столом из красного дерева стоит полная тишина. Его хозяин, седовласый мужчина, безмятежно смотрит в окно на далёкий пруд, где в лучах солнца мелькают блестящие спины кой карпов. В некоторые моменты он даже завидует им. Жизнь простая, спокойная и лишённая неожиданностей. Разве не к этому стремится почти каждый житель Империи?
Широкие плечи мужчины едва умещаются в расшитый золотом чёрный ханьфу. Пальцы сцеплены между собой. Грозно сдвинутые брови подчёркивают напряжённое, изборождённое шрамами и морщинами лицо. На самом деле он моложе, чем выглядит, но Путь берёт свою плату. Даже если особые клановые секреты снижают её стоимость.
Через пару минут тишину нарушает стук, и, дождавшись разрешения, внутрь входит молодой человек. Каштановые волосы аккуратно зачёсаны назад. Породистое лицо сосредоточено. Течение Ки ровное, а униформа выглядит идеально. Ещё бы, выходец из знатного рода не может себе позволить уронить достоинство семьи. Однако даже эта ухоженность не может скрыть бледности и синяков под его глазами от недосыпа.
Вошедший подбирается, явно чувствуя напряжение хозяина кабинета, и начинает говорить:
— Господин Нобору, возникла проблема. Вчера был убит один из наших людей. Возница…
Седовласый мужчина хмуро перебивает его:
— Убит какой-то возница? И ты отвлекаешь меня ради этого? Яцута, с тобой всё в порядке? Быть может, груз ответственности стал невыносим. Хочется уйти на покой?
Докладчик сглатывает и, подавив волнение, отвечает:
— Этот возница, Жао, был задействован в операции «Звездопад». Он транспортировал учеников в…
— Да-да, я понял, — отмахивается Нобору и хмуро буравит взглядом юношу. — Убит, значит. Как? Кем?
Яцута выдерживает неприязненный взгляд и отвечает:
— Именно так. Его нашли мёртвым ночью в собственном доме. Он успел подать сигнал, дежурный отряд среагировал, но не сумел задержать убийцу.
Хозяин кабинета недоуменно вскидывает бровь:
— Хочешь сказать, что наш «душегуб», — последнее слово сопровождает кривая улыбка, — сумел справиться с отрядом Журавлей, Богомолов и Цилиней? Я всё верно понял?
— Дело в том, господин, что вчера основные силы были брошены на операцию против Секты Закатной Звезды… Ваше решение, — тихонько завершает он.
— Я в курсе собственных приказов, — голос седовласого лягает сталью, — но твои оправдания звучат жалко. Если мне не изменяет память, туда отправились только первый и третий отряды. Второй должен был остаться в столице. Так что же произошло?
Яцута сникает под тяжёлым взглядом:
— Второй отряд пришлось также задействовать. У Секты обнаружился Феникс, и господин Минору затребовал подкрепление. В итоге в столице остались лишь резервные силы и новобранцы.
Нобору хмурится ещё сильнее:
— Великолепно. Из-за перестраховки одного, мы имеем то, что имеем. Этот…
— Жао, господин.
— Жао мог проболтаться?
Юноша виновато опускает глаза:
— Боюсь, что так. Судя по ранам… Его явно пытали перед смертью.
— Понятно. Спасибо за доклад. Свободен.
— Но…
— Свободен!
На следующее утро никто не спешит тащить меня в темницу. Это радует. День провожу за работой, тренировками и обучением в библиотеке — Бао требуется помощь. Закончив с несложным поручением от Зефа, отправляюсь в хранилище. Сижу над книгами до поздней ночи, едва не заснув прямо там.
На рассвете стою ободрённый, вновь всё спокойно. Выхожу к умывальне голый по пояс, моюсь и спешу обратно облачится в рабочую одежду. В таком виде меня и ловит Эфа. Она краснеет, но взгляда не отводит.
— Рен, тебя вызывают. Пойдём.
— Что случилось? — напрягаюсь я.
— Не знаю, старший просил тебя привести, — пожимает плечами Эфа.
Надеюсь, что это не связано с моей вылазкой позапрошлой ночью.
— Эй, Рен, —грузный Дайлон встречает меня кривой усмешкой. — Ты прям на расхват. Сегодня будешь обслуживать третий павильон.
— Вас понял.
— На тебя не похоже, — замечает Эфа, когда мы выходим на улицу. — Обычно любишь задавать вопросы, но сегодня ты слишком… задумчивый что ли. Что-то случилось?
Нет, просто я убил одного из Теней, а так всё хорошо.
— Нет, просто в последнее время много разной работы навалилось, голова забита, — говорю спокойно, стараясь скрыть свою тревогу.
В третий павильон меня направляют впервые. Отличная возможность изучить его изнутри. Правда, некоторые наставники и представители кланов мне уже знакомы. День проходит спокойно. Постепенно мои тревоги начинают отступать. Никто меня пока не допрашивает, да и с чего им вздумается искать меня в Академии? Вот если бы я резко сбежал, тогда меня могли бы уличить в чём-то.
Область моей доставки расширили, теперь она охватывает третий и четвёртый павильоны, куда меня вызывают почти постоянно. Наставникам нравится моя скорость. Перед сном я продолжаю свои эксперименты с техникой Очистки воды, пытаясь выяснить её пределы.
Даже переложенная на печать, она способна очищать гораздо больше, чем маленький кувшин с жидкостью сомнительно чистоты. Мне удаётся это выяснить, при помощи печати очистив заполненный умывальник. Надо будет это учесть при следующем визите к Торрику. При таком большом объёме печать должна стоить гораздо больше, чем я мог предположить. Возможно, даже несколько солей. Никогда не держал золотых монет в руках. Говорят, на ощупь они совсем другие, нежели луники и тем более орионы.
Рабочие дни пролетают незаметно, и я трачу время на сборы слухов на внутреннем дворе. Прислуга радует множеством истории, но о нарушителе, напавшем члена тайной полиции, ни слова. Хорошие новости. Если расследование и идёт, явно без лишней огласки. Может, спишут на бытовую поножовщину? Убитый всё же не занимал высокий пост в организации. Мог иметь и своих врагов. Долг за азартные игры, увёл чью-то жену, поругался за выпивкой. Да мало ли какая причина.
При следующем визите в «Медвежью берлогу» узнаю хорошие новости. Торрик за это время успел продать все мои печати, и теперь называет цену в восемьдесят луников за штуку. Это уже не пять серебряных монет, которые он предложил изначально!
С азартом получаю свою часть заработанного и аккуратно складываю в кошель. Приятная тяжесть.
— Давай продавать печати за один солей, — предлагаю я. — Они способны очищать гораздо большие объёмы воды, чем мне казалось изначально.
— Понимаешь, Рен, — Торрик сплетает руки перед собой, — твоя логика понятна, но не стоит забывать, что печать всё же не боевая. Так что предложенная мной цена вполне разумна.
Недолго поспорив, мне всё-таки удаётся убедить его поднять цену до девяноста луников. Скрипя скупым сердцем, торгаш соглашается — боится, что продажи упадут. А ещё просит принести больше печатей.
Количество денег у
