давайте в большой комнате, там как раз и стол подходящий! — поднявшись со своего места, предложила Аня. — Пойдемте!
Возражать никто не стал, и вся делегация проследовала за ней.
Еды принесли много. Привыкшие за последнее время к однообразию, с непривычки мы даже не знали с чего начать. Салаты, зелень, много разных грибных блюд, сладости, рыба, картошка в различных вариациях, напитки. Вряд ли эти ребята так постоянно ужинают, а значит расстарались именно для нас. Единственное чего не было на столе — так это спиртного. Может постеснялись, а может имелись какие-то свои правила.
Когда мы расселились, подошли Викентий с Камиллой, и спросив разрешения, присоединились к трапезе. Есть правда практически не стали, так, положили по ложке какого-то салата, всё время ужина поддерживая непринужденный разговор.
Говорили много и обо всём. Казалось, им интересны любые темы. Начиная с погоды и рецептов блюд, до планов на будущее и характеристик оружия.
Много спрашивали про самолёт. Очень удивились когда узнали что я вовсе не лётчик, и управляю бипланом по бумажке. Интересовались причинами по которым мы сбежали из дома, обсуждали городские банды, и царящие в них порядки.
Правда во всей этой непринужденности я заметил одну особенность — они никогда не переходили на личности, и почувствовав наш интерес к чему-то конкретному — не допуская «углубления» разговора, меняли тему.
Например на вопрос: Сколько всего людей живет на планете? — отвечали расплывчато, без, даже общих, приблизительных, оценок. То же самое с географической темой. Когда кто-то спросил какие в Степи есть ещё города, они аккуратно озвучили что-то сумбурное, и сразу же перевелись в другое русло.
— Пойду проветрюсь. — объявил Леонид, поднимаясь со своего стула.
Мне тоже надоело сидеть — объелся
